После этого ко мне одновременно приехали родственники на «Жигулях» и главный врач из участковой больницы на УАЗе, заставили написать заявление на расчет и увезли навсегда. Официальная версия была: из декрета выходит местная фельдшер, с которой я уже была немного знакома. Это было похоже на арест, наверное, они сговорились у меня за спиной. Хотя, если бы меня не увезли, я бы погибла там зимой, как Серая Шейка на замерзшем пруду. В сибирской деревне «Мама Миа» не такая красивая, там можно замерзнуть за двадцать минут насмерть.

Я вернулась в свой город, «знакомый до слез», в свою большую и теплую квартиру, к остаткам своей семьи, потому что брат с сестрой за это время завели свои семьи и съехали, и пошла устраиваться на скорую помощь. С того времени, со 2 декабря 1980 года, начались «сутки через двое». В общем, если взять тридцать лет для ровного счета, то из них десять лет я не спала ночами дома, да и на работе тоже. А так-то лет было сорок.

Когда я устраивалась на работу, на Островского, 24, мне любезно пообещали, что минимум год я буду ездить на вызовы с врачом, учиться всему, а уж потом разрешат работать самостоятельно. Но через две недели началась эпидемия гриппа, резко увеличили количество машин, и я больше не увидела никакого обещанного врача. Толстый синий справочник фельдшера был моим врачом, я возила его в машине минимум год. А как иначе отличить сыпь кори от сыпи краснухи или ветрянки?

Кстати, о машинах. Холоднее машин скорой помощи в Сибири, как известно, нет ничего на свете. Сегодня есть теплые, да. «Мерседесы», «Фиаты», «Пежо». Ни одной отечественной среди них нет. У отечественных автомобилей в характеристиках написано: «…разрешается эксплуатация при температуре в салоне +50°С». Скорость ветра из щелей не учитывается.

Но я не об этом. Известно, что бывают эпидемии гриппа, аварии и праздники, когда резко возрастает количество вызовов, в два и в три раза, бывает. Так вот, в годы «проклятой советской диктатуры» каждое городское транспортное предприятие отправляло на скорую помощь свою машину с водителем на смену на столько дней, сколько продолжался аврал. Каждое. Я могла работать и на такси, и на грузовике, и машине начальника, и на «санитарке» из поликлиники. А поликлиники присылали своих участковых терапевтов в помощь, хотя бы на день. У терапевтов на лбу было написано: «Только бы не роды!» Как-то так. Есть что хорошее вспомнить. И белые халаты, конечно.

Время летит! Я уже учусь в институте на врача, на вечернем отделении.

Если бы я начала писать роман в 13 лет, то к 30 я бы уже была знаменитостью. К сожалению, я пропустила многое. Пока я училась на врача, работала «сутки через двое», набивала свою голову и сердце чужими страданиями, отсыпалась после суток, чтобы после обеда препарировать трупы на анатомии или рисовать микроба под микроскопом, время летело. Наши ровесники, а также братья и сестры в это время не пропускали новый фильм, строили дачи, создавали семьи, разводились по пять раз, бросали жену и двух младенцев ради новой красотки или, наоборот, отдыхали в Крыму с семьей, но они никогда не становились врачами.

Скорая помощь отсыпалась перед сутками. Хроническое недосыпание – главная болезнь скорой помощи. «Вы знали, куда шли». Это каждый врач услышит еще тысячу раз.

Только раз в году был отпуск, да и тот обычно не попадал в каникулы. Мы ведь все учились в институте и работали. Вечернее отделение мединститута каждый год выпускало 100 врачей только лечебного дела, и все они работали потом врачами, а не медицинскими представителями, как сегодня. Студенты дневного отделения устраивались работать ночными санитарами, как я работала еще в училище. На вечернем отделении четыре дня в неделю были полноценные 3 пары занятий в институте, а три дня студенты зарабатывали себе на жизнь, обычно сутки в среду и субботу. Да, это был марафон, но ведь мы были молоды и здоровы. Да, и кто не хотел такую жизнь, мог остаться фельдшером, это было не запрещено. Выйти замуж, бороться с бытовухой и радоваться своему кольцу на пальце.

