– Ну что?.. – наконец произнес Михаил.

– Все это… В тебе, – ответила Агнесс. – Я и не могла представить… Вернее, я пыталась… Но так и не смогла… И ты несешь все это в себе?..

– Я с этим родился. Это мой дар, мое служение, – проговорил он. – И я счастлив и благодарен за это.

– Это было так удивительно… И так страшно… И я… Увидеть это… такой подарок… Благодарю тебя за это… – молвила она. – Благодарю… Это потрясающе… Это целая жизнь… Другая жизнь, которая открылась мне… Господи, я не знаю, что говорить… Не знаю, как теперь смотреть в твои глаза…

– Надеюсь, что это не помешает нам остаться близкими друзьями, – проронил Михаил. Агнесс улыбнулась, обымая его пальцы, длинные и ровные в кости красивого запястья. Ее лицо впервые осмелилось подняться вверх. – Ты не жалеешь о том, что согласилась?

– Как я могу… – зрачки Михаила отразили верность родного блеска глаз, без которого он уже не мог представить свою жизнь. – Я счастлива, что ты сделал меня ближе. И я хочу остаться рядом, пусть даже я никогда не смогу подступить к твоей тайне.

– Как знать. Бог всемогущ, – промолвил Михаил.

– Теперь ты знаешь обо мне все, – губы Агнесс трогательно улыбнулись. – Видишь: я такова, каковой предстала тебе. Закончилась моя загадка.

– Разве это может быть так? – покачал головой Михаил. – Ты только что говорила, что не знаешь, как смотреть мне в глаза. А я не знаю, как не смотреть в твои. Я обескуражен, как никогда не был. Я не знаю, что мне теперь делать.

– Почему?

– Потому что я даже предположить не мог, что это. Как это все происходит внутри тебя, как ты чувствуешь, чем ты живешь. Почему твои прикосновения заставляют сердце распускаться как цветок и биться чаще и сильнее… И говорить тебе, что ты красива, даже не видя твоего лица.

– Но теперь ты все знаешь…

– Теперь я видел. Вернее, я чувствовал. Но чем дольше я чувствовал это, тем больше понимал, что я не знаю ничего, что ты поразительна и необъяснима, и что мне хочется дорожить тобой еще сильнее… И твоя загадка никогда не перестанет быть загадкой. Маленьким драгоценным камушком, лежащим на моей руке.

– Лежащим на твоей ладони, как моя рука, – произнесла Агнесс, касаясь его подушечками пальцев, – …с которым ты был так деликатен, как я не ведала, что можно быть.

– Ты же мой лепесточек, нежный и мягкий, – вымолвил Михаил. – С тобой надо так аккуратно, чтобы, не дай Бог, не поломать, не навредить, не обидеть… Не испугать… – он обнял помощницу целуя ее локоны у своей груди. – Я, признаться, как и ты, в шоке. Как будто даже и не жил до этого.

– Ну, это уж слишком: не жил, – улыбнулась Агнесс.

– Чувствовал жизнь совсем по-другому… – поправил себя он. – Что ты?.. – забеспокоился архангел.

– Нет, ничего… Это бывает… Ты сам теперь знаешь, – Агнесс смахнула выступившую слезинку.

– Знаю… – ответил Михаил с нежностью.

– Я рада отдать тебе, что имею, – сказала Агнесс. – Знаешь, я давно искала то, что можно подарить…

– А я бы не решился попросить сам, – сознался Михаил.

– Мне только жаль, – Агнесс отклонилась, оставляя в его руках свои руки, – что я не принесла тогда цветочек и тебе тоже. Ведь ты мой самый близкий друг.

– Ты мой цветочек. И ты чудеснее всех цветов на свете.

– Спасибо тебе…

– И тебе, мой ангел. Я люблю тебя, моя драгоценность.

– И я люблю тебя, родной, – ответили ее губы.

Собирался ли Михаил чего-то еще сказать или слова уже не произносились от избытка сердца, но взгляд его на Агнесс вдруг прервался, устремляясь к фонтану. Оттуда со звоном колокольчиков вылетела целая вереница мыльных пузырей и, собираясь в сердечко, замерла в воздухе. С шумом и веселым гамом на них взгромоздился рой дрессированных мух, которые начали танцевать и петь, делая сальто и обнимаясь по трое на каждом из пузырьков. В середине сердечка неоновой надписью зажглось: «Михаил плюс Агнесс». Глаза Михаила застыли в неподвижном потрясении. Агнесс от души рассмеялась, разбивая все переживания и напряжение.

