Виконт, не отрываясь, смотрел на легата. Он был бледен, но по нему трудно было понять – что он чувствует. Шут сидел сзади него и смотрел в пол.

– Вы можете съездить в деревеньку Монтери и, расспросив местных жителей, наверняка найдёте могилу своего настоящего отца… Вот, собственно, то, что я должен был вам сказать.

Легат поднялся и протянул Виконту руку. Тот, вскочив, припал к ней губами. Легат перекрестил его голову.

– Оставьте ложные надежды, примите свою судьбу с христианским смирением. Готар совершил грех, солгав вашему приёмному отцу. Но он покаялся и, надеюсь, Бог его простил. Уезжая неделю назад из Рима, я узнал, что он уже покинул наш мир. Я помолился за его душу, помолитесь и вы.

Легат повернулся и медленно вышел.

В комнате остались только – Виконт, Лонгрин, Шут и Артур. Они сидели молча. Потом Шут встал, подошёл к Виконту и положил руки ему на плечи. Виконт вздрогнул, отвёл его руки и сказал:

– Не сейчас… Я еду к отцу. Вы останетесь здесь.

Он стремительно вышел из комнаты.

Шут постоял, держа руки на весу, опустил их и сел на место. Несколько минут все сидели молча. Затем поднялся Лонгрин и, ничего не говоря, вышел из комнаты. Шут проводил его внимательным взглядом.

– Что будем делать? – спросил Артур.

– Подождём, когда вернётся Виконт… Тогда и будем думать.

Он поднялся и пошёл на выход. Артур последовал за ним.

Вечером в комнату, где гостевали Артур с Шутом, зашёл Лонгрин.

– Завтра утром мы отправляемся в графский замок, – строго заявил он. – Здесь нам больше нечего делать.

Шут привстал с кровати и недоумённо посмотрел на него.

– Разве мы не будем ждать возвращения Виконта?

– Нет! – сказал, как отрезал, Лонгрин. – Нам пора возвращаться на службу к нашему графу.

– Но так нельзя! – возмутился Шут. – Мы не можем бросить Виконта!

– Ну тогда оставайся здесь, – отрубил Лонгрин. – А я уже сыт по горло похождениями Бродячего Короля.

Он вышел, закрыв за собой дверь. Артур вопросительно смотрел на Шута. Тот, встав с кровати, на пару секунд задумался и, повернувшись к Артуру, не глядя ему в лицо, сказал:

– Ты решай сам – что делать? А я остаюсь тут, ждать Виконта.

– Я остаюсь с вами! – не задумываясь, ответил Артур.

Шут кивнул и, надев сапоги, направился к двери.

– Пойду, поговорю с Винтером.

Он вернулся через десять минут. Молча разделся, лёг в кровать и погасил свечу. Пять минут ворочался с боку на бок. Потом не выдержал, поднял голову и спросил:

– Ты не спишь?

– Нет, – ответил Артур.

– Вот что ты будешь делать – с этими людьми! – в сердцах произнёс Шут. – Пока ты в фаворе, тебе улыбаются и льстят, а стоит споткнуться, тут же бросают и отворачиваются!

– Винтер тоже уезжает? – спросил Артур.

– Все уезжают, – хмуро сказал Шут. – Всех настроил против Виконта Лонгрин.

Он опустил голову на подушку и продолжил говорить.

– Чувствовал я, что эта история с Фриландией как-то сомнительна. Но независимо от этого – Виконт был и остаётся приёмным сыном старого графа. И я готов служить ему ещё больше, чем когда-либо раньше. Мы друзья, я знаю его с пелёнок. Я учил его математике и верховой езде. Наконец, я обещал старому графу, что буду заботиться о нём. Я не могу оставить его в беде.

Артур слушал Шута и думал, что опять в его жизни какие-то перемены, и будущее снова туманно и загадочно. Через полчаса они всё-таки заснули, но сны были беспокойные и тревожные.

Наутро их ждало ещё одно неприятное открытие.

– Они увели наших лошадей! – взмахнул руками Шут. – Это чёрт знает, что такое!.. Ну, подожди Лонгрин. Я доберусь до молодого графа и всё ему выскажу, что я думаю о тебе!

– Жалко! – тоже расстроился Артур. – Я только привык к своей лошади. И где теперь моя Звёздочка?!

