– Да, – отозвался из-за двери голос шефа.
Олег шагнул за порог. Кабинет был большой и просторный. Шеф любил полумрак и свежий воздух, поэтому все окна были распахнуты настежь, но жалюзи при этом полузакрыты.
– Здрасьте, Вадим Васильич, – поздоровался Олег, проходя вперед, к огромному столу. – Я, кажется, обещал сегодня быть. Вот, пришел.
Маленький человечек в кожаном кресле, похожий на лилипута, попавшего по случайности в царство Гулливера, отхлебнул кофе из крохотной белой чашечки и кивнул.
– Поздновато пришел, – произнес он, впрочем, довольно добродушно. – Ну да ладно. Присаживайся, Олежка. Кофе будешь?
– С удовольствием. – Олег прошел по мягкому ковру и удобно устроился на маленьком диванчике слева от стола.
– Вера! Еще кофе, – велел в динамик шеф.
– Одну минутку, Вадим Васильевич, – тут же отозвался приятный и совсем юный женский голос. – Что-то еще?
– Нет. Впрочем… да. Да! Принеси шоколадной халвы. Осталось у тебя?
– Конечно, осталось. Сейчас все принесу.
Связь пискнула и выключилась. Вадим Васильевич усмехнулся.
– Что поделать, грешен старик, обожаю эту халву. Душу за нее готов продать.
Он снова улыбнулся. Олег подумал, что шеф всегда напоминал ему лемура – маленькую худую обезьянку с большими и умными глазами. Сколько ему лет, интересно? Шестьдесят? Семьдесят? На взгляд можно дать и так и этак. Человек без возраста.
Дверь позади стола открылась, и в комнату вошла молодая стройная брюнетка в коротком бирюзовом платьице. Ее ножки ловко и грациозно вышагивали на острых шпильках. В руках она несла поднос с кофе и стеклянной вазочкой.
– Куда? – Девушка остановилась и вопросительно взглянула на шефа.
– Туда. – Тот махнул рукой в сторону Олега. – Кофе туда, а халву давай сюда. Можешь идти, благодарю.
– Не за что, Вадим Васильевич. – Вера быстро выполнила то, что ей приказали, и так же быстро и бесшумно скрылась за дверью.
– Пей, Олежек, – мягко проговорил шеф. – Кофе у Веры вкусный. Пей.
Олег кивнул и сделал глоток. Кофе правда был бесподобный, особенно если учесть, что с самого утра во рту у него не было маковой росинки.
– Видел твою последнюю работу. – Вадим Васильевич слегка склонил аккуратно причесанную на косой пробор голову. – Видел. Браво! Ай, браво! Был бы помоложе да увлекался бы подобными штучками-дрючками, наверное, дни напролет сидел бы да играл. Да-с. К сожалению, мы другое поколение. Выросли на уличных играх. Салки всякие, вышибалы. Еще вот штандер-стоп. Да, отличная игра! Ты, поди, и не знаешь, так ведь?
– Нет. – Олег улыбнулся.
Его охватило благостное настроение. Было уютно и прохладно, кофе приятно горячил нёбо, тихий, спокойный голос шефа действовал убаюкивающе.
– Ну вот, а мы резались в него с ночи до зари. Домой нас с боем загоняли. Зато здоровые были, краснощекие. Смотрю на внука своего: парню десять, сидит, как бледная немочь, целый день в телефоне, и никакая сила его из дому на улицу не вытянет. Вот для таких, как он, ты, Олежка, бог. Да, да, бог. – Вадим Васильевич тихонько рассмеялся. – Короче, с меня премия. Ну а с тебя новые шедевры. Есть задумки?
– Есть, – кивнул он.
– Ну вот, ступай домой и трудись как следует. Ты уж прости, что дернул тебя с насиженного места. Уж очень мне захотелось на тебя взглянуть. А что это ты какой-то бледный? Совсем воздухом не дышишь? Смотри, так и заболеть недолго. Вон, у приятеля своего учись, у Валерки. Даром что башка чугунная, зато щеки кровь с молоком. Выгнать его отсюда надо к чертовой бабушке, никакой из него работник. Да не могу. Обещал его покойному папаше, что отпрыск будет под присмотром, в целости и невредимости. Покойный Зимин, Петр Палыч, старинным другом мне приходился. Отличный человек был, царство ему небесное. – Вадим Васильевич перекрестился и ложечкой отколупнул кусок халвы. – Ну ты, я смотрю, кофе допил? Так иди, не буду тебя более задерживать. И да – гулять не забывай! Каждый вечер – в парк или на бульвар. Чтоб цвет лица подправил!
– Слушаюсь, Вадим Васильевич. – Олег аккуратно поставил на столик пустую чашку и встал. – До свидания.
– Будь здоров.
Олег вышел из кабинета. Он словно побывал в кинозале. Не хватало только вкуса попкорна. Вот, собственно, и все. И из-за этого нужно было ехать в такую даль! Чтобы попить кофе и послушать про свой скверный цвет лица?
