Тюрьма замка Даранг

Если и существовало в Вильере место защищённей дворца Советников, так это был замок Даранг. Только здесь защищали не от внешнего мира, а от того, что хоронится внутри. Хоронится, не хранится. Даранг – ужас всех наделённых даром в этой несчастной, позабытой богами стране.

По неуютным коридорам из крупного грубого, сбитого то тут, то там, камня летали ледяные сквозняки, вымораживая из живых всё тепло, какое они только могли накопить в себе. Казалось бы, эти проклятые стены высасывали не только тепло физическое, они выдирали из людей внутреннее тепло, вместе с ошмётками измученной души.

И это было не далеко от истины. Замок Даранг был возведён из особого камня, на который строго настрого наложили запрет много лет назад и уничтожили все шахты с ним во внешнем мире. Кроме одной единственной – в Даранге. Этот дарангский камень прокляли все маги в этом мире за то, что он высасывал их силу, насильно отнимал и уничтожал бессмертную душу одарённого.

Звучит жутко, не правда ли? Но этот камень был опасен не только для магов, он вреден для хрупкого здоровья простых людей. Тем не менее власти Вильеры возвели Дарангский замок – тюрьму, из которой почти не возвращаются. Тюрьму, куда ссылают всех одарённых, посмевших хоть взглядом, хоть мыслью хотя бы приблизиться к черте, за которой начинается нарушение многочисленных жёстких законов.

Только суровые ветра и кашель дозорных нарушали тишину этого места. Стражники – уже давно нежильцы. Дарангский камень так глубоко забрался в их душу, вытягивая всю силу, что люди больше походили на едва живые оболочки, вечно задыхающиеся в сильных приступах кашля и обречённые точно так же, как и заключённые.

– Сынок… – тихо позвал сильно осунувшийся от усталости и бессонных ночей красивый медноволосый мужчина в неброской, но дорогой одежде, прижимаясь лбом к прутьям маленькой камеры, – сынок…

– Отец? – огромные янтарные глаза зажглись как два маленьких костерка в этой удушающей ледяной тьме, – папа…

Из тени вышел худой мальчик лет двенадцати. Он выглядел ужасно, бледный, со спутанными грязными волосами, только горящие жизнью глаза говорили о том, что он не сломался. Пусть он провёл в этой жуткой камере всего два дня, но даже этого времени достаточно, чтобы что-то надломить глубоко внутри. Не сейчас, но в будущем пребывание в Даранге обязательно наложит на жизнь парнишки свой отпечаток, неизменно повлияет на характер, на мироощущение… Из Даранга не выходят прежними.

– Сынок, я забираю тебя, – руки взрослого сильного мужчины тряслись, казалось, у него сейчас разоврётся сердце от горя.

Пальцы дрожали, но тем не менее кареглазый мужчина, быстро расправился с замком и оказался в камере, заключая худенькую фигурку сына в свои крепкие объятия. Ребёнок вдохнул морозно-хвойный, но такой согревающий его измученную душу запах родителя. Казалось бы, всего лишь объятия, но они сделали больше, чем курс лечения у целителей душ. Впрочем, недавнему заключённому ещё предстоит встретиться с этими людьми.

– Идём, Лейс, нужно покинуть замок как можно быстрее. Я не хочу, чтобы ты задерживался здесь ни на одну лишнюю секунду, – отец отстранился и быстро вывел ребёнка в коридор, крепко сжимая его ладонь в своей, горячей и крепкой.

– Меня… отпускают? – хрипло спросил мальчик, стискивая пальцы отца.

– Да. Я доказал твою невиновность. Ты оправдан. Но нам лучше уехать, а тебе – срочно заняться обучением, Лейс.

– А… они? – голос Лейса резко сел до шёпота, отец вздрогнул, чётко уловив в нём горечь и еле сдерживаемую боль.

– Они… – Джерем замолчал, подбирая слова и уводя сына всё дальше от камер, зловещий камень с зеленоватыми ядовитыми прожилками постепенно начал смешиваться с обычным, серым.

– Они, – лорд как-то по-особенному выделил это слово и процедил сквозь зубы, еле сдерживая ярость и горечь, – они с нами не поедут.

