— Спасибо, Мартин. Ты верно говоришь: обычай действительно нелепый, но ему нужно покоряться, если не хочешь прослыть гордецом и невежей.

— Тоже мне философ! — с издевкой отозвался лже-Мартин Герр. — А ты, бездельница, хоть что-нибудь сделала по своей части? Стол накрыт?

— Да, Мартин, как ты и приказал.

— А судью пригласила?

— Пригласила, Мартин, и он сказал, что постарается заглянуть к нам.

— "Постарается"! — яростно завопил лже-Мартин. — Это не то! Надо, чтоб непременно был! Плохо ты, значит, его приглашала! Этого судью мне нужно приручить. Его приход хоть как-то окупит всю эту глупую сумятицу с бестолковой годовщиной!..

— "Бестолковая годовщина"! — слезливо повторила Бертранда. — И это о нашей свадьбе! Ах, Мартин, ты теперь стал образованный, много ездил, много видел и можешь презирать обычаи нашего края… но все-таки… Эта годовщина мне напоминает то время, когда ты был не так суров к своей бедной женушке…

Мартин разразился язвительным хохотом:

— Да, да, но тоща и женушка была не так нежна к своему муженьку!.. Помнится, иной раз она даже позволяла себе…

— О Мартин! — воскликнула Бертранда. — Не заставляй меня краснеть…

— А я, когда вспоминаю, что был ослом, который мог терпеть… Да ладно уж… довольно об этом… Характер мой с тех пор изменился, да и твой тоже… Ну, а теперь все идет ладно, и у нас получилась недурная семья.

— Вот именно, — подтвердила Бертранда.

— Бертранда!

— Что, Мартин?

— Ты сейчас же отправишься снова к судье, еще раз пригласишь к нам и непременно заручишься его согласием. И знай: если он не явится, то быть тебе битой!

— Все сделаю, Мартин, — уверила его Бертранда и мгновенно исчезла.

Арно дю Тиль одобрительно посмотрел ей вслед, потом блаженно потянулся, удовлетворенно вздохнул и самодовольно прищурил глаза, как человек, который ничего не боится и ничего не желает.

Он даже и не заметил, что по дороге, безлюдной в этот знойный час, бредет, тяжело опирясь на костыль, какой-то путник.

Завидев Арно, он остановился:

— Извините, приятель, нет ли в вашем селении таверны, где можно было бы отдохнуть и пообедать?

— Таковой у нас не имеется, — вяло отозвался Арно. — Вам придется идти в Риэ, два лье отсюда. Там есть постоялый двор.

— Еще два лье! — ахнул незнакомец. — Я и без того валюсь с ног и охотно бы дал пистоль за хорошую постель и добрый обед.

— Пистоль? — пошевелился Арно дю Тиль (его отношение к деньгам ничуть не изменилось). — Ну что ж, если уж вам так хочется, то можно будет постелить в уголке, а что до обеда, так у нас сегодня справляют годовщину свадьбы и лишний сотрапезник не помешает. Подойдет?

— Конечно, ведь я же сказал, что валюсь с ног от голода и усталости.

— Тоща решено: оставайтесь за один пистоль.

— Получите вперед!

Арно дю Тиль привстал, чтоб взять деньги, и приподнял шляпу, закрывавшую его лицо.

Увидев его, странник изумленно попятился:

— Племянничек! Арно дю Тиль!

Арно взглянул на него и побледнел, но тут же пришел в себя:

— Ваш племянничек? Я вас не узнаю. Кто вы такой?

— Ты не узнаешь меня, Арно? Ты не узнаешь своего старого дядюшку по матери, Карбона Барро, которому ты, так же как и всей семье, причинил столько хлопот?

— Да нет, клянусь! — нагло рассмеялся Арно.

— Как так! Да разве ты не уморил свою матушку, мою бедную сестру, которую лет десять назад бросил в Сожьясе?! Ах, так, значит, ты меня не узнаешь, негодяй! Но я-то тебя тут же признал!

— Не понимаю, сударь, что вы хотите этим сказать? — ничуть не смущаясь, отвечал наглец. — Я никакой не Арно, я Мартин Герр, я не из Сожьяса, а из Артига. Здешние старожилы знают, что я здесь родился, и если вам охота выставить себя на посмешище, так повторите свои бредни перед моей женой Бертрандой де Ролль и пред моими родными.

