Таращусь в окно, раздумывая – какое сегодня число? Пытаюсь вспомнить, но не могу. Время для меня превратилось в полинялый растянутый свитер, который я решила распустить, и вот тяну за нитку, тяну, а ей все нет конца.

А там, за стеклом, жизнь идёт своим чередом. Вон женщина с сумкой через плечо – мчится на автобусную остановку. Наверное, спешит на работу. Школьники торопятся на занятия. Сонечка… Думаю о том, что одноклассницы дочери уже вовсю изучают новые темы, носятся на переменах, секретничают, и мастерят пожеланники и открытки к Новому году.

Больно.

Саша настаивает, что нам нужно жить дальше. Мне нужно. Мол, нельзя себя так истязать. Но очередная его попытка привести меня в чувство пошла прахом:

– Ты жива, хоть и напоминаешь призрак, потому что почти ничего не ешь и практически не спишь…

Он прав. Я не ем. Не сплю. Не… живу.

– Сидишь целыми днями в детской и даже не пытаешься… – он мысленно подбирает подходящее слово, но так его и не найдя, только устало машет рукой.

– …Жить?.. – услужливо подсказываю я, обнимая колени и кутаясь в любимый Сонин плед.

– Не пытаешься… взять себя в руки! – наконец, находится муж. – Хоронишь себя… здесь.

Он пренебрежительно обводит взглядом комнату, которую перед появлением Сони мы обставляли вместе: выбирали детские обои, шторы, долго и до хрипоты обсуждали идеальный цвет мебели… А этим летом собирались сделать ремонт и сменить пузатых Винни Пухов и розовых Пятачков на лесных фей. Как же все переменилось.

Похоже, теперь детская вызывает у него лишь приступ дурноты, отчего моя собственная боль ещё больше начинает горчить. Наверное, Саше так легче. Он ходит новым маршрутом, в обход Сониной школы, не произносит её имени и убирает её вещи в дальний угол. С глаз долой, из сердца вон. Так, кажется, говорят?..

– Ну извини, что не могу радоваться светлому небу над головой! – срываюсь на крик, позволяя себе хоть какие-то эмоции, впервые за много дней, но мой голос сразу гаснет, как огонь на ветру, переходя на едва слышный шёпот: – Когда Сонечка… наша Сонечка… моя Сонечка…

– Так давай заведём ребёнка… – вздрагиваю, словно меня ударили или окатили ледяной водой. Поднимаю заплаканные глаза на Сашу, чтобы понять, не ослышались ли я. – Прости…

Он растерянно ерошит волосы, запустив в них пятерню, и смотрит на меня виновато, а мне вспоминается, как Сонечка упрашивала нас подарить ей братика или сестрёнку… Только Саша считал, что нужно сначала встать на ноги.

И вот теперь, когда я со всего маху рухнула на колени и не могу подняться, он наконец решился. Но какой ценой…

– Ты с ума сошёл!

Не сразу до меня доходит, что я отчаянно кусаю губы, пока не ощущаю мерзкий вкус металла во рту. Ну как он не понимает…

Разве можно заменить одного ребёнка другим?!

Можно поменять разбитую чашку на новую, сходив в ближайший супермаркет. Но ведь это человек. Наша дочь. Моя.

Увы, Саша, похоже, смирился и готов жить дальше, как будто ничего не случилось. Предав тем самым память о Соне, словно её никогда не было… Я не могу так.

Поэтому сухо благодарю его за заботу, и отворачиваюсь к стене, не желая видеть, как мой муж отказывается от прошлого. Будто взялся читать новую книгу, не дочитав прежнюю. И не так уж важно, что прежнюю у него безжалостно отобрали…

– Прости… – повторяет он тихо. – Я лучше пойду, – секунда, и дверь детской закрывается, чему я несказанно рада.

31 декабря врывается в мою жизнь сорванным календарным листком и несбывшимися планами. Ещё весной, посовещавшись на семейном совете, мы решили, что следующий Новый год непременно отметим где-нибудь на тёплом пляже. Даже стали откладывать деньги, а в итоге вместо моря оказались на кладбище… А сегодня, впервые, за 11 лет нашего брака, Саша с самого утра сбежал на работу, а я только рада – смотреть друг другу в глаза просто невыносимо.

Вечер воровато вползает в квартиру, разбрасывая мрачные тени по углам. Особенно тёмным кажется тот, где обычно высилась огромная ёлка, которую мы наряжали все вместе. Чтобы не было совсем тошно, включаю телевизор.

– Всё-таки жизнь удивительная штука… полна неожиданностей… – вещает пьяный Ипполит с экрана.

«Ирония судьбы» на протяжении многих лет остаётся неизменным атрибутом новогоднего телеэфира. Люди рождаются и умирают, а герои Яковлева и Мягкова всё так же сражаются за Брыльскую. Почему-то симпатии большинства обычно на стороне Лукашина, я же всегда сочувствовала несчастному жениху.

– Разве может быть запрограммированное, ожидаемое, запланированное счастье?.. – продолжает философствовать Яковлев.

Подхожу к окну и разглядываю город, принарядившийся к празднику, как кисейная барышня – кругом сверкающие огоньки и яркие декорации. Только вместо привычного деда Мороза и Снегурки повсюду Санта-Клаусы да оленьи упряжки… Издержки нового времени. Свои герои давно надоели, и народ наслаждается заморскими.

Деревья накинули снежные шубы, совсем как в сказке… В детстве я обожала Новый год. Даже когда отец нас бросил, я продолжала верить в новогоднее чудо, ждала, что папа постучится в дверь и подарит мне свои тёплые объятия. Постепенно вера превращалась в надежду, а та в свою очередь в мечту… Но мечтать, как говорится, не вредно, и мама топтала мои мечты с завидной регулярностью, стараясь уколоть побольнее:

– И чего ты торчишь у окна? Думаешь, нужна ему? Как же, держи карман шире! А я предупреждала тебя – молись усерднее!

Чтобы не злить мать, я покорно шла в комнату, но вместо молитв строчила деду Морозу очередное письмо, с просьбой вернуть папу домой.

Но став старше, перестала верить и Господу, и черту, и в новогодние чудеса. Суровая реальность научила меня не просить милостыни у судьбы и эфемерных существ, а жить с высоко поднятой головой, даже если дома её приходилось склонять перед иконами и крестами… Новый год же я вычеркнула из календаря своей жизни, пока в ней не появился Саша…

С ним мы познакомились совершенно случайно. Я как раз закончила школу и устроилась санитаркой в больницу, чтобы накопить себе на учёбу. Саша пришёл навестить товарища, который отдыхал у нас в травматологии, заработав по собственной глупости перелом бедра в нескольких местах. Кажется, он на спор влез на дерево, но не удержался…

Помню, как Саша, встретив меня в коридоре с судном в руках, вдруг на секунду замер, а потом спросил, где находится нужная ему палата. После моих объяснений он робко улыбнулся и признался, что ничего не понял. И попросил проводить. И только много позже сознался, что намеренно выставил себя дураком, лишь бы я не ушла.

Как-то сразу Саша стал проявлять ко мне знаки внимания. Я же, нелюдимая и недоверчивая, его всячески игнорировала. Иногда мы могли попить вместе чай в больничной столовой или прогуляться по парку, но не более того. Лишённая любви отца, я особенно не доверяла мужчинам, подспудно ожидая от них предательства.

Но когда весной у мамы обнаружили рак… именно Саша оказался рядом, поддерживал и дарил утешение. Мама же даже перед лицом смерти продолжала грезить о небесах и верить, что за все свои страдания она заслужила почётное место в раю.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.