Пообедав в трапезной, они вышли из стен монастыря и гуляли по окрестным лугам и садам, наблюдая и слушая птиц. Воробьи кувыркались в дорожной пыли. Тёмно-синие ласточки с белым брюшком скакали по траве и веткам деревьев, летали над землёй в поисках мух, сверчков и стрекоз. Щебетали друг с другом, словно ведя оживлённый разговор. Шут внимательно прислушивался к ним. Артур с интересом наблюдал за Шутом.

– Вечером будет дождь, – уверенно заявил Шут.

Артур посмотрел на небо – оно было чистое. Только редкие облачка проплывали высоко.

– С чего вы взяли? – спросил Артур.

– Ласточки рассказали, – поведал Шут. – Они как раз об этом сейчас щебечут.

– Вы понимаете птичий язык? – бросил взгляд на Шута Артур.

– С детских лет, – на полном серьёзе ответил Шут. – Помню, мать рассказывала – мне ещё года не было, а я сидел на траве, задрав голову – наблюдал за птицами и слушал их щебет и пение.

– Вы как святой Франциск, – улыбнулся Артур.

– Кто такой? Почему не знаю?

– Потому что он ещё не родился.

– Значит, это он как я, – логично заключил Шут.

Шут оказался прав. Вечером пошёл дождь. Поужинав, они вернулись в свою комнату и улеглись на кроватях, слушая монотонный шум дождя за окном. Крупные капли барабанили по оконной слюде. Шут разжёг печурку и поставил на неё закоптелый медный чайник. Молоденький монашек, Дени, по их просьбе принёс монастырского мёда. Пили чай, разговаривали.

– Чего тебе непонятно? – удивлялся Шут. – Раскрой Библию – там всё написано. И то, что было, и то, что есть, и даже то, что будет.

– Библию сочинили люди, много людей, – упрямился Артур. – Я хочу сам понять этот мир, не полагаясь на мнения других, может быть, замечательных, но мне не знакомых людей.

– Значит, ты язычник, – решил Шут. – Видел я таких – деревянных богов себе ставят и приносят жертвы перед ними.

– Да нет же! – рассердился Артур. – С чего вы взяли? Я не верю ни в каких богов.

– А во что же ты веришь?

Артур запнулся и вздохнул. Ему не хотелось говорить красивых банальностей – «верю в разум и в человечество». Это было бы неправдой.

Виконт вернулся на следующий день. Он был спокоен, задумчив и стал, как будто взрослей. Голова его была коротко пострижена, так что Артур его не сразу признал. Виконт выслушал жалобы Шута на Лонгрина и «других предателей», похлопал его по плечу.

– Ничего, старина! Как-нибудь всё наладится. Не вешай нос! Я вот немного успокоился, побывав на могиле отца… Во всяком случае, появилась какая-то определённость, всё стало намного проще.

– Виконт! Вы по-прежнему можете рассчитывать на нас! – горячо объявил Шут.

– Я знаю… В тебе я никогда не сомневался.

Он посмотрел на своего коня и грустно сказал:

– Втроём на одном коне мы будем выглядеть нелепо… К тому же мой конь захромал на левую ногу. Ему нужен отдых.

– Мы куда-то отправляемся? – спросил Шут. – Я думал, вы захотите повидаться с графом Тибо.

– Нет. По крайней мере, не сейчас. У меня другие планы, – задумчиво ответил Виконт. – Мы пойдём в Анжер.

– Пешком?! – поразился Шут. – Это же тридцать лье!

– До Тура нас довезут, я договорюсь, а там пешком. За три дня доберёмся, – успокоил его Виконт.

– А не проще купить трёх коней у Аббата в счёт его долга?

– Аббат уже в курсе того, что сказал Легат. Не сомневаюсь, что и Лонгрин с ним поговорил. Встретившись во дворе, я поздоровался, а он мне только сдержанно кивнул. Так что сейчас не лучшее время выбивать из него долги.

– Ну что ж, когда-то я был паломником, – грустно констатировал Шут, – придётся вспомнить этот давно забытый опыт.

Выйдя в полдень во двор монастыря, они сели в открытую повозку. Возница тронул поводья, и лошадь тронулась. Они выехали из ворот монастыря. Дорога пошла под уклон с холма.

Виконт был задумчив и молчалив. Шут устроился поудобней и закрыл глаза.

– Ночью я плохо спал, – объяснил он. – Попробую наверстать в пути.