Теперь женщины смеялись в голос, и их голоса эхом отдавались в коридоре. Эти звуки донеслись до двери кабинета Кулвиндер Каур, которая обернулась и прислушалась, однако смех стих так же быстро, как начался.
— Что такое? — невинно поинтересовалась Шина.
— Я не такие истории себе представляла, — ответила Никки.
— Не надо удивляться. Ты ведь и сама читаешь именно такие истории, — вставила Манджит. — И даже купила целую книжку.
— Я купила ее в шутку, для сестры!
Так-то оно так, однако «Красный бархат» давно перекочевал из пакета благотворительного магазина на прикроватную тумбочку Никки, и пока что она не имела намерения убирать его оттуда.
— Не поняла, почему в шутку? Обычно сестра получает от тебя в подарок другие книги? — поинтересовалась Притам.
— Минди довольно чопорная, — объяснила Никки. — Я решила, что эти рассказы напомнят ей, что нужно быть проще, вот и всё.
Кажется, эти вдовы ухмыляются? Они словно бросают ей вызов. Никки откашлялась.
— Полагаю, на сегодня с рассказами покончено.
Женщины застонали, когда Никки продемонстрировала им плакат с алфавитом.
— Сегодня будем проходить согласные.
— Только не эта чепуха, — воскликнула Арвиндер. — «А» — арбуз, «Б» — бабочка? Не обращайся со мной как с ребенком, Никки.
— Вообще-то «А» — гласная. Помните? Какие еще гласные вы знаете?
Арвиндер насупилась и не ответила. Остальные вдовы тупо уставились на преподавательницу.
— Давайте, дамы. Это очень важно.
— В прошлый раз ты говорила, что на уроках мы сможем рассказывать истории, — запротестовала Притам.
— Правильно. Наверное, мне не следовало этого говорить. На самом деле меня взяли на эту работу для того, чтобы я научила вас писать. Этим я и должна заниматься.
Девушка еще раз взглянула на листки, лежавшие на столе. Узнай Кулвиндер обо всем этом — она обвинит Никки, что та намеренно сбивает вдов с пути истинного.
— Почему тебе не нравится история Шины? — спросила Притам. — Мне казалось, современные девушки гордятся своей прогрессивностью.
— Ей не нравится, потому что она такая же, как все, — заявила Арвиндер. — Все те, кто говорит: «Не обращайте внимания на этих вдов. Без своих мужей они пустое место».
— Я вовсе так, не думаю! — возмутилась девушка, хотя замечание Арвиндер было не так уж далеко от истины. Само собой, Никки ожидала, что пожилые пенджабки окажутся куда более чувствительными и деликатными.
— В Индии мы были бы невидимками, — продолжала Арвиндер. — Кажется, и в Англии ненамного лучше. Ты, верно, считаешь, что с нашей стороны предосудительно обсуждать подобные вещи, ведь мы и думать о них не должны.
— Я и не говорю, что сам рассказ плох или тема сомнительна. Просто очень неожиданно…
— Почему? — с вызовом спросила Шина. — Потому что наши мужья умерли? Позволь сказать тебе, Никки: нам хорошо известно, что такое желание.
— Мы все время об этом говорим, — добавила Манджит. — Окружающие смотрят на нас и думают, что мы от нечего делать сплетничаем дни напролет, но какой в таком занятии смысл? Гораздо интереснее обсуждать то, чего нам не хватает.
— Или то, чего у нас вообще никогда не было, — сухо вставила Арвиндер.
По классу прокатился смех. На этот раз шум отвлек сосредоточенную Кулвиндер в тот момент, когда она заканчивала ряд в судоку.
— Говорите тише, — взмолилась Никки.
— Давай, Никки, — настаивала Притам. — Будет весело. У меня в голове зреет замысел. Очень соблазнительный финал для моего любимого сериала — куда лучше настоящего.
— Капил и Аня наконец сойдутся? — полюбопытствовала Манджит.
— О, еще как! — ответила Притам.
— По ночам, когда я мучаюсь бессонницей, рассказываю сама себе истории о мужчинах и женщинах, — призналась Манджит. — Это лучше, чем считать овец или пить снотворное. Здорово помогает расслабиться.
— Не сомневаюсь, — усмехнулась Шина, поведя бровью. Женщины снова расхохотались.
— Я уверена, что даже у Тарампал найдутся какие-нибудь истории, — заявила Арвиндер.