– Предатели. Ненавижу, – отчётливо проговорил Лейс, а в янтарных глазах мелькнуло отражение самого настоящего пламени, – ненавижу.

Лия

Я удобно устроилась в кресле напротив стола ректора Вильерской Академии, единственного высшего магического учебного заведения в этой богами покинутой стране. Сидела и наблюдала за лысеющим полненьким мужчиной с тонким браслетиком на левой руке. Как я уже успела заметить, у всех магов в Вильере имелись подобные.

Эти штучки были как личные соглядатаи над каждым магически одарённым. Стоит юному магу войти в силу, как ему цепляют эту гадость, которая улавливает любые магические колебания, контролирует, следит, не даёт нарушить законы, установленные местным органом управления, Советом.

Я едва не передёрнула плечами, но сумела сдержаться. Не устану благодарить всех богов за то, что они позволили мне родиться не в этой ужасной стране, где за малейшее нарушение законов магов казнили или ссылали в Даранг, место, откуда не возвращались. Место, которым пугали детишек в странах Союза Правых.

Меня тоже пугали им в детстве, когда я не хотела ложиться спать или капризничала. Кто ж знал, что когда-нибудь я окажусь в стране, где находилось это проклятое место, Даранг, и активно использовалось правительством против магов. Бр-р-р.

– Итак, госпожа Эзел, – заговорил ректор Нарски, – я безмерно рад, что вы приняли наше приглашение и будете преподавать историю Ахаэльской Империи и Союза Правых. Нашим студентам необходимы эти предметы, если мы хотим вступить в Союз.

– Конечно, именно поэтому я здесь, господин Нарски, – я вежливо улыбнулась, – и безмерно счастлива, что вы выбрали на эту роль меня. Я не подведу вас, а ваши студенты не уронят себя, когда Вильера войдёт в Союз Правых.

– Безусловно, – толстячок как-то подозрительно радостно и широко улыбнулся, и я почувствовала какой-то подвох, – и раз уж вы единственная представительница Союза в нашей академии и уже имеете опыт вхождения немагической страны в союз сверхмагических государств, то вы, конечно же, не откажетесь стать куратором для нашей группы выпускников боевого факультета.

– Что? – на секунду я потеряла самообладание, – но мы так не договаривались! Я теоретик, заслуженный профессор истории! Как я могу стать куратором боевых магов?

– Вот именно, милая Корнелия, – господин Нарски безбожно подлил в голос сиропу, – вы женщина, значит, сумеете найти подход к нашим мальчикам. И кто как не профессор истории знает, что нужно нашим выпускникам, чтобы им было проще адаптироваться в Союзе. К тому же боевым магам требуется больше внимания, у них дополнительные занятия после лекций.

От такой аргументации я чуть не поперхнулась.

– Господин Нарски! Я уважаемая женщина, известный профессор! – возмутилась я, отлично играя оскорблённую в лучших чувствах, – почему я должна заниматься тем, что должны делать ваши специалисты?

– Потому что у нас не хватает специалистов. И просто некому, госпожа Эзел, – грустно вздохнул ректор, пряча от меня бегающий взгляд, – хотите, мы назначим вам надбавку к зарплате? Двойную ставку?

– Вы думаете, меня волнуют деньги? По-вашему, мне не хватает на шляпки и заколки? – я презрительно сморщилась, мысленно уже просчитывая варианты того, что могу попросить взамен.

– Что вы, что вы, госпожа Эзел! – он тут же замахал руками, – любой труд должен быть оплачен. Но если вас не интересует надбавка к зарплате, то… Чего вы хотите?

– Увы, моё здоровье, – я печально возвела очи к потолку, – мне нельзя много волноваться и перетруждаться. Мне жаль, я не смогу помочь. Территория академии слишком большая, я очень утомлюсь после лекций ходить ещё куда-то и заниматься с мальчиками дополнительно. Я просто не потяну такую нагрузку.

– Ох, госпожа Эзел, – сочувственно проговорил ректор, – а если я настрою на вас чары академии, и вы сможете пользоваться порталами? При поддержке внутреннего источника под зданием, это почти не отнимет у вас сил.