Я медленно встал и начал хлопать в ладоши.

— Браво- почему- то хриплым голосом, в полной тишине, крикнул я.

Глаза Всеволода вспыхнули благодарным огоньком.

Я незаметно пнул Толика ногой.

— Офигеть- снова выдохнул он, потряс головой, прогоняя наваждение, быстрым движением руки вытер слезы, и встал.

— Браво- и громко захлопал в ладоши.

К нам присоединилась Мила. Слезы все еще текли по лицу, она всхлипывала.

— Бр-р-р-всхлип-а-а-ав- всхлип — во-о-о.

По одному вставали ажарийцы, более или менее пришедшие в себя, и хлопали. Через некоторое время сидящих не было, и я буквально, оглох от оваций и выкриков.

Всеволод и Варя, не ожидавшие такого теплого приема, кланялись, прижимая руки к сердцу. По лицу Всеволода текли слезы радости, Варя украдкой смахивала свои непрошенные слезы. Но вот что интересно, она на пару шагов отступила назад, давая мужу насладиться долгожданным триумфом. Я покачал головой, в очередной раз поражаясь ее мудрости.

Несколько ажариек, еще не отошедших от эмоций, бросились к Всеволоду и Варе, выразить своё восхищение.

Толик шумно выдохнул и сказал

— Офигеть, Рома. Что это было?

— Искусство, Толик.

— Не-е-е, это волшебство. Дома обязательно схожу в… куда-нибудь схожу, короче говоря.

Я посмотрел на Милу.

— Пришла в себя?

Она качала головой.

— Ваш мир прекрасен.

Глава широким шагом подошел к Всеволоду и одним движением крепко обнял его. Казалось, что бедолага потерялся в объятиях высокого старика.

Еще два шага и глава обнял Варвару.

— Благодарю- сказал он и также широким, но бодрым шагом ушел за пределы толпы.

* * *

Народ долго не мог успокоиться, многие подходили с супружеской паре и выражали свои искренние чувства.

Мы уже сидели возле костра, а Всеволод все еще никак не мог присоединиться к нам, пока его не увела Варя и буквально за руку не оттащила в нашу компанию.

— Варя-я-я, я восхищен твоим голосом. Буду откровенен- не ожидал.

Варя усмехнулась:

— Я же не всегда такая была- она в воздухе провела рукой по телу.

— Когда-то у меня были и мечты, и планы. Не смотрите, что я деревенская- и пением занималась, и в клубе пела, да и видом парней привлекала. Уже и дочка родилась, а все не оставляла свою мечту на сцене выступать. Да только все закончилось, так и не начавшись, одним темным вечером- она замолчала.

Всеволод взял ее руку и крепко сжал.

— Трое их было, да куда мне с ними справиться. Домой еле приползла, чуть живая. Они же мне душу тогда растоптали. Муж под шумок слинял, зачем мне пользованная, говорит. Значит, мол, хвостом крутила, или сама даю всем подряд. Пользованная-она горько усмехнулась.

— Я мужиков всех ненавидеть стала. И жрать стала. Жрала и толстела, толстела и жрала. Как вспомню- внутри ныть начинает и рука к еде тянется. Наверно хотела спрятаться от взглядов, чтобы даже мысли не возникало подходить ко мне. У меня получилось- усмехнулась она.

— Дочь выросла и осталась я одна. Я ведь еще тогда поняла, что не нужно мне такое будущее, где все на меня глазеют. Петь бросила и о муже уже не думала. И Всеволода поначалу турнула, да видно удалось ему увидеть во мне нечто большее.

— Оттаяла потихоньку. Пела только с ним и только дома, чтоб никто не слышал. А потом сюда попали, охрипла-она чуть улыбнулась.

— Всеволод уговорил меня спеть сегодня, боялась, жуть прямо.

Она посмотрела на супруга.

— Спасибо. Я сегодня родилась заново. И… — на глазах начали наворачиваться слезы.

— Ну что ты, голуба моя- Всеволод вскочил, обнял ее голову и прижал к себе, вернее сам прижался где- то в районе живота супруги.

— Офигеть- прошептал Толик.

— Хотя… — его глаза чуть прикрылись.

Ага, а то офигеть, да офигеть. Сам только о жене и говоришь. А любовь она ведь разная.

Ажарийцы продолжали подходить к Всеволоду и Варе, высказать свое восхищение. Народ еще долго бродил, не в силах успокоиться, шумно обсуждал увиденное сегодня. А меня почему-то клонило в сон.

