Пальцем коснулся манящего бугорка и немного помассажировал сочившеюся нереальными соками дырочку. Виолетта задрожала и напряглась, когда я ввел в нее один палец. Медленно провернул его по кругу, потом вышел из нее и вошёл вновь. Нереально туго. Чувствовал, как мягкая, горячая плоть приятно обволакивает мой палец, слегка и сжимая его.

Представляю, как охуенно будет находиться в ней. Лишь бы только она решила дать заднюю. Клянусь, сдохну на месте. Добавил второй палец. Растягивая ее, готовя для принятия моего изнывающего члена. Дюймовочка постанывала, извивалась как змея, толкалась бедрами вперёд, сильнее насаживаясь на мои пальцы.

Девочка моя, изголодавшаяся... Голодная... Такая пиздатая. Хочу ее себе. Всю. Без остатка. И душу и тело. Заменил пальцы на язык, продолжая таранить ее вкусную дырочку. Виолла уже близка к разрядке. Поймал себя на мысли, что хочу увидеть, как она кончает. Со мной, из-за меня, на мне, подо мной. Сомневаюсь, что смогу сегодня от нее уйти. Не смогу. Не хочу.

Еще немного усилий и она взлетит к небесам, а следом и я за ней. Непослушными пальцами добрался до ремня. Пряжка звякнула, пуговица, молния. Приспускаю штаны вместе с боксерами и обхватываю член у основания.

Он напряжен. Он жаждет занять свое законное место. Между этих стройных разведенных ножек. Виолетта больше не стонала. Кричала. Громко, севшим от стонов голосом. Еще несколько фрикций языком и Виолла кончает, с моим именем на устах. Мощно, ярко. Слизываю последние капли ее наслаждения, пьянея пуще, чем от спиртного.

Поднимаюсь на ноги и набрасываюсь на ее искусанные губы. Член трётся по ее животу и ноги совсем перестали слушаться Виолетту. Пару раз она чуть не шлёпнулась на прохладную кафельную плитку. Благо я и не собирался выпускать это совершенное тело из своих объятий. Не раньше чем...Пусть это будет смешно, но не раньше чем смерть решит забрать меня у нее. Да и даже потом делать это не намерен.

— Девочка моя... — подхватываю ее под ноги, она машинально сводит их за моей спиной.

— Тимоша... Тиииим... — в ее глазах плещется похоть, желание, жажда... и страх.

Виолетту все еще трясет от накрывшего ее оргазма. Стараюсь не тянуть время. Усаживаю чертовку на стиральную машинку, попутно стягивая с себя футболку. Я ведь так и не помылся. Но разве это имеет сейчас значение? Конечно нет.

Прижимаю ее к себе, чувствую как две небольшие вершинки колют меня своими каменными сосками. Хочу ее чувствовать. Кожа к коже. Приставляю член к мокрым складочкам и немного медлю. Сам не понимаю для чего, может в глубине души я пытаюсь дать Черноглазке последний шанс отказаться от этой бредовой затеи? Скорее всего.

Она молчит. Снова. Все еще. Лишь трястись начинает сильнее. Придерживая член рукой провожу между розовых лепестков, задевая все еще чувствительный после моих ласк клитор. Виолетта вновь выгибается, предоставляя доступ к груди. Наклоняюсь, вбирая в себя один сосок и рукой направляю член в нее.

Виолетта

Стук сердца заглушает все вокруг. Чувствую губы Тимофея на свой потяжелевшей от возбуждения груди и вновь срываюсь куда-то в бездну. Хочется кричать, умолять прекратить эту сладкую пытку и в тот же момент я душу дьяволу продать готова, лишь бы время сейчас остановилось. Лишь бы мы навсегда остались здесь вдвоем. В этом моменте безграничного счастья.

Язык будто припал к небу. Губы горят огнем. Тело пропитано сладкой негой. Мне хорошо. Мне спокойно. Я такой счастливой не была, мне кажется, еще никогда. А потом все тело простреливает резкой режущей болью.

