Мама пискнула что-то нечленораздельное и было собиралась свалиться в обморок, но заметив, что Ярослав Дмитриевич не собирается ее ловить, передумала. Внимание мужчины же было приковано лишь ко мне: он быстро перевел взгляд на меня, оценивающе осматривая. А в глазах его отчётливо читалось: “Ангел и демон”.

Станислава

У меня были грандиозные планы на сегодняшний вечер. Нет, не так — грандиознейшие! Марафет, наведенный совместно с Лесей, которая была, на минуточку, непросто зубрилкой, но и превосходным визажистом-самоучкой, превзошел все ожидания.

Теперь выражение “выглядеть сногсшибательно” воспринималось людьми в самом прямом смысле слова. Особенно, для Кирилла. Я предвкушала страшную месть.

До ресторана меня подбросил знакомый из соседней комнаты — Толик. Не то, чтобы у бедного студента было собственное авто, просто он подрабатывал в службе такси и любезно согласился прокатить меня. Глупенький надеялся на что-то большее, все время отвлекаясь от дороги и поглядывая наверх моего корсета. Я знала, что нравилась ему давно, но на что-то большее, чем просто приятное общение, пойти была не готова. К сожалению, Толик был как раз из тех парней, что планируют после первого секса совместные выходные, каникулы, а после и жизнь. Не по мне это все.

И все бы хорошо, доехали мы хоть и не с ветерком (последствия того, что парень постоянно отвлекался), но зато у меня было время придумать, что сказать матери вместо приветствия. Однако было одно “но”. У входа в ресторан, где всюду висели наклейки с запретом о курении, меня поджидал неприятный сюрприз.

Кирилл собственной наглой персоной стоял, оперевшись об одну из колонн в античном стиле, подпирающих навес и… Курил он, в общем. Но самым возмутительным было то, что в его руках, помимо дымящейся сигареты, находился модненький смартфон с чехлом в блестках. Мой телефон.

— Я тебе убью, — заявила, как только подошла к парню, стараясь громко не пыхтеть.

Он тут же перестал увлеченно копаться в МОЕМ телефоне и поднял взгляд на меня. Так медленно, пройдясь им с ног до головы, будто бы ходил евнухом последние лет десять, не меньше. Если вспомнить, что он всего-то на год меня старше, и в четырнадцать прыщавому мальчишке в очках навряд ли кто бы дал, то пиши пропало. Однако тело мое, вопреки протестующим мыслям, подвело: мерзкие мурашки стайкой пробежались по коже.

— Ты в курсе, что выглядишь, как шлюха? — от слов парня так и несло снобизмом.

Я осеклась на полуслове. Мне было не впервой слышать подобные обвинения из уст недоброжелателей, матери или же брошенных мною мужчин. Но почему-то от Кирилла звучало это по-особенному обидно.

— Не припомню, чтобы спрашивала твоего мнения, — парировала, взяв эмоции под контроль. Строить из себя стерву всегда просто — сложно потом пережить последствия своего поведения… — Это не твое, — потянулась, чтобы вырвать телефон из его рук.

— Не так-то быстро, — парень не дал мне этого сделать, ловко уйдя от моих цепких рук. — Я еще не закончил поближе узнавать тебя, сестрёнка, — эти слова он выдохнул мне в лицо, приблизившись слишком близко, отчего меня повело.

В голове сразу начали всплывать надуманные картинки прошлой ночи, которой я по идее и не помню. Взгляд сам упал на его растянутые в ухмылке губы. Упрямые, жесткие — неужели он целовал меня ими, а я послушно таяла в его объятиях? Наваждение какое-то…

Чуть тряхнула головой, чтобы отогнать навязчивые мысли. Так и знала, что он был уже в курсе предстоящего фарса с браком! Чертов извращенец… Собирается строить семью после того… после того, что мы сделали?

— Ладно, — я отступила. — Посмотрим, что скажет твой папочка на это. Он же, если мне не изменяет память, баллотируется в мэры? — ослепительно улыбнулась.

— А твоя мама? Или Соня? Хочешь, чтобы самые близкие тебе люди разочаровались в тебе окончательно? — не моргнув, парировал Кирилл и показательно засунул мой телефон в карман брюк. — Это пока побудет у меня. Мы еще сделаем из тебя образцовую дочь. Ты со мной, сестренка? — и щелкнул меня по носу.

