В силу тогдашней своей наивности я считал партийных вождей непорочными, почти святыми. Поэтому оценил информацию как клевету на руководителей партии и правительства. Прибыв в отдел, я попытался выяснить принадлежность номера автомашины, но в справке мне отказали. Все становилось похожим на правду. Полученную информацию доложил начальнику отдела. Подумав, он, почему-то понизив голос, сказал:

— Немедленно сожги бумаги. Никому об этом ни слова. И сам забудь…

Вспоминая этот давний эпизод, думаю: а ведь дело по тем временам могло принять для меня дурной оборот. То был первый случай, когда Берия повернулся ко мне своей грязной стороной. Второе, более запомнившееся событие произошло в мою бытность начальником Особого отдела по военным научно-исследовательским институтам.

В первые дни июня 1953 года меня срочно вызвал заместитель начальника управления контрразведки генерал Фролов. От Фролова я получил указание ознакомиться с архивными материалами на академика Берга и организовать его оперативное изучение. Такое указание вызвало у меня удивление. И вот почему.

В то время Аксель Иванович Берг являлся широко известным ученым в области радиотехники и кибернетики, академиком, имел воинское звание инженера-вице-адмирала, возглавлял головной военный радиолокационный институт.

Мне было известно, что его предки, обрусевшие шведы, служили русским царям еще с петровских времен. Отец Берга занимал пост оренбургского генерал-губернатора. Аксель Иванович окончил Морской корпус. Участвовал в Первой мировой войне в качестве штурмана подводной лодки, а в период гражданской войны командовал подводной лодкой красного Балтийского флота. Завершив в 1925 году учебу в Военно-морской академии, активно включился в научную и исследовательскую деятельность. Много сделал для радио-электронного оснащения Военно-морского флота. В 1938 году подвергался аресту, но в 1940-м был освобожден и полностью реабилитирован. В Великую Отечественную войну вступил в члены КПСС.

Как с руководителем военного института я встречался с Акселем Ивановичем регулярно. Это был интересный, высокоинтеллигентный человек. Мыслитель, организатор и практик. Большой патриот. В беседах выражал глубокую обеспокоенность нашим отставанием в области радиоэлектроники и прилагал много сил, чтобы исправить положение дел. Коллектив научно-исследовательского института относился к нему с глубоким уважением.

Продолжая разговор с Фроловым о Берге, я доложил, что считаю Берга преданным государству и партии человеком, крупным советским ученым, много сделавшим для укрепления обороноспособности страны, и в его лице никакой угрозы безопасности не вижу. Генерал Фролов подчеркнул, что указание об изучении Берга поступило лично от Берии и касается еще двух академиков. В их числе назвал Капицу. К сказанному жестко добавил: «Наверху дальше видят и лучше знают, что следует делать. Надо выполнять указание Берии, а не рассуждать». Вот, собственно, и вся аргументация начальства.

Я и оперработник, обслуживающий военный институт, изучали архивные дела на Берга, уточняли и взвешивали факты и практически подсознательно затягивали реализацию указаний. «Помогал» нам помимо своей воли генерал Фролов. Прибыв в центральный аппарат по протекции Гоглидзе, с которым работал на Дальнем Востоке, чувствуя себя неуверенно, он многократно согласовывал, докладывал и передокладывал старшим начальникам материалы. Дни шли, дело оставалось в подвешенном состоянии, а тем временем последовал арест Берии. Мы облегченно вздохнули, материалы сожгли и на унизительной возне вокруг Берга поставили крест.

Затем Аксель Иванович Берг работал заместителем министра обороны СССР, получил воинское звание адмирала-инженера, был удостоен звания Героя Социалистического Труда, многое сделал для развития и применения электроники и вычислительной техники в народном хозяйстве, в армии и на флоте. Ушел из жизни в 1979 году.

Позднее мне стало известно, что Берия относился с неприязнью также и к Капице в силу независимости его суждений и действий. Указания Берии в отношении Берга и других академиков изобличают его низость и двуличие. С одной стороны, он громко и открыто трубил о прекращении сфальсифицированных следственных дел, а с другой — тайно готовил тюремные застенки для честных и преданных государству людей.