Все, что я могу сейчас — задыхаться. Хватать ртом воздух в немом крике. Тимофей сделал это. Он сделал из меня женщину. Исполнил мою мечту, стал мои первым мужчиной... Господи... как же это больно!

Он больше не двигается. И, кажется, даже перестал дышать. Если бы я не видела, что его грудная клетка ходит вверх и вниз в бешеном темпе, точно бы забеспокоилась. Прикрываю глаза, подавляя рвущиеся из груди рыдания, и позволяю нескольким слезинкам скатиться по моим щекам.

— Ты в порядке? — разрезает тишину хриплый голос Тимофея.

— Больно... — скулю, зажимаясь сильнее.

— Тише... Тише... — Тим сцеловывает мои слезы прижимая к себе. — Все хорошо. Боль сейчас пройдет. Это только в первый раз, обещаю. Расслабься, пожалуйста.

— Не могу... Не могу... Не могу! Уходи... Уходи! — шепчу, упираясь руками в его массивную грудь.

— Виолетта! — Тимофей подаётся назад, а потом резко возвращается обратно. — Расслабься, пожалуйста!

Толчок, еще толчок. Тим прижимает меня к себе с такой силой, что кажется вот-вот мои косточки затрещат и разлетятся на мелкие кусочки. Новый толчок и я впиваюсь ногтями в его спину, абсолютно не контролируя себя, веду вниз, тяну их в стороны.

Тимофей шипит, зарываясь в мои волосы и продолжая брать меня. Боль уже давно притупилась и осталась где-то на задворках моего сознания. На первый план вышло неописуемое и никогда доселе не испытываемое наслаждение.

Толчок. Мой стон. Рычание Тима. Снова толчок. И снова стон. Он перестал быть нежным уже и сама не помню когда. Тим входит резко, грубо, часто, задевая при этом какую-то особую точку. Чувствую, что еще немного и меня вновь смоет волной удовольствия.

— Кончай Виолла, — рычит Тимофей в мои губы и продолжая активно таранить мое изнеможденное тело. — Кончай, Черноглазка...

И меня уносит. Срываюсь, словно с обрыва вниз. Кричу, выгибаюсь и сжимаю Тима ногами сильнее. Наслаждение, разливается по всему телу. Хочется смеяться и плакать одновременно. Еще парочка грубых толчков и Тимофей получает свою развязку, заливая горячей вязкой жидкостью мой живот.

Боже мой… Боже… Почему еще пару мгновений назад все казалось таким нереальным, а сейчас я не знаю куда себя деть и как теперь себя вести с Тимом?

Он всё еще прижимается к моему плечу своим лбом, крепко стискивая меня в своих объятиях. Мы оба тяжело дышим. Между ног немного саднит, но в этом нет ничего страшного, если брать во внимание то, чем мы занимались. В небольшой, некогда прохладной комнатке, сейчас слишком жарко. Воздуха не хватает и запах секса витает повсюду. Кружит голову и вновь заставляет чувствовать приятную тяжесть внизу живота.

Нет, нет. Так не пойдет. Я только что лишилась девственности и мне нужен покой. Нужно восстановиться. А пока стоит держаться подальше от Тимофея. Такой вот план.

Спрыгиваю на пол, пока Тим избавляется от остатков одежды и несусь к двери. Нагая, с кровавыми разводами на бедрах и с немного подсохшим мужским семенем на животе. Это все уже не имеет никакого значения. Схожу в душ после.

После чего собственно? После того, как выставлю его за дверь? А смогу ли? Конечно, нет… Но мне надо… Мне надо, чтобы он ушел. Мне нужно прийти в себя. Мне нужно поспать и подумать. Но рядом с ним в голове пустота.

Рядом с ним все, о чем я могу думать, это то, как сильно я его хочу. Снова. Мне было хорошо, очень хорошо. И так мало. Мне было мало его…