– Она замужем? – спросил он, глядя на Фумико. Она о чем-то шепталась с неизвестным, и ее губы почти касались его уха.

– Кто? – не понял Тамакити.

– Фумико Одзаки, – сказал Дронго, по-прежнему глядя на молодую женщину. Странно, что она его так волновала.

– У нее нет мужа, – удивился Тамакити. Он взглянул туда, где Фумико разговаривала с незнакомцем, и вдруг улыбнулся.

– Разве она может кого-нибудь полюбить? – спросил Тамакити. – Я думал, вы его сразу узнаете.

Дронго еще раз посмотрел на незнакомца. Фумико что-то шептала ему, и он согласно кивал головой, даже не глядя на молодую женщину. Мужчина был неуловимо похож на нее.

– Он приглашен на прием, – вслух сказал Дронго. – Она ему доверяет. Он лет на тридцать старше. И к тому же похож на нее. Неужели это ее отец?

– Конечно, – улыбнулся Тамакити, – это сам Сокити Одзаки, владелец нескольких телевизионных компаний и радиостанций. Его называют самым крупным телевизионным магнатом страны.

– Имея такую поддержку, она может позволить себе вести себя столь независимо, – сказал Дронго.

– Она еще стажировалась в Лос-Анджелесе, – улыбнулся Тамакити. – Такая женщина недолго протянет на наших островах. Она наверняка снова уедет или в Англию, или в США. Как только Такахаси станет президентом банка, она немедленно подаст в отставку. Он не позволит ей говорить от своего имени. Только от его имени. А его слова будут словами всего руководства банка. И, кажется, все это уже понимают.

Отец, выслушав дочь, кивнул и сказал ей что-то. Фумико не согласилась. Она покачала головой и закусила губу. Было видно, что отец гордится своей дочерью, с такой любовью и восхищением смотрел он на собственное творение.

– У него есть еще дети?

– Есть младший сын, – ответил Тамакити, – он, кажется, учится в Гарварде.

Прием заканчивался. Президент прошел к выходу, чтобы лично проводить премьер-министра страны. За ушедшим лидером потянулись и другие члены кабинета.

Американский посол тепло попрощался с Такахаси и, кивнув Симуре, ушел из зала. Постепенно уходили все важные гости. Сокити Одзаки подошел к президенту Симуре и протянул ему руку совсем по-американски. Симура осторожно пожал ее и поклонился. Одзаки усмехнулся, поклонился и вышел, помахав рукой дочери. В зале осталось совсем немного людей.

Увидев, что основная масса гостей покинула зал, Тацуо Симура огляделся вокруг и направился к боковому выходу. Поспешившие за ним охранники открыли дверь и выпустили президента банка.

– Вы не забыли о приглашении? – спросил Тамакити. – Вам нужно подняться в розовый зал. Это на втором этаже. А я подожду вас в холле, внизу.

«Интересно, будет ли там Фумико?» – подумал Дронго, направляясь к выходу из зала.

Он поднялся на второй этаж, где уже находились несколько охранников. Рядом с ними стоял Инэдзиро Удзава. Увидев Дронго, он чуть наклонил голову и провел гостя в комнату, примыкавшую к залу. Дронго сел в небольшой светлой комнате без окон, ожидая, когда его позовут. Вошла молодая женщина и спросила, не хочет ли он выпить. Дронго отказался, и женщина осторожно вышла. На ней была форма отеля «Империал». Еще через несколько минут вошел Удзава и, как-то особенно торжественно поклонившись, провел его в розовый зал, где уже собрались руководители банка.

Дронго вошел в зал вместе с ним. Здесь царил полумрак. В центре стоял длинный стол, вокруг него двенадцать стульев с высокими спинками. Три окна в розовом зале выходили прямо в сад. Они были закрыты тяжелыми занавесками. В углу стояла большая китайская ваза. В другом углу был небольшой сервант, искусно вырезанный из красного дерева. Горело несколько светильников. Дронго увидел сидевшего во главе стола Симуру. В какой-то момент ему показалось, что это младший брат приехал сюда, чтобы присутствовать на заседании, настолько похожи были оба брата.

С правой стороны от Симуры сидел первый вице-президент банка Сэйити Такахаси. С левой стороны – вице-президент Каору Фудзиока. Рядом с ним расположился Хидэо Морияма. В зале больше никого не было, кроме этих четверых.

