Трогать оставшееся на столике пиво Игорь не стал, какое там! Глянул ещё раз на покойника, сглотнул судорожно и пошёл прочь. Ноги сами понесли его в магазин, сработала заданная накануне программа, хотя и не до покупок было сейчас Игорю, ох не до покупок…
Взяв полкило вареной колбасы и буханку хлеба, Игорь пошёл домой. Хотел было вернуться кружным путём, чтобы не видеть злосчастного места, но не получилось: дорогу, вёдшую в обход, как раз асфальтировали – видать, не успели к празднику и теперь навёрстывали. Пришлось идти мимо павильона-тента.
У павильона стояла легковая милицейская машина с выключенной мигалкой; усатый гражданский водитель, открыв дверцу, читал газету, не обращая ни на кого внимания.
В самом павильоне больше пиво не пили, там вообще никого из посетителей не было: у стойки молоденький лейтенант внимательно слушал продавщицу, та болтала без умолку, размахивая зажатым в руке сотовиком; лейтенантик с утомлённым видом пытался всю эту болтовню зафиксировать в блокноте, но получалось у него плохо, он то и дело останавливал продавщицу, задавая ей уточняющие вопросы – та, коротко ответив, начинала свой рассказ по новой, с самого начала. Вид у лейтенантика был горестный и замученный.
Убитого Эрона не было, увезли уже – Игорь поначалу удивился оперативности медслужбы, но тут же сообразил, что сегодня праздник. А в праздник трупам не положено валяться где попало, тем более в местах народного увеселения! В пивной, то есть.
Игорь пошёл дальше, размышляя о судьбе человека, убитого у него на глазах. И о его неуместном предсмертном рукопожатии… и о своих непонятных ощущениях, и… Тут Игорь чуть не споткнулся, увидев впереди знакомого врача-здоровяка – высунувшись из-за угла ближней многоэтажки, здоровяк разглядывал павильон в театральный бинокль, что-то шепча себе в бороду. Или не шепча, а жуя резинку: борода у него ходила ходуном. Заметив Игоря, бородач поспешно сунул бинокль в карман джинсов, испуганно округлил глаза и нырнул за дом. Когда Игорь поравнялся с углом многоэтажки, то никого там не обнаружил, пустой был двор… Игорь эти места знал хорошо, рядом ведь живёт: проходной двор упирался в домишки частного сектора с узкими улочками-переулочками, где по незнанию запросто можно было заблудиться. Искать в том лабиринте подозрительного врача Игорь не собирался… Да и врача ли?
С неприятным осадком на душе Игорь вернулся домой: первым делом запер дверь на ключ, хотя раньше обходился только щеколдой, а после, разгрузив кулёк, поставил на плиту чайник – пиво покупать он не стал, спасибо, напился уже… Спрятав колбасу в холодильник и сунув туда же по рассеянности хлеб, Игорь пошёл в комнату.
Квартирка у Игоря и Маши была однокомнатная и располагалась на шестом, продуваемом всеми ветрами, этаже давно не ремонтированного здания – стандартная квартира-гостинка с малой площадью. Но Игорю она нравилась, здесь было уютно и как-то очень по-домашнему: вдоль одной из стен располагалась мебель, доставшаяся от покойной бабушки – неказистая с виду, но крепкая, сделанная на совесть; на полу лежал ковёр, старый, местами вытертый, тоже от бабушки; широкую тахту возле другой стены Игорь с Машей купили первым делом, ещё до свадьбы – святое дело! – когда в квартирке было шаром покати, ни той мебели, ни ковра. На стенах, где только можно, висели картины Игоря, что придавало комнате особый вид – то ли музея, то ли выставочного зала.
В углу, между балконной дверью и тахтой, стоял журнальный столик со стопкой газет и бабушкиным телефоном. Телефон не работал: подключение стоило дорого, денег на него вечно не хватало, и аппарат уже год безмолвствовал. Лишь иногда тихо брякал, когда по столику дверью цепляли.
Игорь взял этюдник, хранившийся под столиком, и вернулся на кухню.
Пока закипал чайник, пока готовилась крутая заварка, Игорь установил этюдник у окна, неторопливо подготовил кисти и вонючий разбавитель для красок, а сами краски выдавил из тюбиков на заботливо очищенную палитру; потом установил загрунтованный картон и сделал первый мазок. Писать Игорь решил без подмалёвка, чернового эскиза, – как получится, так и получится!