— Жена! Родные! — повторил ошеломленный Карбон Барро. — Позвольте… Неужели я ошибся?.. Нет, невозможно… Такое сходство…

— За десять лет трудно поручиться, — перебил Арно. — Но, может, вам и зрение изменяет? Мою родню вы сможете увидать и услыхать здесь, они вот-вот подойдут.

— Ну что ж, пусть так! — Карбон Барро стал понимать, что он ошибся. — Бывает… но могу сказать от имени всей семьи, что племянничек-то наш был величайшим прохвостом! И, по моему расчету, даже трудно предположить, чтоб он был жив. Думается мне, что его давным-давно повесили!

— Вы так думаете? — не без горечи спросил Арно дю Тиль.

— Я в этом уверен, дорогой Мартин Герр! — убежденно заявил Карбон Барро. — Но вам все это ни к чему, поскольку речь идет вовсе не о вас.

— Совершенно ни к чему, — подтвердил Арно с некоторым недовольством.

— Ах, сколько раз, — продолжал разговорчивый дядюшка, — сколько раз, глядя на слезы его бедной матери, я поздравлял себя с тем, что остался холостяком и не наплодил кучу детишек!

"Ладно! У дядюшки Карбона нет детей, значит, нет и наследников!" — поразмыслив, заключил Арно.

— О чем вы задумались, мэтр Мартин? — спросил дядюшка.

— Вот думаю, — мягко отзвался Арно, — что, несмотря на все эти утверждения, вы, почтенный Карбон Барро, все-таки были бы не прочь иметь сынка или, на худой конец, хоть вот такого неважного племянника… Все же родственник… вы бы могли ему завещать свое состояние…

— Мое состояние? — переспросил Карбон.

— Ну конечно! Вы, наверное, не слишком-то бедны, ежели так легко бросаетесь пистолями! А этот Арно был бы вашим, как я полагаю, наследником. Черт возьми! Вот потому-то я и жалею, что не могу хоть на время превратиться в Арно!

— Арно дю Тил действительно был бы моим наследником, — согласно кивнул головой Карбон Барро. — Но не велика радость от моего наследства, ибо я совсем не богат… Правда, сейчас я могу заплатить пистоль, потому что очень устал и проголодался. Но тем не менее мой кошелек не слишком туго набит…

— Хм!.. — недоверчиво хмыкнул Арно дю Тиль.

— Вы мне не верите, мэтр Мартин Герр? Как вам угодно… Впрочем, проверить нетрудно: я направляюсь в Лион, где председатель судебной палаты, у которого я двадцать лет служил судебным приставом, предлагает мне приют и кусок хлеба до конца моих дней. Он-то мне и прислал двадцать пять пистолей на уплату долгов и на дорогу. Словом, мое наследство не таково, чтобы соблазнить Арно дю Тиля… если он здравствует и поныне. Вот почему…

— Хватит болтать! — грубо оборвал его раздосадованный Арно дю Тиль. — Мне только и дела, что выслушивать ваши побасенки! Давайте мне ваш пистоль и заходите в дом, если хочется. Потом пообедаете, отоспитесь, и мы будем квиты. И незачем так долго и много разглагольствовать.

— Но вы же сами меня расспрашивали!

— Ладно… Вот уж и гости собираются… Я вас покидаю, надо их встретить… А вы не стесняйтесь, заходите сами. Провожать я вас не буду…

— Сам вижу, — буркнул Карбон Барро и вошел в дом, поругивая про себя хозяина за столь неожиданные перемены в его настроении.

Три часа спустя все сидели за столом под тенистыми деревьями. Артигский судья, которого так усердно зазывали на обед, восседал на почетном месте. Добрые вина чередовались с затейливыми тостами. Молодежь говорила о будущем, старики — о минувшем. Дядюшка Карбон Барро имел полную возможность убедиться, что хозяина и в самом деле называли Мартином Герром и что среди обитателей Артига он свой человек.

— Помнишь, Мартин Герр, — говорил один, — августинского монаха, брата Хризостома, того, что нас обоих учил читать?

— Ну как же, как же! — отвечал Арно.

— А помнишь, братец Мартин, — подхватил другой, — как на твоей свадьбе впервые у нас в краю дали салют из мушкетов?

— Как же, припоминаю…

И, дабы оживить приятные воспоминания, он крепко обнимал жену, горделиво восседавшую рядом с ним.

— Если у вас такая прекрасная память, — раздался вдруг позади него повелительный голос, — если вы помните все подробности, то, может быть, вы припомните и меня?