Олег постоял немного, раздумывая, куда податься. Можно, конечно, зайти, повидаться с коллегами. Некоторых он не видел уже очень давно. Но, честно говоря, меньше всего ему сейчас хотелось праздных разговоров. Уж лучше со спокойной душой поехать обратно домой. А для начала все-таки зайти в кофейню, в которую он так и не попал по милости Зимина. Кофе от шефа, конечно, выше всяких похвал, но это был какой-то наперсточек. Да и есть хочется все больше и больше, до дому не дотерпеть.
От того, что придумался план, Олегу стало спокойно и весело. Он, оглядываясь по сторонам, чтобы не встретить кого-то из знакомых, быстро прошел по коридору и выскользнул на улицу. У крыльца оживленно болтали курильщики.
– Ой, Олег! Олег Криволапов! – крикнула какая-то симпатичная девушка в черном коротком плащике и помахала ему рукой: – Олег! Иди к нам!
Он тупо уставился на нее. Хоть убей, не помнил, кто она такая.
– Мы думали, ты уволился давно, – сказала девушка.
– Или умер, – дополнил стоящий рядом с ней курносый толстяк в полосатой футболке и весело загоготал.
– Фи, ну и юмор у тебя. – Девушка скривила симпатичные пухлые губки. – Ну же, Олег, ты идешь?
Он почувствовал ужасную неловкость.
– В другой раз. Сейчас тороплюсь.
Девушка пожала плечами. На персиковых щеках образовались две маленькие ямочки.
– Жаль.
Больше она ничего не сказала, стрельнула сигарету у толстяка и отвернулась от Олега. Он почувствовал, что вспотел. Черт. Зачем все это? Кто такая эта, с ямочками? Откуда она его знает? Он даже имени ее не помнит. Неприятно. Прямо стыдно как-то. Ему показалось, что вся компания искоса наблюдает за ним, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Олег стремительно повернулся и зашагал прочь. Он ждал, что вслед ему вот-вот полетит что-то оскорбительное. Его спина напряглась, как щит, готовый каждую секунду отразить удар. Но нет, позади все было тихо. Никто больше не вспоминал о нем, и Олег постепенно успокоился и расслабился. К нему вернулось хорошее настроение. Мурлыча что-то себе под нос, он дошел до кофейни и заглянул внутрь. Улыбчивая девушка-официантка предложила ему занять столик у окна. Олег удобно уселся в кресло, промокнул салфеткой вспотевший лоб и с наслаждением вытянул под столом длинные ноги.
Вскоре другая девушка, такая же улыбчивая, принесла меню. Олег взял кофе и люля-кебаб с картофелем фри. Он едва дождался, пока принесут заказ. Поев, Олег не спеша смаковал кофе, смотрел в окно и думал над грядущим проектом, о котором рассказывал Валерке. Наконец-то он подобрался к нему вплотную. Идея сделать космическую игру возникла у него прошлой осенью. Разбирался в кладовке, куда ни разу не совался после смерти родителей, и случайно наткнулся на свернутые в рулоны куски ватмана. Это были его карты, те самые, из детства. После того как отец запретил ему ходить в кружок юных астронавтов, мотивируя это плохой учебой, карты у Олега забрали и спрятали в кладовке до лучших времен. Что он только не делал: плакал, кричал, стучал ногами, грозился убежать из дома – ничего не помогло. Отец был непреклонен. Он видел сына программистом, в худшем случае инженером. В конце концов Олежка заболел на нервной почве и на целый месяц слег в больницу. Когда он вышел – учебный год уже кончался. Учителя быстренько выставили ему тройки по всем предметам и отправили на каникулы.
Мать повезла Олега в деревню к своей сестре, на зелень и парное молоко. Карты и телескоп ему взять не разрешили. Но тут это было и не нужно! Вечерами небо над теткиным домом наполнялось миллиардом серебряных звезд. Это было настолько ошеломительно красиво, что у двенадцатилетнего Олежки захватывало дух. Он садился на высокую поленницу в дальнем углу участка, поднимал голову, и… и мир переставал для него существовать. Лишь тысячи и тысячи сияющих тропинок в темноте, змеистых дорожек, мигающих огоньков проносились перед его взглядом. Олег старался с фотографической точностью запомнить все, что цеплял глаз, а после, утром, рисовал на скромном тетрадном листке причудливые узоры, стрелочки, черточки, кружочки. Делал он это осторожно, чтобы ни мать, ни тетка не догадались, что он снова занимается астрономией. Лишь теткиной дочке, своей двоюродной сестре Оксане, Олег немного приоткрыл свою тайну, но и то не до конца. Оксане, впрочем, совершенно неинтересны были ни небо, ни звезды. Она тайком тырила у матери помаду, румяна и втихаря красилась перед зеркалом, а потом шла гулять по улице в расчете встретить деревенских парней. Олежку она тащила с собой, для компании. Так они и бродили по утрамбованной песчаной дороге – она глядя под ноги, чтобы не сверзиться с каблуков, а он, наоборот, задрав голову.
