– Но ведь тебе, наверное, хочется, чтобы осталась память о Нефтекамске, а не о какой-то никому не известной деревне? – высказал вполне здравое предположение Вадим.

– Послушай, для Лизы сам Нефтекамск – никому не известная деревня! – съязвила немного Таня.

Позже я заметила, что Таня и Вадим, такие мягкие и простодушные в общении с посторонними, имели обыкновение вонзать свои тонкие зубки, иголочки и коготочки друг в друга. Особенно ярко это проявлялось у Тани. Когда Вадима не было рядом, она терялась среди своих приятелей, шутила очень редко и превращалась в миролюбивое и очаровательное создание без тени дерзости. В присутствии же брата Таня пускала в ход всё острое и язвительное, что только было в ней – или было подсмотрено у других, вычитано в книгах или увидено в кино. Она напоминала ребёнка, которого вдруг перестали одёргивать родители, и он дал волю всей своей неуёмной энергии и уже не может перестать изобретать всё новые и новые шутки, зачастую смешные только для него самого, не может не ёрзать и не принимать немыслимые позы, и всё идёт по нарастающей, пока зазевавшийся родитель снова не обратит внимание на своё дитя и не призовёт его к порядку. Наверное, из Тани в дальнейшем получится весьма кокетливая дама, но не будет же она во взрослом возрасте брать с собой на встречи с кавалерами Вадима…

Я убедила обоих Ворониных, что Нефтекамск мне интересен, и мы условились провести целых две фотосессии: сельскую и городскую. К сожалению, у меня не было никаких серьёзных увлечений, о которых я могла бы часами так же увлечённо рассказывать, поэтому после короткого рассказа про школу я стала отвечать на вопросы ребят про Москву. Разговор продлился не так долго, потому что вскоре к нам подошёл Онуфриев Коля.

Это был белобрысый, загорелый, курносый парень спортивного телосложения.

– О-о, пока я спал, Вадим уже успел познакомиться с девушкой? – произнёс Коля, пожимая руку Вадиму и вопросительно глядя в нашу с девчонками сторону.

– Учись! – парировал Вадим.

– Ну да, Вадим познакомился! Познакомилась Оля, а Вадим пришёл на всё готовенькое! – бесстыже выдала брата Таня.

– Вадим и без Оли неплохо справляется, у него есть смертельное оружие – фоторужьё! Ну ладно, познакомились – познакомьте и меня. Как тебя зовут?

– Лиза.

– А я Коля. Откуда ты приехала?

– А как ты понял, что она приехала? – тут же поинтересовалась Оля. – Ты что, всех девушек Нефтекамска наперечёт знаешь?

– Да нет, хотя-я… Я заметил, что ты… одета что ли по-другому. Или взгляд у тебя такой, как будто ты ещё не освоилась в новом городе. Откуда ты?

Я смутилась. Это действует безотказно: если кто-то посторонний говорит тебе о том, что ты не уверен или стесняешься, это утраивает чувство неловкости в тебе, и вот ты уже в полной мере подтверждаешь его правоту. Высказывание это сразу оттолкнуло меня: мне подумалось, что Коля отрабатывает на мне приёмы, которыми уже пользовался не раз в общении с другими людьми. Доморощенные психологи, пытающиеся тебя обезоружить наглым замечанием о том, что они усмотрели в твоих жестах и выражении лица, никогда не были мне симпатичны.

Мой ответ на вопрос Коли попытались сдержать Таня и Оля: «Не говори, не говори, пусть сам угадает!».

– Москва? – с первого выстрела попал в яблочко Коля.

– Мимо! Новый Уренгой! – решил ввести его в заблуждение Вадим.

Коля поддался.

– Ясно… – несколько неуверенно протянул он. – И как ты к нам попала?

– Да нет, Коль, ты прав, я из Москвы. – восстановила справедливость я. – Как ты догадался?

Коля бросил злобный взгляд на хихикающего рядом Вадима.

– То-то же! Да я просто вспомнил Ольку, когда она только приехала. Вы с ней чем-то похожи.

Оля обняла меня сбоку, прислонившись щекой к щеке, со словами: «Одно лицо!».

– Слушай…а не сестра ли это твоя часом? – после однократной лжи Вадима начал подвергать сомнению всё сказанное ему Коля. – А? Может быть, ты не Лиза, а Валя?

– Да-да, Лизе же уже двадцать семь лет! – поиронизировала Оля.