И еще один штрих к портрету Берии, раскрывающий беспредел его коварства и лакейства. Как-то, вспоминая свои встречи со Сталиным в годы войны, бывший начальник тыла Красной армии генерал А.В. Хрулев привел два характерных эпизода, связанных с Берией.

Однажды Хрулев явился свидетелем доклада Сталину в присутствии Берии авиаконструктора Яковлева о ходе работ по созданию реактивного самолета. Сталин, опасаясь, что нас могут обойти немцы, выразил неудовольствие медлительностью работ и потребовал от Яковлева назвать причины. Яковлев, несколько поколебавшись, доложил, что все упирается в разработку нового авиационного двигателя, которым занимается конструктор Костиков. Сталин, расхаживая в обычной своей манере по кабинету и как бы размышляя вслух, сказал: «Интересно, на кого же работает Костиков? На немцев или на англичан?» Спустя некоторое время, в 1944 году, при очередном докладе Хрулева в кабинет Сталина вошел довольный Берия и сообщил: «Товарищ Сталин, какой вы дальновидный человек. Арестованный Костиков признался, что является английским шпионом». Так брошенные Сталиным невзначай слова обрели у прислужника Берии зловещий смысл и повлекли за собой еще одно преступление. Позднее А. Г. Костиков, известный как создатель «катюши», был освобожден.

Приход Берии летом 1953 года к руководству вновь образованным Министерством внутренних дел внес в жизнь чекистского коллектива беспокойство и напряженность. У подавляющего большинства сотрудников Берия популярностью не пользовался. Более того, его не уважали и воспринимали с опаской. Офицеры и генералы знали о грубости, бестактности и мстительности Берии, его нравственной нечистоплотности.

Первые шаги Берии в роли министра вызывали недоумение. Коллегия министерства бездействовала. Секретарей парткома он не принимал. Все служебные и кадровые вопросы решал самолично. В кабинетах и коридорах министерства воцарилось зловещее затишье, поползли слухи о возможных арестах сотрудников.

Без согласия ЦК КПСС Берия назначил на важнейшие посты в центральном аппарате министерства и республиканских МВД людей, ему лично преданных: Б.З. Кабулова, П.Я. Мешика, С.Р. Мильштейна, С.А. Гоглидзе, Л.Е. Владзимерского и других. Одновременно разогнал кадры, направленные ЦК в 1951 году на укрепление органов госбезопасности после ареста Абакумова. Часть из них отослал с понижением на периферию, некоторых возвратил на партработу или уволил.

Серафим Николаевич Лялин, пришедший в МГБ на должность заместителя начальника 2-го главка с партработы в Туле, вспоминая эти тревожные месяцы, рассказывал мне:

— Заняв пост министра во вновь образованном МВД, Берия долго меня, как и других руководителей, не принимал, хотя ряд вопросов назрел для решения. И вот глубокой ночью меня вызвал Берия. Не скрою, шел к нему в волнении, все могло случиться… Переступив порог приемной, несколько успокоился. В ней находились три — четыре человека, как и я, направленных в органы с партработы. Берия вел себя довольно бесцеремонно. Усадив за стол, грубо сказал: «Ну что, засранцы, вы чекистского дела не знаете. Надо вам подобрать что-то попроще». И сразу же объявил, кто и куда убывает. Мне было предложено ехать заместителем начальника управления МГБ по Горьковской области.

Назначенного заместителем начальника 3-го Главного управления МГБ с должности секретаря Кировоградского обкома партии Николая Романовича Миронова без объяснения причин отправили с понижением заместителем начальника Особого отдела Киевского военного округа.

Раболепствуя и выслуживаясь перед Сталиным, прикидываясь слугой, чтобы со временем стать господином, Берия после смерти «хозяина» всячески его поносил. На инструктаже сотрудников, выезжавших летом 1953 года с проверкой в Группу советских войск в Германии, назвал Сталина «старым дураком», тормозившим объединение ГДР и ФРГ.