— Ребята, я спать. Что-то прямо с ног падаю..

— Наверно еще не отошел от Долины забвения, да и после ран тебе бы полежать. Иди, Ром- Мила посмотрела на меня и кивнула.

Значит, придет сегодня и я успокоился.

* * *

Ночью проснулся внезапно, будто от толчка. Не понял юмора, а где Мила? Я огорчился, но ведь она не сказала прямо, что придет? Нет. А то размечтался, понимаешь.

Я вышел из комнаты, чтобы сходить по нужде. Народ уже угомонился, а костер догорал, а возле него сидели Мила и Кир и разговаривали.

Почему- то я сделал шаг назад, чтобы не быть замеченным и прислушался. Не потому, что я любопытный. Просто мне показалось, что прозвучало мое имя.

— Мелитина, ну ведь ты понимаешь, что обязана исполнить клятву? С нами уже рассчитались, да так, что теперь мы должны. За детей долги отдают их родители, поэтому…

Мила кивнула.

— Я же вижу, что он тебе нравится, но этот вопрос нужно решить как можно раньше. Ведь он предложил тебе стать его женой, так что хочешь ты, или не хочешь, но тебе придется согласится. А мне бы все же хотелось, чтобы желание стать чье-то женой было твоим собственным, а не продиктовано клятвой.

Вот это новость! Мой сон словно рукой сняло. О чем это он говорит, черт меня побери? Какой долг? Какая клятва??

— Может вам поговорить на эту тему? Хотя о чем это я. Да-а-а, ситуация.

Он глубоко вздохнул.

— Иди спать, сестра. Я к Главе, нам нужно многое обсудить.

Я нырнул обратно на кровать и притворился спящим. Но она не пришла. Если честно- хорошо, что не пришла. Во-первых, мне нужно обдумать только что услышанное, вернее подслушанное, а во-вторых элементарно сходить в туалет.

Ночью пришла Дора с малышней. Я обнял ее и сквозь сон пробормотал:

— Одна ты у меня верный товарищ и друг. А то долг какой-то.

Крепко обнял всех, до кого достал, но руками почувствовал, как Дорка немного напряглась. Но не обратил на это внимание, а снова погрузился в тревожный сон, где я снова падал и умирал.

— Спишь? — к раковине пробирался Всеволод.

— Тут понимаешь, предложение от местных поступило и отказаться от него я никак не могу- он фыркал и брызгался водой.

— А зачем ты мне говоришь, если я сплю.

Но Всеволод продолжал:

— В общем, я детей музыке обучать буду, представляешь? Уже две группы набралось- он развел руками.

Я не смог порадоваться за него, ведь моя голова была занята ночным разговором. А чтобы хоть как-то отвлечься, рьяно взялся за работу. Не пошел на обед, хотя меня настойчиво звали, но я упорно отказывался. Да потому что кушать не хотел и не знал, как я посмотрю на Милу. Я просто не знаю, как мне себя вести с ней и Киром. Хотя я во время работы несколько раз прокручивал нашу совместную дорогу с ребятами, наш путь сюда, наши приключения и… не понимаю!!! Я не понимаю как себя вести.

Я работал как проклятый до вечера, останавливаясь только, чтобы попить воды, работал до изнеможения, чтобы физическая усталость вытеснила посторонние мысли. Чтобы не нужно было вести разговоры по душам, когда у некоторых за этой самой душой имелся камешек.

Когда все работники разошлись, и я остался один, мне пришлось присоединиться к своей группе.

Ко мне обратился Глава:

— Выражаю тебе свою признательность. Мы сегодня ночью с представителями Родов долго сидели, рассуждали, разговаривали. Надеемся, что есть шанс вернуть нашему миру спокойствие и избавиться от захватчиков. Что думаешь? — обратился он ко мне.

Я кивнул.

— Конечно есть. Главное верить.

Я с интересом смотрел на него и почему-то не мог отвести взгляда. Вроде ничего необычного, но эти глаза, окруженные сеточкой глубоких морщин- были грустными и какими-то отрешенными. От его фигуры чувствовалась какая- то мощь и показное спокойствие, но там внутри, бушевали чувства, что выдавала неестественно прямая спина и чуть сжатые губы.

И я обратил внимание, что он внимательно рассматривает моё лицо, иногда закрывая глаза и прислушиваясь к свои ощущениям. Не мудрено, после всего что с ними произошло, хочешь не хочешь, научишься доверять своему чутью. Вот и меня «проверяет».