***

В тот год, перед тем, как по осени отправить Изану к Харинам, отец целый вечер растолковывал ему важное, уединившись в пустом доме. Говорил медленно, чтобы смысл слов успевал хорошо улечься в памяти. Поддерживая в Изане бдительность, часто переспрашивал о только что сказанном.

– Старый Харин – муж непростой, тяжелый. Но породниться с ним надо. Они из северных, носы высоко задирают. На нас смотрят редко. Ни силой, ни богатством нам его не умягчить, дочку замуж не выпросить. Только явным благоволением Вышних да доблестью! Но, вижу, удача к нам поворачивается. Прошлой зимой их удел сильно пострадал от волков. Какие морозы были и снег! Волки сделали стадам много зла, как-то особенно много. Верно, без чьего-то чарования не обошлось. Даже одинокие путники, женщины и дети не были в безопасности. Звери показали такое бесстрашие, хитрость и предусмотрительность, что довели пастухов до отчаяния. Ямы, облавы, засады – всё впустую. Те из семейств, кто зимовал в луговых станах вдали от города, оказались в осаде. Связь между ними и городом прервалась. Бал Харин сказывал, что и сам с городской вышки не однажды видел волчье войско – идут трусцой, не спеша, по заснеженному лугу, как будто вызывают мужей из-за ограды!

И тогда старый Харин смалодушничал, велел приготовить отраву для зверя, говорил, что берется потом вымолить у Хозяина волков прощение, удоволить того обильной жертвой! Ну что ж, от зверей он родичей избавил, это верно. Хотя и не от всех. Но вот насчет греха… Одно дело сразить зверя в бою, своей силой и помощью предков, другое – подличать с мучительной отравой!

Короче говоря, в эту зиму Харины ждут расплаты, готовятся. Хозяин волков не принял жертв. Тут тебе бы и найти случай оказать старому услугу! Да и себя показать. Тогда и насчет дочки, наверное, не откажет!

– Так-то оно так, но как узнать, что именно ему надобно? Да и как подойти к старшему с услугами? Тяжелый муж, говоришь?

– Отпущу с тобой дядьку Сура, он хитрый лис, подскажет! Отправляйся послезавтра. А завтра же пошлю бал Харину весть, чтобы принял тебя в помощь сторожам на зиму. Дело обычное, он не удивится. Теперь слушай хорошо, расскажу про волков, что сам знаю и что от других слышал…

***

Когда бал Изана с дядькой Суром прибыли в удел Харина, весь тамошний народ готовился, чтобы зимой вовремя встретить и поразить волков, обескровить их племя на несколько лет. Место для будущего боя готовили все лето и осень. Понятно было, что звери непременно придут и приведут родичей, даже если в этот год в лесу будет дичи в достатке.

Из старого грам-города, оставленного людьми много поколений назад, устроили ловушку-загон. Заделали и обновили заграду, снесли остатки строений, высоко на сторожевых деревах сплели гнезда на всякий случай, подведя к ним с земли удобные лестницы. Заранее связали и утвердили на заграде тяжелые заплоты на подпорах, чтобы в нужный миг мгновенно перекрыть оба выхода из городища. Невдалеке собрали походный стан для охотников, укрепили колючим валом, завезли припасы. Охотники, кроме сторожей, много дней загодя сядут в стане и будут сидеть, не выходя и не показываясь до самого решительного часа. Ради тишины – без собак. Все семейства рода Харина выделили коз и свиней, чтобы прикормить зверя. А для охотников заготовили свежие кожухи, обувь козлиной кожи да мерзкую мазь из козьего помета, чтобы отбить человечий запах. Дядька Сур кривился:

– Что у них тут, пижма не растет? И как жены их в постель пустят после той мази? Не-ет, наше-то дело – девицу чаровать, такая мазь не подойдет!

Достал из своей поклажи сухой полыни да пижмы, добавил дубовой коры, заварил крепкий настой с горьким и терпким запахом.

– Вот, воин, одежду, в которой пойдешь на волков, замочи с этим на пару дней, затем высуши, но не на ветру, и отложи в отдельный мешок. Не надевай до времени! И самого тебя так-то вымочим прямо перед делом. И пить будешь только этот настой, для того разбавим его пожиже…

Старый вождь бал Харин, заметив как-то Изану за приготовлениями, подошел справиться о здоровье отца и о новостях в уделе. Одобрительно сопел, глядя на труды Изаны.

