Накинув ботинки, я попрощался с Уильямом и вышел на улицу. Меня встретил, пробирающий до костей, мороз. Метель кружила меж домов, запутывая мне все следы и только свист ветра слышался ото всюду. Только сумасшедший будет блуждать в такую погоду. С этой мыслью я направился в таверну, которая находилась в пару кварталах. Снег бил в лицо, мешая разглядеть дорогу. Я медленно пробирался через сугробы и вскоре добрался.

– Мистер Брокфил! – разводя руками для приветствия, меня встречал трактирщик, – Как поживаете? Давненько вас не видывали, – он отряхнул мое пальто.

– Всё прекрасно, Боб. – поприветствовавши, я присел на свободный стол, – Как ты поживаешь?

– Ох, спасибо что спросил. Всё чудесно. Сейчас принесу тебе чего-нибудь выпить. – похлопав меня по спине, он направился к стойке. Его хорошее настроение радовало меня.

Я осмотрелся. Сегодня было не многолюдно и спокойно. Тихие разговоры и горящий камин внесли некий уют. Мне это нравилось. Знакомые персоны за дальними столиками мягко улыбались в приветствии. Да, это была определенно моя ночь. Ни пьяниц, ни криков, ни разбоев. Я наслаждался этой легкой, ненавязчивой атмосферой. Вскоре, Боб вернулся с двумя кружками темного эля и сел на против.

– Как старина Уильям? – сделав глоток, он уставился на меня с интересом.

– Всё хорошо. Только вот здоровье пошатывает, а так да, всё хорошо.

– Рад слышать, – выдохнул трактирщик, – Слышал уже слухи?

– Какие из?

– О некой Госпоже Депо.

– Нет, – сделав пару глотков эля, я уставился на друга.

– Переехала тут на днях. Живет где-то неподалёку. Говорят, странная она, холодная как кровосос. Не с кем не общается, закрылась в поместье и сидит, не выходит. Ты бы присмотрелся, народ то волнуется.

– Присмотрюсь. – с улыбкой кивнул трактирщику.

Волнение народа всегда было для меня хуже всего. Они сами себе составляли доводы, принимали скверные решения и карали невинных. Только спустя несколько веков их смогли взять в ежовые рукавицы и погасить никому ненужный пыл. Это было тяжело. Нежелание подчиняться, быть главными и самим составлять свои законы. Расхищая и раскулачивая невинных, они смеялись в лицо всем, кто был против них, говоря, что они властелины мира и сами строят свою судьбу. Но не тут-то было. Несколько поколений Королевской семьи Марду оставались при власти. С ними, эти люди прожили всю жестокость бытия. Их отлавливали и на площади привязывали к столбам. Под взгляды горожан, их спины рассекали плетью и розгами. Крича во все горло, они обещали встать на путь истинный, лишь бы над ними сжалились. И вот после, когда спины были высечены до костей, а связки порваны, их всё же отпускали. Сейчас при власти сам Марду. Он более снисходителен к своему народу, чем вызвал апокалипсис адских тварей. Годами, мы сражались с ними, заковывали в железные оковы, томили в темницах. Марду желал лишь мира и не мог начать войну. Его доброе сердце было его главным врагом.

Допив кружку эля, мы с Бобом вышли на улицу, где закурили по трубке. Ветер затих, давая услышать малейший шорох.

– Да расслабься ты, – хлопнул меня по плечу подвыпивший трактирщик, – Ты хоть иногда отдыхаешь?

– Неа, – повертел головой, пытаясь разглядеть мелькнувшую тень в переулке.

– Артур! – продолжал друг, – Всех монстров не переловишь, а отдыхать надо. Что изменится, если ты сегодня просто отдохнешь?

– Не знаю. Раз на раз не приходится. Тем более эта моя работа.

– Нет. Не согласен. Друг мой, ты это делаешь для себя, потому что тебе так спокойнее. Марду и сам может собрать войско и переловить всех монстров, а ты просто делаешь двойную работу.

– Ты сейчас не прав…

– Прав. И ты это знаешь.

– Не ты ли пару часов назад просил проведать эту…Депо?