— Оставьте меня в покое, — мрачно огрызнулась Тарампал.
Внезапно дверь распахнулась. На пороге стояла Кулвиндер Каур, скрестив руки на груди.
— Что тут происходит? — грозно осведомилась она. — Я слышу шум даже из своего кабинета.
Несколько мгновений женщины ошарашенно молчали, после чего Притам Каур сказала:
— Прости. Мы смеялись, потому что я не могла произнести ни слова.
— Да, — подтвердила Арвиндер. — Никки сказала по-английски «баклажан», но мы не сумели повторить.
Женщины снова прыснули со смеху. Никки улыбнулась Кулвиндер, как бы говоря: «Что тут поделаешь?» И накрыла ладонью лежащий на столе рассказ.
К счастью, ближе всех к двери сидела Тарампал. Ее раскрытая тетрадь выглядела вполне убедительно. Никки только надеялась, что «бука» не выдаст остальных. Вид у нее по-прежнему был жутко недовольный.
— Мне нужно поговорить с вами наедине, — заявила Кулвиндер Никки.
— Конечно, — ответила Никки. — Шина, не могла бы ты написать алфавит на доске? Когда вернусь, проверю у всех задания.
Она строго посмотрела на Шину и вслед за Кулвиндер вышла из класса.
Кулвиндер пристально уставилась на Никки.
— Я взяла вас на работу, чтобы вы учили этих женщин, а не трепались попусту, — сказала она. — Не знаю, чем они занимаются, но на учебу это не похоже.
Через стекло в двери Никки увидела, что вдовы устремили взгляды на доску, которую Шина прилежно заполняла буквами. Тарампал склонилась над столом, ожесточенно водя карандашом по бумаге. Затем подняла взгляд, чтобы сравнить свою «Д» с буквой, написанной на доске Шиной.
— Никто не говорил, что учеба не может быть веселой, — заметила Никки.
— Эта работа требует определенной респектабельности и профессионализма. У вас с респектабельностью туговато, коль скоро вы бегаете курить на задворках храма. И в вашей профессиональной пригодности я очень сомневаюсь.
— Я отлично справляюсь, — возразила девушка. — Делаю именно то, чего вы от меня хотели.
— Будь это так, мне не пришлось бы призывать вас к тишине. Надеюсь, вы отдаете себе отчет: любая маленькая оплошность — и кружок могут тотчас прикрыть! У нас и без того очень маленький состав.
— Послушайте, Кулвиндер, я понимаю, вы хотите, чтобы работа кружка наладилась, но мне неприятно находиться под надзором. Это мешает. Женщины учатся. Я прошу вас перестать вмешиваться и позволить мне выполнять свою работу.
Казалось, на лицо Кулвиндер надвинулась грозовая туча. Губы ее вытянулись в зловещую тонкую линию.
— По-моему, вы забываетесь, — произнесла она неожиданно низким, спокойным голосом. — Я ваша начальница. Это я приняла вас на работу. Вам следует благодарить меня за этот шанс, учитывая, что единственное ваше умение — разливать пиво по бокалам. Вам следует благодарить меня за то, что я призываю вас сосредоточиться на работе. А еще за то, что я выношу вам предупреждение. Я явилась сюда не спорить, а напомнить вам о ваших обязанностях, про которые вы, похоже, подзабыли. Понятно?
Никки с трудом сглотнула.
— Понятно.
Кулвиндер выжидающе смотрела на нее.
— Благодарю вас, — пролепетала Никки. Слезы унижения жгли ей глаза.
Девушка несколько минут подождала, прежде чем вернуться в класс. Ученицы уставились на нее широко распахнутыми от любопытства глазами. Даже Тарампал оторвалась от своего учебника.
— Мы должны вернуться к работе, — объявила Никки, ожесточенно моргая.
К счастью, возражений не последовало. Арвиндер, Тарампал, Притам и Манджит получили задание по согласным. Шина выполняла упражнение по убедительной речи. Пока женщины занимались, Никки снова и снова прокручивала в голове унизительный спор. Она внушала себе, что Кулвиндер, вероятно, отчитывает всех подряд, но всё же ее резкие слова задели девушку за живое. «Единственное ваше умение — разливать пиво по бокалам… Вы подзабыли об обязанностях…» Никки честно пыталась приохотить вдов к учебе, чтобы избежать неприятностей, но разве Кулвиндер оценила ее старания? Никки стремилась сделать как лучше. И все равно схлопотала нагоняй.
