Дыхание Багировой зачастило. Вцепляется в мою куртку. Раздвигает ноги, показывая свою податливость. Она почти на пике, мычит.

– Ри-и-и-на… – касаюсь кончиком языка её уха. – Хочу развернуть тебя, нагнуть и, не снимая трусов, мощно тебя оттрахать.

Впиваюсь губами в её шею и кусаю. Она не сопротивляется, наоборот, сама подставляется и подаётся навстречу моим рукам. Крепко сжимаю ладонью грудь. Арина охает.

– Кончай, Багира, кошечка моя… – как по команде её пробивает дрожь. Сжимается, извивается, резко сводит ноги, заполучив мою руку в тиски. – Отпусти, Рина. Отпусти меня. – нежно веду по её шее губами.

– Кир, ты где? – кричит из-за машины Птах.

– Блядь, – мгновенно высвобождаю свою конечность, вкладываю в трясущиеся ладони Багировой пачку салфеток из кармана. – Здесь я, Птах! Все готовы?

Шагаю к нему, поворачивая за корпус автомобиля. И увожу Яра к толпе собравшихся. Оставляю Багиру наедине, чтобы успела привести себя в порядок.

– Ты Аринку не видел? – спрашивает он по пути.

– Нет. Кстати, где её сумка?

– У меня в машине. Мы договорились вместе ехать.

– Ага. Щаааз… – мысленно матерюсь и обрываю друга. – Тащи её вещи сюда. Мне и так за всеми следить, чтобы не перепились и не перетрахались. Наслышан я о твоих остановочках в лесополосе. Багирова под моим чутким присмотром поедет. Так! Народ, всем внимание…

Отдаю последние распоряжения перед дорогой. Краем глаза замечаю движущуюся к нам Арину. Вытаскиваю из рук Птаха её сумку. Без слов заворачиваю Багирову обратно к своему флагману. Ловким движением рук подхватываю за талию и усаживаю на переднее сиденье. Пикнуть не успела.

Возбуждение, агрессия, жажда ― не помню, чтобы какая-то другая женщина на меня так влияла.

Тайна добавляет масла в огонь, как у сообщников, причастных к тому, чего другим знать не надо.

Когда моя программа действий дала сбой? Ну, а почему бы и нет, собственно? Почему не развлечься? Вызывающе? Аморально? Не критично. А вообще… По своей натуре мы оба в какой-то степени аморальны. В этом и схожи. В этом и вся соль.

Завожу двигатель, и, пока едем до поворота на трассу, молчим. Хрен знает, что у неё на уме. Испугалась? Обиделась? Должна же понимать, что следом за провокациями возникают последствия. Ха-ха, Багира! Провокация удалась, только я всё равно победил.

Поминутно взгляд свой на неё кидаю. Не скрещиваемся. Отвернулась от меня. Запрокинув на бок голову, пялится на дорогу.

Еле удерживаюсь, чтобы не вздрогнуть от её голоса, только руль сжимаю крепче.

– Зачем тебе такая большая машина? Понты?

– Что? Удобства ради. Кайфовее добираться до мест, где безумствует погода, и нет дорог, а есть лишь направления.

– Хм-м, какая-то слабенькая отмазка. Если бы ты периодически не тёрся об меня своим «имуществом», я была бы уверена, что это маскировка импотенции или маленького писюна. А так… Точно понты.

– Отлегло у тебя что ли? Опять о члене моём думаешь. Так и быть. ― призывно подманиваю рукой, расстёгивая расширяющуюся ширинку.

– Фу-фу-фу, – наиграно морщится Арина.

– Что значит «фу»? Я же вижу, как ты мечтаешь подержать его во рту. Губы облизываешь, слюни глотаешь. Скажешь, нет? Разрешаю. Можешь приласкать. ― притягиваю её запястье к ожившей каменной плоти под боксерами. ― Умеешь? Руки из плеч как надо растут? Погладь, он не кусается.

И она, не отрывая руку, молчит. Кажется, в салоне слышно, как бешено у Багиры колотится сердце. Охренеть… Она молчит. Медленно сжимаю её пальцы вокруг члена и провожу вдоль ствола прямо по ткани. Он, возбуждаясь от прикосновения, твердеет ещё сильнее. И я зажмуриваюсь на долю секунды. Рефлекторно затягиваюсь воздухом глубже, дольше задерживаю выдох, затем, чтобы увеличить дозу кайфа.

Арина мотает головой, приходит в себя и отдёргивает руку. Из её губ не вырывается ни звука. Она таращится ошалело.

– Ну, что ты как кошка дикая? ― довольно улыбаюсь.

– Совсем неадекватный?! ― наконец издаёт сдавленный писк.

