– Где?

– В центре, там, где противник сражался дольше всего.

Барка кивнул. Последний очаг сопротивления, где никто не сдался в плен. Турдулы буквально повисали на копьях его ливийцев, вернуться домой, потеряв командира в бою для них было несмываемым позором. Оказывается, Истолатий погиб именно там.

– Значит оба командующих врага погибли.

– Да, как и многие другие великие вожди иберов.

– Сколько мы взяли в плен?

– Порядка восьми тысяч, может семь с половиной.

Хамилькарт двинулся к пленным. Подъехав ближе и отвечая на приветствия воинов, он слез с лошади и подошел пешком к ограде, за которой содержались пленные.

– Есть среди вас старшие?

После некоторого колебания из рядов иберов вышло несколько человек.

– Вы хорошо сражались сегодня, а я ценю храбрость даже у врагов. Ваши вожди должны гордиться, что воспитали таких достойных воинов. Мы пришли сюда восстановить свою власть, а не разрушать все на своем пути. Поэтому я готов отпустить вас при условии, что вы дадите клятву не нападать на Гадир и наш народ, по крайней мере, пока мы не поговорим с вашими старейшинами. И если кто-то из вас захочет вступить в наши ряды, я буду только рад. Хорошие воины всегда нужны.

Возникшее замешательство было прервано недоверчивым вопросом одного из вышедших:

– А ты нас не обманываешь?

– Хамилькарт Барка всегда отвечает за свои слова!

– Но…

– Подожди, Кензор, – перебил говорившего его сосед слева.

Хамилькарт перевел на него взгляд. Его он выделил сразу. Постарше первого, богатая, хотя и изорванная одежда, на левой руке не хватает двух пальцев, по бледному лицу стекает кровь из раны на голове. Судя по виду, попал в плен, будучи без сознания, и не сразу пришел в себя. При этом в отличие от Кензора внимательно присматривался и выжидал. Умнее, опытнее и видимо выше по рангу.

–Твои предложения заманчивы, чужеземец, но что будет, если наши вожди и старейшины откажутся?

–Тогда продолжим воевать, хотя мне этого и не хочется. Назначите время и место сражения, и пусть боги определят сильнейшего!

Из рядов пленных, внимательно прислушивавшихся к разговору, раздались одобрительные возгласы.

– И какие условия, ты хочешь предложить?

–В основном те же, что были и раньше. Я не буду указывать, как вам жить, трогать ваших богов и нарушать ваши обычаи. Но мне нужны люди для войска.

–А если твои старшие в Картхадаште отменят свои слова?

– Пока я главный в этих землях не отменят. Но если это произойдет, вы тоже не обязаны соблюдать договоренности.

–Ты честен, чужеземец. Возможно, мы тебе поверим. Мое имя – Смендит и я один из вождей бастетанов. Я передам твое предложение остальным.

–Когда и где мы можем встретиться?

–Через пару-тройку месяцев. Мы пришлем посланцев в Гадир. Даю слово.

–Хорошо Смендит. Как я обещал, вы можете идти.

–Сперва нам надо похоронить павших.

–Разумеется, мы не будем вам мешать.

Смендит помедлив, уважительно склонил голову. Спустя мгновение его поступок повторили остальные из вышедших вперед иберов.

***

–Рабимаханат, а ты уверен, что они нас не обманут? – спросил спустя несколько дней, когда войско остановилось на ночлег на обратном пути в Гадир один из младших офицеров. – Карталон, представитель знатного рода. Происхождение позволяло ему задавать вопросы напрямую.

–Да они дали слово при свидетелях и не посмеют его нарушить.

–Но ведь они варвары.

–Ну и что, теперь это наша земля и их надо привлечь на свою сторону. Отнесись к ним с уважением, и они тебя примут. Выкажи презрение – и они будут воевать против тебя, не давая, и не прося пощады. По мне первый вариант куда лучше.

– Это не то чему меня учили в Картхадаште, рабимаханат!

– А здесь и не Картхадашт! – усмехнулся Хамилькарт.

Собеседник задумчиво кивнул головой.

ГЛАВА 2 «Он пошел наказать восставших и смирить непокорных»

При завоеваниях недостаточно оставлять покоренному населению его законы,

надо еще оставить ему его нравы:

народ всегда больше защищает свои нравы, чем свои законы.

