– Я не слышал. Рано уснул. И проспал все на свете.

– Фу, – сказала она. – Иди хоть умойся. И зубы почисти. Перегаром за километр несет.

– Только не уходи, – попросил Выдрин. Убежал в ванную и еще раз крикнул оттуда: – Не уходи, я быстро!

– Да не ухожу я никуда, – отозвалась Лена.

Он тщательно умыл набрякшее лицо. Два раза почистил зубы и язык. И оба раза чуть не сблевал.

Лена ждала на кухне. На конфорке грелась турка с кофе.

– Саш, а ты чего вдруг нажрался? – спросила Лена, когда он вышел.

– Мне было плохо. Кота забрали. Ты не едешь. Маме позвонил, она вообще ничего не слышит.

Выдрин обреченно махнул рукой.

– Ты знаешь, почему я не приехала, – сказала Лена. – Я не могла. А если бы даже смогла. Чего мне ехать? На тебя пьяного смотреть?

– Но я трезвый был! Это я потом уже с горя не рассчитал.

– Ну с какого еще горя? Я приехала. И кот найдется.

– Да как он найдется, когда его арестовали?!

– Саш, перестань чушь молоть!

– Это не чушь. Не веришь, сходи и сама посмотри. Его нет! Арестован!

Лена прикрыла глаза ладонью.

– А еще ученик мой повесился вчера.

– Господи! Ужас какой! Почему?!

– Не знаю. В понедельник выясню.

– У тебя могут быть проблемы из-за этого?

– Понятия не имею. Не должно быть. Честно говоря, когда позвонили, я даже не сразу понял, о ком речь.

Лена налила две чашки кофе.

– Останешься? – спросил Выдрин.

– Ну если не выгонишь, останусь.

– Мне сейчас очень плохо.

– Не переживай, все наладится. Я рядом.

– Спасибо, любимая.

Потом они пили кофе. Лена что-то рассказывала про детей, про бывшего мужа, про маму, про свекровь. Выдрин слушал вполуха.

– Пойдем? – спросил он, когда она выговорилась.

– Сначала я в душ.

Выдрин ушел в комнату. Выключил ноутбук, который продолжал все это время показывать порнографию. Потом застелил кровать чистой простыней. Пришла Лена. На ее ключицах лежали капельки воды.

– Милая, – прошептал Выдрин и потянулся к ней.

Его переполняла нежность и похмельная сентиментальность. Но у него ничего не получилось. С ощущением тщетности он целовал и гладил ее тело. Потом Лена сосала и мяла его вялый член. Выдрин смотрел на ее макушку, но испытывал лишь смущение и растерянность. Вскоре ей надоело. Сев по-турецки, Лена большим и указательным пальцем пыталась снять с языка прилипший волос.

– Сиди так, – сказал Выдрин.

– Ой, Саш, не надо, – ответила она.

Но он достал из ящика стола альбом, карандаш и быстро накидал эскиз – голая Лена сидит по-турецки, правда, руки лежат на коленях. Показал ей.

– Симпатично, – сказала она, посмотрев мельком. Пару лет назад это приводило Лену в восторг. С тех пор Выдрин нарисовал десятки ее портретов. А больше удивить было нечем.

– Чем займемся? – спросила она.

– Идей у меня нет, – сказал Выдрин. – Слушай, наверно, нужно искать адвоката. У тебя нет знакомых?

Лена пожала плечами:

– Вроде нет. А зачем тебе адвокат? Это из-за того мальчика, который повесился? Все-таки, думаешь, будут проблемы?

– Да нет же, адвокат нужен коту. Я так понял, его станут судить.

– Ой, ну все! – Лена слезла с кровати. – Надоело этот бред слушать.

И стала, сопя, одеваться.

– Ты куда? – спросил Выдрин.

– Домой. Чего мне тут делать?

– Но почему ты мне не веришь?! Ты ведь сама видишь, его нет.

– Да, да. Он в тюрьме. Его ФСБ арестовала. Я слышала.

– Ну да, – пробормотал Выдрин. – Правда, не уверен на самом деле, что это ФСБ. Какое-то управление «Ч». Могут быть и менты.

Лена вышла из комнаты. Выдрин натянул штаны и выбежал следом.

– Куда ты?

– Саш, мне не по себе. И страшно.

– Бросаешь меня? – закричал Выдрин.

– Нет. Просто ухожу.

– А мне что делать?

– Успокоиться. Собраться с мыслями. Отдохнуть.

– От чего мне отдыхать?

– Тебе виднее. Что тебя беспокоит?