– Это другое. Она чужак и поэтому ее боятся…

Стук приближающихся каблуков эхом раздался по улице. Старый трактирщик замер, всматриваясь в темноту. Руки его дрожали, а в груде засел ком страха. Он смотрел на силуэт, не мигая, пока нашему взору не открылась молодая девушка в черном манто с капюшоном. Всё тело ее было закрыто от людского взора, лишь часть лица она оставила открытым. Она очаровывала своими янтарными глазами. Двигалась изящно, я бы даже сказал утонченно, как подобает истиной леди.

– Приветствую, Господа, – она кивнула в легком реверансе.

– Госпожа Депо! – ахнул трактирщик, заметно занервничав, – Какая честь! Что вас привело сюда в столь поздний час? – пытаясь связать хоть пару слов, он указал в сторону входа.

– Хочу опробовать местную кухню.

– Тогда прошу, входите.

– Если только у вас есть медовое вино, – нежный голос ласкал слух.

– Да-да, конечно, – воскликнул Боб, выбросив трубку, – Сегодня замечательная ночь, не находите? – сопровождая гостью в таверну, он пытался вести себя галантно, но пару кружек выпитого эля давали о себе знать.

Оставшись в полной тишине, я решил покинуть сие заведение, и неторопливо отправился блуждать по улицам ночного города. Сейчас я не мог разговаривать с Депо в таком состоянии. Мягко говоря, я был не настроен для светских бесед. Я не был пьян, просто не в настроении.

Погода сладко шептала, не давая окунуться в круговорот мыслей. Впервые за долгое время, я обратил внимание на золотистый снег, спускавшийся с небес. Он волшебно кружился в вальсе под светом фонарей, позволяя насладиться собой. Очаровательно.

Морозное утро я встретил в городском парке, где на ветвях деревьев свисают ледяные капли, а кусты мягко присыпаны снежком. Замерзшее озеро, на которое так и не ступила нога человека, показывает свое великолепие, выстилая нашему взору бело-золотистую пелену. С первыми лучами солнца на улицах показались, закутавшие в одеяния, ранние пташки (люди), спешившие на работу. Они не замечали хруста снега у себя под ногами, а лишь утопли в собственных мыслях. Не вставая у них на пути, я шел по узкой тропе в сторону дома, оглядываясь на каждую животинку. Такие маленькие и забавные, что непременно хотелось поделиться всем этим со стариком Уильямом. Он бы точно оценил всю прелесть Матери Природы. Каждый куст, каждую птицу, даже горсть зимних ягод. Он не оставит без внимания ни одно творение. Его доброе сердце согрело бы каждого, что было важно в холодные времена. Раньше в нашем доме частыми гостями были, окоченевшие от холода, зверьки. Белочки, зайцы, норки, собаки, кошки. Всех он вылечивал и каждому находил верного друга. Время шло. Старик не молодел, а я стал пропадать на работе. Сил на милых зверьков у него больше не было, а я был слишком занят. Задумываясь о нашей сущность, мне становится грустно. Мы проживаем жизнь впопыхах и даже не видим всю прелесть, окружающую нас. Заняты работой, учебой, мелкими делами. Всё время, куда-то бежим, торопимся и даже не думаем останавливаться. А если даже остановились, то нам уже под семьдесят, сидим в старом кресле, с которого стало безумно тяжело встать, в полном одиночестве (ведь дети теперь тоже «бегут»), смотрим в пыльное окно, через которое видно соседских ребятишек, и вспоминаем молодость. Где мы работали сутки напролет без выходных, чтоб заработать побольше денег. Оставив детей с няней, уходили по магазинам, ведь мы тогда «жили для себя», и так не научились замечать жизнь. Все мы слепы в этом бренном мире.

– Артур! Мальчик мой! – обнял меня старик, – Как ты? Как ночь?

– Всё просто прекрасно, – с некой блажью я уселся в кресло, рассказывая всё увиденное в ночи и про рассвет в парке Де-Лавре. Глаза Уильяма сияли от восторга. Он был приятно удивлён, что я впервые оставил работу.

– На самом деле, ночь была настолько спокойной, что я даже забыл про дела. И я долго думал, – улыбнулся, делая акцент на прошлую ночь, позволившая это, – Давай в солнечный день сходим в парк…

– Конечно! – воскликнул старик, – Я давно об этом мечтал. Но как же твоя работа?

– Я думаю, что Марду справится и без меня, – вспоминая про Короля, мне стало спокойнее, – Ну так что?