Я оторопело, моргнула. Уел так уел. Когда только он успел превратиться в такого… омерзительного красавчика.

— Пошел ты, урод, — психанула, не сумев придумать, чем ответить на такое, и, толкнув его плечом, направилась ко входу в ресторан.

Я, конечно, так и вспомнила, что действительно произошло ночью, но была бы очень благодарна памяти, если бы она подкинула мне сцену, в которой у него не встал. И моя самооценка даже не пострадает от этого, я только порадуюсь.

В таких расстроенных чувствах и предстала перед своим семейством… В котором, кажется, скоро будет пополнение. Соня, при виде меня будто оживилась, растянув губы в улыбке, а мать, узрев, в каком наряде я пришла, как обычно, оно и бывало, решила состроить драму. На потенциального отчима даже взгляд бросать не хотелось — такой свиньи мне еще никто не подкладывал. Точно! Кирилл и есть та свинья.

— И что ты скажешь в свое оправдание… мамочка? — запальчиво процедила, с силой уперевшись обеими руками о стол.

Мать, к которой вслух я уже давно обращалась чаще всего по имени, тут же перестала строить из себя невесть кого, переняв мое гневное настроение.

— Этот вопрос я могу задать и тебе. Вырядилась, как уличная девка и смеешь заявляться на семейный ужин, предъявляя что-то. Постыдилась бы Ярослава Дмитриевича. Он все же ваш будущий оте…

Бла-бла-бла. Снова эти нравоучения. Как же все достало!

— Светлана, — угрожающе прошипела, стараясь понизить тон. Казалось, будто весь ресторан вымер — такая тишина стояла! Все навострили уши, в ожидании скандала. — Я была лучшего о тебе мнения. Ладно, не думать о том, как это отразится на мне, плевать. Но Соня…

— А что Соня? — она повернулась на в секунду побледневшую сестру. — Ты имеешь что-то против нашего брака?

Надеюсь, ты меня простишь, сестренка. Но мне было необходимо заставить думать своего головой нашу общую мамочку.

— Я… — гулко сглотнув, начала было оправдываться Соня, не зная, что сказать, и почему-то покосилась в ту сторону, где сидел новоиспеченный “жених”.

— Ты ей жизнь своими указкам загубишь, — пришла на помощь, понимая, что сестра не захочет говорить эти слова самостоятельно. — У нас не такой большой город, чтобы все ее окружение не прознало про мамашу — охотницу — за — толстым — кошельком, не в обиду вам, Ярослав Дмитриевич, — бросив мимолетный взгляд на потенциального отчима, высказалась. — Как думаешь, что скажут ей при приеме на работу после окончания университета?

Сплетни, пожалуй, это последнее, чему бы мне хотелось подвергнуть свою сестренку. И так она уже натерпелась, когда я в свои шестнадцать под влиянием эмоций ушла из дома. Соня рассказывала, как ее унижали в школе, заставляя стыдиться своей семьи: матери-одиночки, что не справилась с буйным подростком и ветреной сестры, без ума влюбившейся в рок-музыканта. Но все было не так — об этом знали только мы.

— Этот вопрос уже решен, милая, — голос матери ужесточился.

— Правда? — изумилась наигранно и даже соизволила сесть на свободный стул за стол. Сложила руки в замок и приготовилась выслушивать очередную сказочки в духе “я желаю вам только самого лучшего”.

— При всем моем уважении… — захотел вмешаться в наш диалог Ярослав Дмитриевич, привлекая к себе внимание.

Вот, ей-богу, лучше бы помолчал. Об этом мужчине мне было известно не так много, ведь, когда он ушел из своей семьи, бросив жену с ребенком, я тоже была малышкой, как и Соня. Сколько нам тогда было? Десять — двенадцать? Уже не помню. Но в память отчетливо врезались слова, что кричала ему вслед брошенная женщина. Я как раз тогда прогуливала школу и удачно застала сцену их “прекрасного” расставания. Новых слов не узнала, но почерпнула кое-что важное — никогда, ни при каких условиях не доверять свою жизнь мужчинам.

— При всем вашем уважении вы могли бы и дальше обходить стороной нашу семью. В прессе об этом, конечно же, ни слова: деньги заставляют молчать многие рты. Но все мы знаем, какие слухи ходили о том, каким образом вам удалось подняться ТАК высоко, — переключила свой гнев на него, тоже стараясь вывести на эмоции.