Рыбкин на полусогнутых спустился со сцены и побрел к своему столику. Его лакированная голова моталась из стороны в сторону, как у раненного на корриде быка. Я опустил веки, но все равно почувствовал, что Виталька увидел меня. Ну что за напасть!
В этот момент моего рукава коснулась чья-то рука.
- Там, кажется, к вам. Пришли... - проговорил надтреснутый голос рядом с моим ухом.
Я поднял глаза. Это был швейцар.
Вот он - подарок судьбы! Нужно скорее сматываться. Я приподнял зад и приготовился бежать.
- Это куда же ты собрался? - яростно осведомилась Светлана. - Завел меня в этот гадюшник и бежать?
- Я на секундочку, - проблеял я и, пригнувшись, засеменил к выходу.
Уф! Теперь есть пара минут, чтобы все обдумать. Только кто бы это мог вызвать меня? Я посмотрел вниз с лестницы.
Там стояла Мария Еписеева и слегка помахивала рукой в перчатке.
Я во второй раз за вечер едва не лишился сознания. На этот раз меня поддержали перила. Железной хваткой вцепившись в выскобленную деревяшку, я начал медленно съезжать в объятия матери хулигана.
- Привет! - бодро сказала она. - А я все-таки решила прийти. Ничего?
- Оч-чень хор-рошо, - выдавил я и потянул ее к гардеробу.
Что делать дальше, я не имел ни малейшего представления. Это уж слишком! Почему бы злодейке-судьбе не сменить наконец-то гнев на милость?
Мария беззаботно скинула дубленку. Я механически передал ее швейцару. Мадам Еписеева была в давешней кофточке. Только сейчас на ее груди красовалась янтарная брошка в виде паука. Наша биологичка Сонечка непременно отметила бы, что у паука всего шесть ног, вместо положенных восьми.
- Как ты себя чувствуешь? - встревоженно спросила Маша и приложила руку к моему лбу. - Температуры нет?
Я молчал.
- Ты что, не рад, что я пришла?
- Что ты, очень рад... - пробормотал я.
- Может, поднимемся в зал?
- Да-да, - обреченно простучал я зубами, и Мария поволокла меня вверх по лестнице.
В дверях я попросил ее подождать и подозвал официанта.
- Слушай, друг, - взмолился я, - позови саксофониста!
Официант кивнул и скрылся за дверями кухни, хотя Тимирязьев все еще красовался на сцене.
- Ну где же наш столик? - нетерпеливо спросила мадам Еписеева. - Что же мы не идем?
Эх, будь что будет! Я подхватил Марию под руку, и мы продефилировали к центру зала. По пути я наткнулся на ошарашенный взгляд Изольды.
За моим столиком по-прежнему сидела Светлана. А рядом с ней Виталька. Весь в пятнах.
- ...чтобы завтра же... духу... - донеслось до меня. Я побледнел, но продолжал, как кролик, двигаться в пасть поджидавшему меня удаву.
Виталька увидел меня.
- А-а! - протянул он. - Вот и наш соблазнитель!
- Старик! - от страха я даже употребил не свойственное мне обращение.
- Никакой я теперь тебе не старик! - заорал Виталька.
- Старик, - продолжал я, - ты просто не понял. Здесь маленькое недоразумение...
- Значит, как только я за порог, ты с моей женой развлекаться! Да еще за мой счет! Что ж, развлекайтесь! Ты ее теперь и будешь обеспечивать! Потянешь такие вот побрякушки? - Виталька ткнул пальцем в позолоченную грудь своей жены.
- Как будто на твоих побрякушках свет клином сошелся! - неожиданно встала на мою защиту Светлана. - Проживем и без них! Тоже мне Рокфеллер! Да если бы не я, ты бы так и корпел над своим ватманом с замусоленным карандашом за ухом! Твоей вонючей горчицей любой дурак торговать сможет!
- О, вот как мы заговорили! - удивленно протянул Виталька. - Ну что же, посмотрим, посмотрим. А пока, - он сделал гостеприимный жест, угощайтесь. Чувствуйте себя как дома...
Рыбкин поднялся, натянул на лицо улыбку и двинулся к своему столику. Там уже нервно озиралась родственница великого поэта.
- Дурак! - прошипел я в спину бывшему другу. - Ты же с ней все равно разводиться хотел...
С правой стороны меня ослепила вспышка. Светлана отвесила мне увесистую пощечину. Не успел я оправиться от удара, как слева от меня заскрежетал отодвигаемый стул.
- Сеня, - растерянно проговорила Мария, - что же это?
- Вы с ним лучше не связывайтесь, девушка, - зло посоветовала мадам Рыбкина.
Меня наградили пощечиной слева.
- А я ведь тебя любила! - трагически воскликнула мадам Еписеева и, залившись слезами, добавила: - Я на тебя жалобу напишу... В педсовет...
- Ты лучше сразу прокурору напиши! - пьяно посоветовали из-за соседнего столика.
Маша развернулась и двинулась к выходу. Даже в эту злосчастную минуту она помнила о походке.
Светлана насмешливо и выжидающе смотрела на меня. Я несколько раз качнулся на стуле. Потом несмело встал, залпом проглотил какую-то коричневую гадость из первого попавшегося стакана и кинулся вслед за Марией. Она стояла на противоположной стороне улицы, у троллейбусной остановки, укутавшись в пуховый платок, будто та самая старушка в старомодном, ветхом шушуне".
- Маша! - завопил я. - Ты все неправильно поняла!
Мадам Еписеева даже не посмотрела в мою сторону. Но я не сомневался, что она слышала каждое мое слово. Такие уж они, женщины.
Поток машин все не останавливался. Я снова крикнул:
- Эта баба - просто дура! Слышишь? Это жена одного моего друга!
Что бы еще такое соврать правдоподобное?
- Она просто влюблена в меня по уши, вот и говорит всякие глупости! Напилась, понимаешь?
В этот момент я был готов очернить хоть самого Господа Бога. Вдалеке заблестели рога подъезжающего троллейбуса. Машины остановились. Прижав рукой полы пиджака, я курицей метнулся через дорогу.
- Ты слышишь? - я заглянул в Машино лицо. Оно было непроницаемо. - Ну хочешь, вернемся, и я все улажу? - предложил я, зная, что не вернется ни за какие коврижки.
Ее печально-красивое лицо слегка дрогнуло.
- Я ведь люблю тебя! - продолжал наседать я. - А это... Это - полная чепуха!
Шурша шинами, подкатил троллейбус. Мадам Еписеева уцепилась за поручень. Что же придумать?! Я попытался задержать ее, но Маша решительно поднялась в салон. Двери троллейбуса захлопнулись, прищемив мне кончики пальцев.
- Давай поженимся! - проорал я в полном отчаянии. - Завтра же...
Мои слова заглушил ветер. Он яростным зверем вцепился в Виталькин галстук, болтавшийся на моей шее. Я сорвал ненавистную тряпку, швырнул в слякотную жижу и принялся ожесточенно топтать галстук ногами. Потом, опомнившись, подобрал дорогую вещь, встряхнул и сунул в карман пиджака.