– Ой! Прости, ты ни разу член в руках не держала? ― хохочу, глядя, как она расправляет волосы по плечам, возвращая себе надменный вид.

– Пффф, как же ты отчаялся, Кирюшка-шлюшка. Никто тебя там не трогает? Совсем-совсем? Изнылся от недотраха. Надеюсь, трусы запасные ты взял? Эти скоро порвутся от натуги или на морозе застынут, когда ты обкончаешься.

– Как меня назвала? ― процеживаю сквозь зубы. ― Я очевидно неясно выразился. Официально. Запрещаю тебе коверкать моё имя. Ещё раз назовёшь меня Кирюшкой…

– Ну, и? Что?

– Остановимся на обочине, и я заткну тебе рот своим членом. ― охлаждаю её пыл ледяным взглядом. ― Так понятно?

– Аха-ха-ха! Кирюн-свистун, ну ты и фантазёр, ― фыркает Багира и демонстративно обмахивает лицо ручками, делая вид, что сушит слёзы от смеха.

И у меня, на хрен, закручивает мозги. Давлю на газ.

Обгон.

Обгон.

Обгон.

– Кирилл! ― оглушает испуганным визгом, вцепившись в подлокотники. ― Успокойся. Это просто шутка, зачем придираться?

Не моргая впериваюсь в трассу. Нажимаю на педаль.

Обгон.

Обгон.

– Кирилл! Пожалуйста. Мы же разобьёмся! Не надо. Прости меня… ― воет жалобно. ― Что ты хочешь?

– Правду. ― свирепо рявкаю на неё.

– Какую?

Снижаю немного скорость и чётко, как по рельсам, вхожу в поворот. Съезжаем на грунтовую дорожку, ведущую через лес.

Поворачиваю голову, соединяясь с ней глазами. И озноб вдоль позвоночника ловлю оттого, насколько наш зрительный контакт интенсивный. Сверхглубокий. Хрен знает, что происходит? Но, вашу мать, я словно до края бездны добираюсь. Сквозь слои множества масок. Я удостоился лицезреть её женскую душу.

– Зачем ты написала мне? М-м? Смс, что выходишь замуж, и то письмо… Арина, зачем?

Кирилл Макеев

– Почему молчишь, а? Не хочешь объясниться? – Багирова пытается понять, куда я держу путь, смотрит с опаской в окна, то через лобовое, то через своё пассажирское.

Дьявольски заводит её шокинг. Не знаю, каким образом чую запах её эмоций? Но Арина охуительно пахнет в состоянии стресса. М-м-м, просто невъебенный «запах страха».

Дорога не очень хорошая, километров десять две заледенелые грунтовые колеи, а дальше еле-еле бороздим по заснеженному полю среди островков ёлок и сосен.

Я-то знаю тропу и функциональность флагмана, как свои пять пальцев. А Багира – нет! Сидит насупившись. Вцепилась в мощный поручень на стойке.

В-у-у-у-у! Как же удержаться и не «массажировать точки тревоги»?

– По-моему, мы уже проезжали мимо той ёлки. Нет? Арина? Ни разу не блудилась в лесу?

– Ох, – напряжённо сдвигает брови до морщинок в центре лба.

Бу-у-у, волнение Багировой – мой экстаз. Какая приятная мимика страха, непонимания, удивления!

– Так и не ответишь, к чему всё это было? Письмо, лжедепрессия, смс… Кстати… Попурри твоих выходок с ароматом аферы, так себе, на троечку. На Фемме Фатале^[1] не тянешь.

– Макеев, звуки, которые ты издаёшь целое искусство. – полыхает румянцем Арина, но ещё хорохорится. – Попробуй пообщаться с той, которой на тебя не наплевать. С тётей из навигатора.

– Даже так. – выдыхаю хрипло и отворачиваюсь.

Ставлю на часах секундомер. Чуть-чуть ускоряюсь. А затем… Давлю на тормоз. Предпринимаю экстренное торможение.

– Сука! – наши тела по инерции кидает вперёд, натягивая ремни безопасности.

– Что?! Что случилось? – вскрикивает она, вдавленная в сиденье.

– Похоже на пень напоролись. Всё приехали. Бля, чё делать будем?

– Ты придурок? Зачем ты тут вообще поехал? Есть же нормальная дорога. Боже! Сеть не ловит. Нас даже спасатели не найдут. – скулит Багира и водит из стороны в сторону телефоном. – Вот ведь связалась с топографическим кретином.

– Ладно тебе. – потягиваюсь лениво и чуть откидываю спинку кресла. – Отдыхай, наслаждайся видом из окна. Гляди, какая природа красивая…