– Кот.

– Открой, пожалуйста, дверь.

– Ладно, – сказал Выдрин, напрягая живот, чтобы не дрогнул голос. – Хорошо.

Он повернул колесико замка. Лена выскользнула на лестничную площадку. На мгновение замедлилась.

– Береги себя.

И побежала вниз по лестнице.

– От чего мне себя беречь? – крикнул вдогонку Выдрин.

Лена, конечно, не ответила. Спустившись на пару этажей, она вызвала лифт. Из-за мусоропровода, шаркая, вышел старик с мусорным ведром. Это был сосед сверху.

– Здравствуйте, Илья Абрамович, – сказал Выдрин немного истерично. – Вы моего кота не видели?

– Кота? – спросил старик удивленно и поднялся на свой этаж.

Оставалось примерно двести грамм «Талки». Но Выдрин переборол желание утопить мозг в дофамине. Ушел в комнату и стал отжиматься. Получилось шесть раз. Потом он шлепнулся грудью и животом об пол и некоторое время лежал, разглядывая пыльный паркет.

«Господи, неужели я никому не нужен?» – подумал он, вытянул шею и посмотрел на потолок.

Послышалось тихое жужжание. Выдрин встал и вытащил из-под подушки смартфон. Номер был скрыт. Но он ответил.

– Александр Иванович, капитан Черненко беспокоит. Виделись вчера.

– Я вас помню, – сказал Выдрин.

И чуть не добавил: «Вы мне даже приснились».

– Завтра часикам к двум подойдите в управление. Есть кое-какие вопросы по вашему сожителю.

– Он не сожитель. Он мой кот.

– Это мы уже обсуждали. Запишите адрес. Пропуск будет у постового на входе.

Черненко продиктовал, и Выдрин торопливо записал в подвернувшийся альбом с рисунками. На животе Лены. Затем заштриховал ей промежность и стиснул карандаш. Но сломать не получилось.

– Скажите, что с ним? Как он себя чувствует? Его кормили?

– Завтра все узнаете.

– А нельзя ли прийти позже? – спохватился Выдрин. – У меня как раз до двух занятия.

– Александр Иванович, постарайтесь не опаздывать, – ответил Черненко.

И отключился.

Ночью Выдрин то и дело подскакивал, хватал смартфон и смотрел время. Казалось, что прошла целая вечность и он упустил нечто важное. Но каждый раз оказывалось, что прошло не больше часа. До утра оставалось еще долго. Сны были короткие, безумные. В одном из них голая Лена лежала на кровати в обнимку с Диего. Кот щурил довольные глаза.

– Что происходит? – спросил Выдрин.

Лена посмотрела на него насмешливо:

– Не будь дураком, Саша. Это всего лишь кот.

В другом сне Выдрин бегал по потолку и никак не мог спуститься. У него кружилась голова. И перехватывало дыхание. Он беспомощно подпрыгивал сверху вниз и тянулся к полу. В комнату вошел лысый человек. Выдрин видел лишь его темя. Побродив из угла в угол, человек остановился и посмотрел вверх. У него было гладкое лицо без бровей и ресниц. Оно напоминало маску. Человек протянул руку. Выдрин закричал и проснулся. Он лежал на краю кровати, свесив голову. Будильник играл песню «Say it» группы Blue October. Утро было солнечным.

На работе Выдрин первым делом зашел к завучу. Это была полная пятидесятилетняя женщина. Звали ее Ирина Михайловна Пряник. Она носила пепельное каре и душилась приторно-сладкими духами, от запаха которых щекотало в носу. Выдрин несколько раз слышал, как ученики называли ее за глаза «сиськастая». Кажется, она об этом знала.

– Мне нужно уйти с двух последних уроков, – сказал Выдрин.

– Саша, – сказала Ирина Михайловна.

– Что?

– Вы же знаете, заменить вас некому. Вы единственный учитель ИЗО.

– Дело срочное. Неотложное.

– Вы женитесь?

– Нет, – ответил Выдрин и с тоской подумал о Лене.

– У вас кто-то умер?

– Никто не умер.

– Тогда, мне кажется, дело не такое уж срочное. Вы же знаете, скоро выставка…

– Меня вызывают в полицию, – сказал Выдрин.

Ирина Михайловна придвинулась вплотную.

– Что вы натворили, Саша? – спросила она шепотом.

– Я ничего не натворил. Это даже не связано с самоубийством Миши Капустина.

– Каким еще самоубийством Капустина? Что вы такое говорите? Я его видела пять минут назад.