Почему все так делали – учились и работали? Во-первых, это были приличные деньги. Я получала санитаркой больше ста рублей, а прожить можно было и на 60 с родителями на всем готовом. Во-вторых, никто из начальства не смел унижать будущего врача разными придирками, нелепыми требованиями, угрозами наказания, моды такой не было, как сейчас унижают врачей. И в-третьих, опыт. Никакие лекции, учебники, никакие обходы с профессором, никакие муляжи не научат тому, что нужно делать своими руками в экстремальной ситуации.

Кровь в жизни – это не то, что показывают в кино. Это не перемазанные кетчупом лица и рубашки героев боевиков, не брызги и потеки на стенах. Кровь – это прежде всего запах, тошнотворный, устрашающий, пробуждающий адреналин. Когда входишь в подъезд, смотришь на ступеньки и видишь на каждой из них капли или лужи крови, нарисованные, как по трафарету, а потом чувствуешь этот крепкий запах до самых дверей, то понимаешь, что это не ложный вызов.

На скорую помощь вообще брали студентов с удовольствием, но не безгранично, а только с 18 лет, и иногда все места были заняты. Потому что на скорой помощи ведро и швабра были вторичны, главное было – ехать на вызов, желательно пострашнее – домашние роды двойней или перерезанное горло.

И это не кино. Знаете, как выглядят домашние роды двойней? Это когда скорая помощь входит в квартиру, а один ребенок уже родился, но «вроде там еще что-то есть». И это кровь на простынях. И вот их уже двое, и они орут, а одеяло закуплено на одного. А потом начинаются обрезания пуповин, определение пола – это же самое главное, поиски одеяла, во что завернуть второго, безумный папаша ищет, кто понесет носилки, мы несем два кулька с младенцами на капот в кабину, а половина общаги добровольцев несет носилки с мамашей. А вот и папа пришел. Папа в восторге, сует нам конфеты, деньги и едет в роддом с нами.

А знаете, как выглядит перерезанное горло? Открытая квартира, никто не встречает, в дальней комнате на кровати человек с резаной раной нижней трети шеи от уха до уха булькает, а когда он приподымает голову, то лучше бы он этого не делал, потому что кровь льется на грудь и плечи, а ехать нам из центра до шахты Северной не меньше 20 минут. Не удивляюсь, что он выжил, ведь во всем этом главное – судьба. Или не судьба.

Но вот что интересно: никому из этих двух девиц в белых халатах не пришло и в голову, что, возможно, тот, кто перерезал это горло, сейчас здесь, в квартире, и прячется за шторой. Хотя нет, вряд ли.

Без крови на скорой помощи не бывает. Ночь, лето, частный сектор, «вены порезал». Очень хочется спать, однако едем на вызов. Ярко освещенные окна веранды, и на пороге мы застыли. Как говорится, кровь застыла в жилах. По веранде скачет сильно пьяный «герой», размахивая окровавленными бинтами и матерясь на двух растрепанных баб, судя по всему, жену и мать. Они в каком-то ситцевом неглиже, не причесаны, орут и держатся от него подальше. Крови много. На полу веранды слой жидкости красного цвета глубиной два сантиметра сплошь. Некуда ступить, а тем более поставить девочку с сумкой скорой помощи, открыть карту и что-то записать. Постепенно шум стихает, раны осмотрены, перевязаны, бинты снова сорваны; бабы продиктовали паспортные данные пациента, давление измерено, герой наотрез отказался от медицинской помощи. Во-первых, у него еще «осталось» водка, а во-вторых, никуда не хочет ехать, потому что ночь. Бабы его дружно поддержали, расписались в отказе. Да и что там делать? Подумаешь, бритвочкой руки почиркал!

– А почему столько крови на полу?

– А это мы на него воду лили, чтобы успокоился.

– Кошмар.

Кровь сама по себе не страшна, если ты не падаешь в обморок при виде крови. Было время, когда про ВИЧ только в газетах писали, типа где-то в Африке обезьяны болеют. А в нашей стране был только гепатит и сифилис. Сифилисом можно было заразиться на таком вызове. Однажды реанимация поехала на вызов в общественную баню на Весенней. Там один шутник вскрыл себе вены на руках в голом виде, уделал кровью и баню, и бригаду, а потом прислали из больницы результат анализа: сифилис – три креста. И всю бригаду на учет, профилактика антибиотиками в ягодицу на два месяца. В обстановке строгой секретности.