– Знаю что ты хочешь добыть здесь, Изана. Что ж, дело молодое! Богатырствуй, коли Вышние позволят. Помогу тебе с этим. Мужам скажу, чтобы вожака для тебя оставили. Только учти, в этот раз вожак будет непростой. С ним надо обойтись особенно! Никакой меди! Биться надо честно, по старине. Да твой бал Сур знает все это, его расспроси… Пришлю тебе кинжал медвежьей кости. Всех благ, юноша!

– Мое почтение, высокородный! Не подведу!

– Не иначе, гнев Хозяина волков хочет на чужого человека перевести! Сам-то в том году что ж не бился по старине? – думал Изана, глядя вслед, но тут же оборвал непочтительные мысли.

***

Метель свистит в ночи, заметает следы, ничего не видать. Это помощь предков! Однако, не так уж и холодно. Изана уже целый пяток провел, лежа на заграде городища возле воротного проема. Завернулся в двойную оленью доху, в ногах грелка, чтобы не закоченеть перед боем. У его товарища нет грелки, он из простых. Вместе они должны распустить веревки и обрушить вниз заплот, закрыть выход из грама, как только стая втянется внутрь, к привязанным козам и свиньям. Заранее по заграде набросаны ивовые плетни, чтобы удобно было ходить по верху по всему кругу городских стен. Разложены метательные дротики, начисто отмытые от человечьего запаха. Когда волки будут заперты, охотники из стана поднимутся на заграду снаружи, и начнется бойня.

За день перед тем дядька Сур готовил Изану. Чтобы отбить запах и размягчить мышцы вымачивал его долго в яме, наполненной горячим горьким настоем. Сур сам выкопал яму, обмазал глиной, хорошенько обжег изнутри и приготовил крышку с отверстием для головы. Все время подтаскивал и бросал в воду каленые валунцы, чтобы не остыла, да поправлял на Изане шапку. Изана к концу совершенно разомлел, в полусне поднимал красное лицо от затоптанного снега к серому зимнему небу, с наслаждением ловя снежинки.

По распаренной коже отлично легли охранные знаки, белые и красно-коричневые – месяца на полтора останутся, если не стараться оттирать.

– Как у батюшки! – приговаривал Сур, выводя трилистник на лбу Изаны – а если летом было бы дело, так сплошь все лицо зазеленить пришлось бы!

Закончив роспись, дядька, держа шапку, полную оберегов на шнурках, приговаривал:

– Каждый клык тут мне знаком, каждый коготь – все проверенные, без дураков!

Привязал обереги повыше всех суставов, за ушами, на лоб и затылок, на живот и бедра. Осталась все еще большая связка защиты – ее просто повесил Изане на шею, чтоб свисала на грудь и на спину.

– Ничего, не натрет!

Уже перед самым выходом, Сур, приматывая к его предплечьям поверх шерстяной рубахи плоские оленьи ребра, повторял учение:

– Матерый волк дробит кости и рук, и ног. Надо укрепить, на всякий случай. Важно – береги мягкие места – брюхо, шею, лицо. И пальцы! Покалеченному вождем не стать, безсчастный он, стало быть. Зверь проворнее человека, у тебя будет времени всего на один взмах, чтобы встретить его. Потом вцепится, тут успей подставить доху под хват, она защитит на какое-то время все, кроме лица. Ничего, что она мешает двигаться, тебе все равно серого не перебыстрить! Но не позволяй, чтобы за спину тебе забежал, поворачивайся скоро! Вот волчатка отцова, на нее вся надежда. Спасибо ему скажешь, что заставлял учиться! Держи в рукаве, пока дело не началось, пусть будет теплая, мягкая. Но всего один взмах, помни! Молот не бери, это пустое. А вот медвежий кинжал от бал Харина, им добьешь, навалишься всей тяжестью сверху. Кремневый резак на шею повесь без ножен, но это уж на всякий случай. Главное – предков проси помочь, поминай все время, можно вслух!

***

Чтобы прогнать сон, лежа в засаде, Изана мял в руке колючую сосновую шишку. Вдруг шевельнувшимся ухом он уловил за ветром едва слышный шорох и деревянный стук от противоположного входа в городище. Там стерегли еще двое мужей. Тут же заныл боевой рог.