По ночам шляпка его фосфорилась лёгким неоновым свечением, на свет которого слетались светлячки, звенящие сверчки и мотыльки в белых бархатных платьях. Они устраивали музыкальные концерты, танцы и романтические посиделки.

Так мистер Скворди стал знаменитым на всю округу светилом высшего общества.

Шло время. Сестрицы-синявки подросли и сбежали из дома в первую встречную корзину. А мистер Скворди Дрюмб обзавёлся морщинками и порос мхом. Шляпка его уже почти не светилась. И высшее насекомое общество потеряло к нему всякий интерес.

Но мистер Дрюмб нисколько не огорчался этим. Наоборот, он был наконец-то счастлив. Больше не нужно было подтирать сизые носы сестёр, слушать бесконечные сплетни мотыльков, музыкальный шум сверчков и избитые шуточки светлячков. Больше не нужно было угождать всем.

Теперь он мог жить в тишине и покое на своём родовом трухлявом бревне, обрастать, сколько ему вздумается, мхами и морщинами и просто любоваться великолепным лесом, что всю жизнь окружал его.

«Ну, что скажешь? Видела ли ты когда-нибудь метлу лучше?!» – спросила свою зелёную подругу, жабу Кватильду, Триторита Фью.

Она была ведьма со стажем. Водила метлу лучше какой-либо другой ведьмы. Триторита лихо закладывала повороты и исполняла такие виражи на максимально допустимой скорости, что этому мастерству позавидовали бы даже некоторые ястребы.

Сегодня она купила себе новую сверхскоростную метлу повышенной прочности с балансировкой вращения и выпускным педальным механизмом. И, конечно, уже опробовала её прямо на глазах у изумлённой подруги.

«Квааааааа!» – только и смогла вымолвить та. Кватильда жутко боялась этой необузданной палки с торчащим пучком сена. Когда Триторита проносилась над головой у жабы, та втягивала шею, словно черепаха, и зажмуривала свои бусиноподобные глаза.

А ведьма лихой наездницей металась меж ветвей деревьев, проверяя манёвренность и скоростной режим, регулируемый нажатием бёдер на черенок.

Удовлетворённая своей новой покупкой, Триторита наконец успокоилась и приземлилась. Кватильда выдохнула с громким блюмканьем и снова стала похожа на обычную жирную жабу, а не на сморщенный комок зелёной слизи.

Ведьма взглянула на свою подругу и с энтузиазмом сказала:

«Теперь мы сможем слетать на дальние болота к твоей тётке Жоржетт. Ты ведь так давно хотела с ней повидаться. Я вмиг домчу тебя, дорогая!»

Кватильда выпучила свои бусины. Она беззвучно открывала свой мокрый рот-кошелёк и не могла подобрать подходящие слова, чтобы выразить свой категоричный протест.

Но Триторита восприняла эту реакцию как блаженную радость и трепетную благодарность. И, произнеся: «Ну-ну, милочка, не благодари! Я рада осчастливить тебя!» – похлопала жабу по слизкому плечу и умчалась прочь.

А бедная жаба, наконец собравшись с мыслями, квакнула ей вслед: «Кванешно, но только после моей скороквастижной кванчины!»

Смухри родилась ночью во время грозы. Она выбралась из кокона, заботливо свитого шелкопрядницей нянюшкой Мот из дубовых листьев и мха.

В подкоряжной норке было тепло и сухо. А снаружи грохотало небо, разрываемое острыми молниями на клочки.

Нянюшка Мот взяла пикси пушистыми лапками, нежно смахнула бархатными крылышками с её сморщенного тельца остатки прилипших дубовых листьев и, выпучив свои круглые глазки, принялась тщательно осматривать новорождённую.

Всё было в порядке!

«Ты отличная пикси, Смухри Моррисон! – нахваливала она. – Безукоризненная! Да! Отличная работа! Какие кривые ножки! Какой длинный нос! А эти малюсенькие глазки! Ну просто загляденье! Быть тебе, Смухри, первой красавицей дальнего леса!»

Смухри морщилась и пыталась вырваться из цепких лапок нянюшки. Мот перевернула её вверх ногами и быстро-быстро начала крутить, как веретено, обматывая её тонкой шёлковой нитью.

Вскоре всё тело пикси уже было укутано в мягкую и тёплую одежду.

Смухри вылезла из норы в тот момент, когда солнечные лучи пронзили тучи и рассеялись меж деревьев. Утро наступало с торжественной победой над грозой. Россыпи капель переливались на солнце, точно бриллианты.

Пень, под которым располагалась нора Смухри, был могуч и коряжист. Прямо у входа в нору рос большой мухомор. Смухри сняла с него поросшую мхом шляпу и надела себе на голову. Шляпа подошла идеально. Теперь не страшен ни дождь, ни снег.

Она забралась на пень и стала изучать свой новый мир. А мир изучал пикси. И это знакомство было таинством, полным удивительных открытий.

Во все глаза смотрела Смухри Моррисон на искрящийся миллионами капель лес и была счастлива оттого, что стала частью этого загадочного мира, маленькой частичкой своей чудесной Вселенной.

Чего вы ждёте от раннего утра? Свежести, бодрости или банальной чашки кофе? А мистер Педигрю Блюмкинс по утрам всегда ждёт свежие булочки.

Он спешит к самому открытию булочной мышки миссис Шмыгстон, чтобы первым отворить её скрипучую дверь и услышать лёгкое «дзинь» дверного колокольчика. А затем вдохнуть, раздувая ноздри, тёплый аромат свежей выпечки, от которого дурманит разум и наворачиваются слюни.

На прилавке пыхтят паром посыпанные сахарной пудрой плюшки, манят своим сливочным ароматом ватрушки с изюмом, кренделя и круассаны жмутся друг к дружке своими румяными хрустящими боками.

Багеты с сыром и жареным луком торчат из корзин, зазывая отломить от них кусочек. Грибные запеканки, фруктовые пирожки и пироги наперебой развеивают свои ароматы. Облитые шоколадом пончики и эклеры блестят сладким глянцем в утренних лучах солнца.

Как тут не растеряться? И мистер Педигрю Блюмкинс, будучи очень щепетильным гномом, всегда теряется. Он заворожённо переводит взгляд с одного лакомства на другое, на что уходит добрая четверть часа. Но в итоге выбор сделан, и он заказывает сахарную булочку с корицей и орехами. И причём не одну, а две.

Миссис Шмыгстон, как всегда, дружелюбно одобряет его выбор и желает приятного аппетита. Теперь мистер гном спешит к реке. Он несёт в бумажном пакете свою ароматную покупку.

Вот река и упавшее через реку бревно. Мистер Педигрю усаживается поудобнее и ждёт, когда к нему на завтрак приплывёт его давнишний друг, мистер Карп.

И вот пузырьки на воде извещают о его прибытии. Из воды показывается большая усатая рыбья голова, и завтрак начинается.

Мистер Педигрю крошит одну булку в воду, а другую ест сам. Это таинство, дружеский ритуал так роднит их, совсем не похожих друг на друга.

И эта любовь к мучному… О, кому из нас она не знакома?!

Вы ведь тоже хоть чуточку любите булочки? И наверное, знаете, что жевать их вдвоём с лучшим другом намного вкуснее?