И поразился, насколько мы с ним одинаковые иногда бываем.

Вроде, внешне вообще разные, и поведение разное, и пути, по сути, тоже. А вот что-то глубинное, яростно-бешеное… Общее. Всегда было и будет, наверное. Наверняка.

Начал приглядываться, внимательнее, боясь поверить… Боясь увидеть в глазах друга отражение своего безумия.

Потому что про себя-то я все давно понял.

Еще летом того года. Мы должны были в выпускном классе учиться, а Ветка в десятый перешла.

До этого проклятого года не замечал ничего такого за собой…

Подружка, самая лучшая, соседка по площадке, безотцовщина с матерью-алкашкой. Она была вечно какая-то замурзанная, грязная, волосы хер знает, как подстрижены, в разные стороны торчали… И страшненькая, чего уж там.

Мне, собственно, было глубоко похрен в детстве, страшненькая она или нет, главное, что веселая, заводная такая, не то, что другие девчонки в ее возрасте. Манерные дуры. Не тронь их, на ногу не наступи, платье не помни. Тьфу, блин!

Вообще интереса не было с ними играть.

Это потом, когда в девятый перешел, понял всю прелесть мятых платьев девчонок… А тогда, в начальной школе, да не пошли бы они лесом!

Мой дружбан, хмурый молчун Тимка, Тим, был того же мнения. Он жил в частном секторе, на который выходили окна моей пятиэтажки, с глухой подслеповатой бабкой. Дом их разваливался прямо на глазах, но ни бабку, ни Тима, ни органы опеки это, как я понимаю теперь, вообще не волновало.

Тим в доме появлялся исколючительно пожрать и поспать, а все остальное время гонял по пыльному асфальту. И я с ним.

Ветка к нам позже присоединилась, уже когда я в третьем классе был.

Они с матерью переехали в наш дом, в однушку на той же площадке, что и моя квартира.

Я помню, когда увидел ее в первый раз.

Вышел за молоком, а она стоит напротив окна в подъезде и яблоко грызет. Я сначала даже не понял, мальчик это или девочка: шорты, майка с чужого плеча, короткие лохматые волосы. Ноги все в царапинах и синяках.

Яблоко такое здоровенное, красное.

И она его с таким аппетитом грызла, что я не удержался, подколол:

– Вкусно? Дай куснуть?

Вообще, мне мама говорила, что кусать чужие яблоки, бутерброды и прочее – дико негигиенично, да я и не собирался… Просто поржал над малявкой.

А она улыбнулась щербатым ртом и доверчиво протянула мне яблоко…

Я глянул в светло-зеленые глаза с желтыми крапинками, словно от солнца… И взял предложенное яблоко. Как в трансе. Куснул, сходу отожрав половину. Нагло.

Думал, вопить станет, девчонки, а я в тот момент в ней все же девчонку опознал, все такие… Плаксы.

Но странная мелюзга только улыбнулась еще шире:

– Вкусно? Кусай еще!

И столько в ее предложении было простодушной широты, что я не смог больше ехидничать и ржать.

Послушно откусил еще, вернул яблоко… И начал спрашивать странную девчонку, откуда она тут взялась.

Выяснилось, что только вчера перехали, учиться пойдет во второй класс, в нашу школу. И Зовут ее Вета. Не Виолетта, не Виталина, а просто Вета.

– Ветка, значит… – прокомментировал я, опять ожидая обиды. Ветка – это же прямо обзывалка.

Но Ветка только радостно кивнула, опять улыбнувшись.

Как я потом понял, она вообще мало когда обижалась и мало что принимала близко к сердцу. Даже когда мать ее лупила почем зря и выгоняла на улицу, если мужика приводила, Ветка только жала плечами и отмахивалась на все наши с Тимом предложения пойти к кому-нибудь из нас домой. Нам хотелось ее утешить, поддержать, но ей не требовалось утешения и поддержки. Она словно теплый лучик всегда была, мягкая, озорная и веселая.

Наше, одно на троих, детство, проведенное в тихом квартале между домами из частного сектора и панельными пятиэтажками, было классным. На дворе вовсю гуляли девяностые, мой отец потерял работу на заводе и устроился в такси, бабка Тима продавала на рынке овощи со своего огорода и только этим и жила, и внука растила, мамаша Ветки пила и гоняла дочь за алкашкой в соседний комок.