– Габри везде, – проговорил Михаил.

– Вот что за сюрприз он готовил! – воскликнула Агнесс. – Говорил же: появится на признание в любви. А я и забыла.

– Знаешь, мне кажется, что у меня начинается мания преследования.

– Гавриилом?.. – усмехнулась Агнесс. – Он так тебя любит, что просто жить без тебя не может.

– Да, я знаю. Я его тоже люблю. Но иногда от его сюрпризов я начинаю подпрыгивать…

– Так он выражает свои чувства. Это же наш Габри. Кстати, ты еще не слышал? Он сочинил новый хит про тебя, – спросила Агнесс, приглаживая волосы Михаила.

– Нет. А что, все еще хуже, чем я могу подумать? – он поглядел на выражение лица помощницы.

– Ну, не то чтобы… – уклончиво начала Агнесс.

– Напой.

– Может, лучше потом он сам…

– Нет, я должен быть вооружен. Напой, раз уж сказала.

– Хорошо, – сдалась Агнесс.– Песенка Габри. В стиле рэп, – она положила руки на колени и сделала вдох, а затем на одном дыхании прочитала:

– Кто полезет в Царство Божье

Без спросу,

Тому совсем не хило

Влетит от Михаила!

Она запальчиво щелкнула пальцами и увидела, как зашелся смехом архангел.

– Я всегда знал, что он гений, но чтоб до такой степени!.. И это хит, говоришь?..

– Его полрая уже поет. Но это только начало, – подтвердила Агнесс.

– Нам надо срочно ехать на Евровидение. В этом году первое место точно будет нашим.

– Нет, ты что!.. Это конкурс начинающих исполнителей, а Габри – муза со стажем!.. Нельзя лишать хлеба молодежь, – засмеялась Агнесс.

– Да, ты права, – всецело согласился архангел. Его ресницы зазолотились, наполняя глаза светлыми отблесками. Над раем появились первые лучи восходящего солнца. – Ладно, если Габри считает меня таким неутомимым стражем рая, то нельзя его разочаровывать. Пора мне возвращаться к работе, тем более что я ощущаю близкое возникновение свежих мыслей.

– Правда?.. У меня тоже вдруг появилось подобное ощущение. Надо быстрее превратить его в реальность…

– Это замечательно, но, может, ты все же отдохнешь?.. Я тебя и так загонял вчера.

– Нет, я уже вполне отдохнула. И потом я хочу поработать вместе с тобой.

– Ну, раз так, тогда не будем терять времени.

Михаил поднялся со скамейки и протянул руку помощнице. Вместе они поспешили к письменному столу, где их ждала привычная груда документов.

II. Одна любовь на всех

…Прости,

Я знала много больше,

Решалась делать чем,

Поверь.

Пилюля день из дня все горче,

Понять не думай ты людей.

Мне плохо,

Грязь была на вечер,

На завтрак выпал жизни кайф.

Прости

Меня, намного чаще

Чем я прощала, ты прощай…

Глава 5

Марина вдохнула сквозь нижние пороги сердца и, не останавливаясь у лифта, побежала вниз по лестнице. Она смотрела под ноги, потому что никогда не отличалась особенной ловкостью и боялась споткнуться и пересчитать все ступеньки, как уже бывало. Она вообще не любила бегать по лестницам. Но что ж поделаешь, если лифт едет полминуты, а душа горит движением вперед.

Весна вернулась в предваряющий лето разгар, и на девушке болталась легкая блузка, светлые джинсы и прошлогодние босоножки на каблуках. Изменившие своей привычке волосы были небрежно забраны в резинку вдвое, в ушах – маленькие сережки. Руки Марины обнимали стопку исписанных тетрадок с вываливающимися оттуда бумагами и отпечатанных листов А4.

Преодолев пролет, Мара краем глаза увидела, что не одна в подъезде. На лестничной клетке курила соседка. Размышляя где-то под ребрами, стоит ли кивнуть «привет» или просто пройти мимо той, с которой обычно не общалась, Марина не заметила, как все-таки поехал каблук. Девушка попыталась удержаться за перила. Но что-то помешало ее координации, и она полетела вниз, наворачиваясь на ступеньке за ступенькой прямо на несчастную соседку.

Подъезд оживило трехэтажным матом. Марина в последний момент схватилась-таки за прутья перил, ударяясь рукой о противоположную стену и подворачивая ногу.