(Ш.Л. Монтескье)

Лето 235 г до н.э., верховья реки Бетис, Иберия

Войско, извиваясь длинной змеей, ползло по пересеченной местности. Холмы, покрытые лесами, постоянно перемежались языками полей и степей. Последних становилось со временем все больше, поскольку увеличивающееся население иберов, сводило леса под пашни.

Однако деревья еще стойко держали оборону, особенно на холмах. Плохое место для земледелия и хорошее для засады. Впрочем, пока все было тихо. Конные разъезды, идущие в авангарде, возвращаясь к главным силам, не сообщали ничего тревожного.

Поудобней устроившись на спине самого большого из десяти слонов, поднявшегося на очередную возвышенность, рабимаханат Хамилькарт Барка оглянулся назад. С высоты открывался хороший вид на подчинённое ему войско. Пользуясь лесной разреженностью, пехотинцы разбились на несколько колонн, идущих параллельно. Однако строй при этом сохранялся, и воины шли бодро, сохраняя порядок. Хамилькарт удовлетворено кивнул.

Сзади, не отставая, за основным войском двигались обозные части и фуражиры. Разноплеменное воинство благодаря усилиям командующего, постепенно превращалось в единый и грозный механизм на второй год своего существования.

На возвышенность взобрался второй слон. В его башенке, сразу за погонщиком обычно любил располагаться Ханнибаал, когда они находились в Гадире. Однако сейчас место пустовало. Хамилькарт поморщился и отвернулся. Он до сих пор не был уверен до конца в правильности своего выбора.

…Известие об итогах прошлогодней битвы вызвало раскол среди иберов. Часть родов пострадавших племен требовала мести, другая склонялась к принятию предложений Картхадашта. Первые взвывали к чести, традициям свободной жизни, презрению к опасности. Напоминали о былых притеснениях. Вторые указывали на честность Хамилькарта, желали присоединиться к новой силе, кто-то заинтересовался условиями новой военной службы. Споры шли в племенах, и не было единства. А раз нет единства, нет и объединённого фронта против захватчиков.

Тем не менее, недовольные были. Возглавил их Индорт – один из главных племенных вождей бастетанов. Таких эллины называли царями, Барка ехидно именовал царьками. Укрепившись в верховьях Бетиса, на границе с племенем оретанов Индорт стал созывать к себе всех, кто снова хотел выступить против картхадаштцев с оружием в руках.

Понимая, что надо действовать быстро, не давая противнику времени собрать серьезные силы, Хамилькарт выступил за военный поход против нового союза. Неожиданно Ханнибаал попросился присоединиться к войску.

Хамилькарт резко выступил против: «Ты еще слишком молод, подожди 2-3 года и тогда я тебя возьму в поход». Сын упорствовал, указывая, что без этого не сможет впоследствии командовать. «Сможешь!» – усмехнулся отец. «Мне надо этому научиться, а время дорого», – настаивал Ханнибаал. Однако отец был непреклонен: «Предстоит серьезный бой, а начинать надо с обычных походов. Разберемся с восставшими, будем подчинять турдетанов в окрестностях Гадира. Вот тогда и узнаешь, что такое война». Убеждения сына, что ему ничего не грозит, Хамилькарта не убедили: «Ты еще молод и поэтому слишком самоуверен!» Неприкрытая обида на лице Ханнибаала заставила Барку-старшего подсластить пилюлю: «Вернусь, лично займусь твоей подготовкой».

Все-таки, еще раз прокрутив в памяти разговор с Ханнибаалом, Хамилькарт немного успокоился. Рисковать сыном сейчас ни к чему. Да он ведет силы сопоставимые с прошлогодним походом. Понесенные потери, восполнили новые воины, как из Африки, так и из Иберии. Три тысячи воинов, сражавшихся сейчас против него, шли в рядах его армии. Хамилькарт внимательно следил, чтобы к ним относились также, как и ко всем остальным, и это давало свои результаты.

У противника все было хуже. Лазутчики говорили, что кельты, погрузившись в усобицу, после смерти Истолатия на помощь восставшим не придут. Поддержка кельтиберов, смешанного населения пограничной зоны между кельтами и иберами, оказалась незначительной и не превышала пары тысяч человек. Турдетаны, ближе всех живущие к Гадиру, опасаясь последствий, тоже в основной свое массе предпочли выжидать. В племенах бастетанов и оретанов шли ожесточенные споры, как между родами, так и внутри них. Среди сторонников соблюдения договоренностей и признания верховной власти Картхадашта выделялся Смендит. Его противостояние с Индортом вылилось в итоге в открытое столкновение.