В школе мы с Тимом были на особых правах, как главные бандиты, регулярно ставя учителей и одноклассников на уши, Ветка в основном тусила с нами, только на уроки убегая в свой класс.

А все свободное время после уроков мы проводили втроем. Очень классно проводили! В основном, у Тима возле дома, потому что бабке было глубоко начхать, чего мы там делаем во дворе.

А мы… Ох, мы и играли! Как раз в третьем классе Ветка притащила книгу про “Мою семью и других животных”, и мы, вообдушевленные описанием, решили устроить собственный зоопарк…

Было ржачно. Особенно, когда наловленные нами ужики расползлись по всему участку…

Потом мы гоняли в футбол, воображая себя Марадоннами.

А потом мы с Тимом увлеклись боевыми. Как раз тогда Рембо пошел, да Джеки Чан…

Начали ходить в секцию при школе. И Ветка с нами, как же без нее?

Я вскоре ушел в бокс, тренер сказал, что у меня удар хороший. Тим остался на карате. А Ветка… Ветка неожиданно свалила в художественную гимнастику. Хотя и поздно ей было по возрасту, туда с пяти лет брали, но у нее оказались какие-то данные…

В итоге, видеться мы стали реже, после школы бежали на тренировки, потом домой и спать.

Но все выходные обязательно проводили вместе.

Когда вся эта хрень во мне проросла? Теперь и не вспомнить…

Мы с Тимом никогда Ветку не воспринимали, как девчонку, скорее, как приятеля, друга.

Удивительно, что так было даже тогда, когда мы с ним оба уже распробовали, что это такое – секс. Как-то у нас девчонки отдельно шли, а Ветка – отдельно…

До того гребанного лета.

Мы в начале июня разъехались по лагерям и встретились только через месяц.

Я помню этот день.

Мы сидели на лавочке возле соседнего подъезда, ржали над дядей Петей и его столетним, но все еще бодрым “запором”, а потом Тим присвистнул и указал на идущую по тротурару девчонку: тонкую, длинноногую.

Солнце светило мне в глаза, и потому лица ее я не видел. И Тим тоже. А вот зачетную фигурку, не скрываемую полупрозрачной юбкой, очень даже.

– Глянь, какая, – оскалился Тим и тут же, без перехода, – чур, моя!

И поднялся с лавки навстречу девчонке.

– Схуяли? – возмутился я, подрываясь следом за другом.

Мы с ним периодически соперничали, кому достанется девчонка, с переменным успехом я выигрывал. Все же, Тим слишком смурной. И кроме: “Пошли, чего покажу”, никаких подкатов так и не освоил.

А у меня всегда язык подвешенным был в этом вопросе.

Потому и тогда я был вполне спокоен. Пока друг будет пыхтеть и дышать рядом с незнакомкой, я ее заболтаю до бессознанки. А там уж дело техники будет.

– Привет! – обрадованно сказала незнакомка знакомым веселым голосом, и мы с Тимом, словно коты, затормозили четырьмя лапами. И ошалело уставились на девчонку.

Узнавая и не узнавая.

У нее были хитрые зеленые глаза Ветки, ее широкая, лучезарная улыбка, ее остренький подбородок и конопушки…

Но откуда, блядь, в нашей подруге внезапно нашлись эти охрененые острые титьки? И ноги от ушей? И волосы… Волосы до плеч! Темные, словно шоколадные, надо же, блять!

Мы пялились на нее, как два гребанных дебила, и глаза у нас, наверно, были по пятаку.

– Эй, ребята, – удивленно и даже немного встревоженно спросила Ветка, подходя еще ближе, – вы чего?

– А ты чего? – я, естественно, пришел в себя первым, – в платье?

– Нравится? – она радостно засмеялась и легко покрутилась вокруг своей оси… Меня повело в тот же момент. Глаза не мог отлепить от стройных ножек, вокруг которых метался подол легкого платья. Охрененно… Завораживающе… – Это мне в лагере девчонка одна подарила! Прикиньте? Классное?

– Ага… – я моргнул, приходя в себя, покосился на Тима, но тот стоял с непроницаемой рожей, так что понять, зашло ему зрелище нашей подружки в юбке, или нет, было невозможно. – Круто…