– Садитесь, мистер Дронго, – разрешил президент, показывая на кресло, стоявшее в самом конце.

Дронго сел в кресло, глядя на президента. Удзава отступил в тень, оставаясь в комнате.

– Мы будем говорить по-японски, – решил Симура, обращаясь к своим заместителям. Он подумал немного и оглядел собравшихся.

– Кажется, мы хотели провести реорганизацию нашего состава, – сказал президент уже на японском языке, – поэтому нам нужно пригласить сюда руководителя нашей пресс-службы и двух кандидатов на должность Мориямы. Они должны знать о проблемах банка. Чтобы не было никаких слухов.

– Зачем их звать? – недовольно спросил Такахаси. – Вопрос и так очень тяжелый для нас.

Дронго слушал их и почти ничего не понимал.

– Такахаси, – сказал Симура своему первому вице-президенту, – нам все равно нужно объявить о наших решениях. Я думаю, будет лучше, если они с самого начала будут присутствовать на всех наших заседаниях. Удзава, позови их.

Руководитель службы безопасности вышел из комнаты. И через несколько секунд вернулся уже не один.

Очевидно, остальные ждали в коридоре. Две женщины и мужчина. Фумико Одзаки, руководитель нью-йоркского филиала Аяко Намэкава и руководитель филиала в Осаке Кавамура Сато. У женщин в руках были сумочки. У Фумико – небольшая сумочка от Шанель, а у Намэкавы – сумка с инициалами Донны Каран. Все трое уселись спиной к двери, на той стороне, где сидели Фудзиока и Морияма. Рядом с Мориямой села Аяко Намэкава, дальше устроился Кавамура Сато. Последней в этом ряду оказалась Фумико, которая взглянула на Дронго и сразу отвела глаза. Дронго заметил, что ни один из вошедших не решился перейти в другой ряд, чтобы оказаться рядом с первым вице-президентом банка. Для этого нужно было обогнуть стул президента и сделать несколько лишних шагов или пройти мимо Дронго. Но никто не хотел этого делать. Даже женщины, одна из которых уже много лет работала в Америке, а другая презирала условности. Очевидно, существовали некие строгие правила, соблюдавшиеся всеми без исключения.

Вошедшие сотрудники чувствовали себя несколько скованно. Аяко Намэкава сидела, опустив глаза в стол, а Кавамура Сато разглядывал свои руки. Здесь считалось неприличным даже смотреть в глаза президенту банка, если он не обращался лично к кому-нибудь из присутствующих. Даже Фумико чувствовала себя непривычно, понимая важность предстоящего разговора.

– Фумико, – обратился к молодой женщине президент банка, – мы будем говорить по-японски. Ты сидишь рядом с нашим гостем – переводи ему на английский. Ты лучше всех нас говоришь по-английски. Я хочу, чтобы он присутствовал на нашей встрече. А потом мы с ним поговорим о наших проблемах. Удзава, – обратился Симура к руководителю службы безопасности, – ты можешь сесть рядом со всеми.

Удзава обогнул стол и сел, так же не решаясь сесть поближе к Такахаси. Фумико чуть подвинула стул и оказалась совсем рядом с Дронго. Она взглянула на него и пояснила, наклоняя голову:

– Я буду вашим переводчиком.

Симура удовлетворенно кивнул и начал говорить.

– Как вам известно, – сказал Симура, осторожно подбирая слова, – я принял твердое решение покинуть банк. Мне уже много лет, и мне становится все труднее заниматься проблемами банка, которые требуют моего постоянного присутствия. Я благодарю вас за прекрасную работу.

В комнате была абсолютная тишина. Дронго подумал, что никто не осмеливается даже дышать. Все смотрели на президента. Опомнившаяся Фумико наклонилась к Дронго и прошептала ему на ухо слова Симуры. Ее свежее дыхание приятно щекотало ухо. Он подумал, что еще несколько минут назад завидовал ее отцу, не зная, что окажется на его месте.

– Мое решение принято давно, – продолжал Симура. – Я думаю, все присутствующие знают, что новым президентом банка должен стать Сэйити Такахаси.

Ему было трудно долго говорить, но он продолжал свой монолог, неторопливо подбирая слова. Фумико переводила скороговоркой, словно боясь нарушить этот неспешный ритм. Такахаси старался сохранять абсолютно непроницаемое выражение лица, но удовлетворенность, промелькнувшая в его взгляде, была очевидна. Он поклонился, принимая решение патрона.