Собирался Игорь написать праздник с воздушными шарами, с радостными детьми, с разудалыми конниками… Собирался, да. Но светлое настроение было полностью испорчено недавним происшествием и Игорь принялся рисовать без всякой задумки, как придётся. Как кисть захочет и как краски лягут.
То, что получалось на картоне, к нынешнему празднику вообще никакого отношения не имело… Чёрте что получалось, а не городской пейзаж! Какая-то равнина, покрытая нереально-фиолетовой травой, с возвышающимися то тут, то там рыжими глыбами-валунами; у горизонта, на фоне вечерней зари, темнел контур обнесённого стеной высокого замка с остроконечными крышами и с реющими над ними длинными флагами – поверх зубчатой стены огненным прочерком змеилось что-то волнистое, непонятное. То ли молния, то ли змея какая… И ещё на рисунке был идущий к тому замку седой человек в чёрной одежде. Человек был выполнен небрежно, кое-как, но висящий на боку у него меч Игорь прорисовал очень тщательно. Только непонятно – зачем?
– Бредятина, – убеждённо сказал Игорь, с интересом рассматривая незаконченный пейзаж, – чего это меня на эдакую несусветную тему пробило? – он положил кисть, вытер руки тряпкой, мимоходом глянул в окно.
На улице вечерело: небо заметно потемнело, налилось предвечерней густой синевой; из-за крыши дальней многоэтажки выглядывал край чёрной тучи, закрывшей солнце – видимо, собиралась гроза. Деревья, росшие под окнами гостинки, стояли тихие, поникшие, в ожидании ливня; возле подъезда, вольготно развалившись на лавочке, сидел давешний «типа врач». Сидел, закинув ногу на ногу, и не таясь смотрел на окно кухни Игоря в театральный бинокль.
От неожиданности Игорь отпрянул от окна и его вдруг разобрала жуткая злость, хотя ничего предосудительного бородач вроде бы не делал – ну, сидит себе человек на лавке, никого не трогает, в бинокль птичек разглядывает… Совпадение, не более! Очередное.
– Вот же скотина, – с ненавистью сказал Игорь, – чего ему от меня надо-то? Может, выйти разобраться? Морду набить, что ли… – он решительно направился в прихожую, к двери. И в этот момент в дверь требовательно постучали, хотя там имелся звонок.
– Кто? – раздражённо спросил Игорь, не донеся руку с ключом до замка.
– Открывайте, милиция, – грозно сказали за дверью. А, может, и не грозно, а излишне громко, но дела это не меняло: Игорь щёлкнул замком и открыл дверь. И лишь после с тревогой подумал, что милицией назваться может кто угодно: глазка в двери не было, как-то всё руки не доходили его поставить.
На пороге действительно стоял милиционер, и даже не сержант, чего Игорь внутренне ожидал – как правило, именно у матёрых сержантищей такие громкие и неприятные голоса, их, наверное, на курсах повышения квалификации специально дрессируют, для психической атаки – а целый полковник! Полковники милиции по пустякам в квартиры незнакомых граждан не ломятся, не по чину оно им: значит, случилось что-то серьёзное, из ряда вон выходящее.
– Разрешите? – полковник козырнул и уставился на Игоря, явно чего-то от него ожидая. Видимо, разрешения войти.
– Пожалуйста, входите, – несколько удивлённый визитом столь высокого чина, Игорь посторонился. Полковник ещё раз козырнул и вошёл в прихожую, откуда прямиком двинул на кухню; Игорь закрыл дверь на щеколду и последовал за нежданным гостем.
Полковник уже сидел за столом, положив фуражку на столешницу, и с неприязнью смотрел на незаконченную картину: похоже, картина ему не нравилась. Очень не нравилась!
Игорь сел за стол напротив, старательно загородив собой этюд. Во-первых, он не любил показывать кому-либо неоконченную работу, а во вторых не глянулся ему этот милиционер, совсем не глянулся! Ощущалась в нём некая фальшь… хотя вроде бы всё было на месте: и чистенькие погоны, и отутюженная серая форма, и новенькая кокарда на красном околыше, и золотой орёл на тулье высокой фуражки. И, как пишут в книгах, благородная седина на висках с усталым прищуром глаз тоже имелись. «Чересчур типичный полковник», – с сомнением подумал Игорь, – «ему только в кино сниматься», – тут он, наконец, понял, что ему не понравилось в служителе порядка. Вот именно – киношный! Рекламно-глянцевый полковник, словно только что сошедший с обложки специализированного милицейского журнала… хотя существуют ли те милицейские журналы, Игорь не знал. Скорей всего, существуют.