Коля оглядывал меня с головы до пят в недоумении. Пожалуй, на столь солидный возраст я не выглядела, хотя, честно говоря, мне бы польстило, если бы Коля сделал такое допущение – что мне пусть не двадцать семь, но двадцать или двадцать один – вот было бы здорово!

– Нет, я не Валя, я Лиза, мне пятнадцать. Я здесь в гостях у тёти, а с Олей мы познакомились на Дне рождения её бабушки.

– Бабушку с прошедшим… – будучи всё еще в прострации, молвил Коля.

– Спасибо! Да не врём мы, что ты?

– Озадачили мы его! – улыбнулся Вадим.

– Ну, врёте вы или нет, выяснится потом. Ты к нам надолго?

Пока Коля задавал этот вопрос, к нам примкнула красавица с классного фото по имени Ержанова Аня. У неё были такие же длинные рыжие волосы, но на этот раз она заплела их в 2 косы и прижала сверху кепкой; она была одета в джинсовый комбинезон с шортами поверх белой майки и выглядела очень стильно. Я невольно задумалась о своём сегодняшнем наряде, и мне стало совестно за то, что он и вполовину не так хорош, как у Ани. Настроение подпортилось, хотя мы ещё не начали говорить.

– Привет! О, у нас новенькая? Как тебя зовут?

– Привет! Я Лиза.

– Аня!

Аня отличалась манерой разговора, типичной для девушек, знающих цену своей красоте. Они обычно говорят довольно монотонно, практически без эмоций, голос их звучит глуховато и не очень приятно, но никто, если специально не прислушивается, этого не замечает – никто и не прислушивается, потому что внимание собеседника оказывается захвачено в плен неземным обликом красавицы.

Она тоже спросила, откуда я, и мы тоже проиграли с ней тот же трюк, которым пять минут назад был удостоен Коля, причём Коля, как недавняя жертва той же ловушки, был наиболее неумолим в запутывании Ани. В итоге Аня рассердилась на него и сказала, что угадывать город больше не будет. Мы стали уговаривать её довести дело до конца, но она отнекивалась, и мне пришлось раскрыть все карты, не дождавшись правильного ответа.

Она будто бы зауважала меня больше, когда узнала, что я из Москвы. У некоторых людей в голове есть чёткие представления о престиже, и уважение и неуважение их можно легко вызвать, обнажив маленькую деталь, вписывающуюся или не вписывающуюся в эти представления. Чары могут кристаллизоваться вокруг достатка, марки телефона или места проживания, и, похоже, я со своим городом угодила в ту самую «уважительную» мишень в голове у Ани.

Аня и Коля какое-то время интервьюировали меня на разные темы. Потом я задала вопрос о планах компании на сегодня. Коля сказал, что утром они собираются играть в мяч, в после мы можем отправиться в центр города, чтобы я посмотрела местные достопримечательности. Разумеется, я была согласна.

– А уже все пришли? – поинтересовалась я, припоминая ещё Настю-гимнастку и пытаясь понять, кто ещё с фото Олиного класса мог ожидаться на сегодняшней прогулке.

– Ещё Тарас будет. – отрапортовал Коля.

Я ни на грамм не сомневалась в том, что мы ждём Настю, и потому поначалу подумала: "Наверное, Тарас – это её прозвище. Настя Тарасова? Настя Тарасевич? Как же её…?".

Мы решили подождать ещё 5 минут, Настя-«Тарас» всё не появлялась, и было решено начинать игру без неё. Играть планировали в пионербол – благо, мы часто играли в него на школьной физкультуре, правила я знала, и это придавало мне уверенности. Разделились на команды, Оля подала, завязалась игра. Минут через 15 какой-то парень окликнул нас: "Стоп-игра!". Я оглянулась: навстречу нам шёл он, тот самый загадочный тип, который встретился мне за недолгое время пребывания в Нефтекамске уже дважды!

Я не могла допустить, что он дружит с этими ребятами: не то я думала, что он старше, не то – что он, такой странный, и общаться должен с гуманоидами своего круга. Что-то сжималось у меня в животе, пока он шёл к нам, и мне казалось, что, как только он достигнет нас, я сделаю что-то неприемлемо-глупое, потому что я на глазах теряла способность вести себя естественно, как и сохранять ясный рассудок. На секунду у меня закралось подозрение, что он, представитель противоборствующего клана, идёт разобраться с нашей компашкой, потому что она нарушила его покой или чем-то насолила ему незадолго до моего вступления в неё.