– Лицо-то он не тронул, – напомнила я. – У Даши голова в мешке была.

– Вот именно! Пострадали не лицо и шея, а те части тела, которые видны, если снять одежду. Смекаешь? Он хотел, чтобы она не могла раздеться перед посторонними.

Я немного подумала и помотала головой:

– По-моему, это однозначно возвращает нас к Покрышкину! Именно он не хотел, чтобы его жена заголялась перед другими. То есть мы вернулись к теме дикой ревности…

– Да! Но кто сказал, что вертихвостку Дарью ревновал только Дмитрий?!

– О-о-о… Кажется, я понимаю… Был же еще, как мы узнали, какой-то любовник!

Ирка глубоко кивнула и откинулась на стуле, довольная собой:

– Ватсон, надо выяснить, кто этот джентльмен на серебристом авто с железным котом!

– Железный кот интригует, – согласилась я и, подумав, отыскала один перспективный номерок в своих контактах. – Василий, приветствую!

– Кого я слышу! Великий русский писатель звонит! – нарочито обрадовался старый знакомый.

– Ты беспардонно льстишь мне, Вася.

– Нет, просто напрашиваюсь на ответный комплимент.

– Тогда ладно. Приветствую великого русского мецената!

– Перебор, – посетовал мой собеседник. – Меценаты – они как бы альтруисты, вкладываются в искусство, не ожидая отдачи, а я свою коллекцию не без коммерческих соображений собираю…

– Кстати, о твоей коллекции. – Я не упустила возможности перейти от реверансов к делу. – Скажи мне, Вася, у какой такой машины на капоте красуется металлическая фигурка кота?

– Ни у какой!

– Да ладно? Производители автомобилей не любят котиков?! Страшно далеки они от народа!

– Лен, где котики, а где дорогие машины? – рассудил председатель краевого клуба владельцев коллекционных автомобилей. – Но тебе точно кот нужен, ягуар в прыжке не устроит? Это хищное животное семейства кошачьих – один из самых узнаваемых и любимых автомобильных маскотов. Статуэтка олицетворяет изящество, силу и скорость, в ее дизайне присутствуют серебряный и черный цвета, которые придают фигурке изысканность и утонченность. Многие годы эта гладкая серебряная скульптура украшала британские автомобили премиум-класса, но современные модели…

– Не надо про современные модели. – Я перебила разохотившегося лектора. – Скажи, у нас в городе есть «Ягуары» с фигурками?

– А зачем тебе? – В голосе коллекционера-коммерсанта прозвучало подозрение.

– Один знакомый режиссер ищет такую машину для киносъемок, – легко соврала я.

– Обязательно «Ягуар»? А коллекционный «Бентли» или «Роллс» ему не подойдет?

– Вася, между нами, я бы не советовала тебе использовать подобным образом свои машинки, потому что в том кино по сценарию гонки и трюки, страховка влетит в копеечку, поверь, оно того не стоит, – доверительно сказала я.

– А, тогда ладно, – успокоился коллекционер-коммерсант. – Но твоему знакомому режиссеру лучше поискать авто в столице, в нашей житнице всего одна машинка с прыгающим ягуаром, и ее счастливый владелец не настолько нуждается, чтобы сдавать ее в аренду.

– И кто же этот состоятельный счастливец? – Я наклонилась к Ирке, как Пизанская башня, чтобы подруга тоже услышала ответ.

– Это Егор Баранов, владелец мясокомбината. – Василий хихикнул. – По логике, ему бы больше подошел «Додж», у того как раз баран на капоте, но чувак сильно пафосный, думает, что Егор звучит почти как «ягуар», как тебе это?

– Ягуар Баранов? По-моему, роскошно. – Ирка жестом показала мне – закругляйся, и я поспешила закончить познавательную беседу: – Спасибо, Вася, за информацию. Если какой-нибудь знакомый режиссер будет искать «Бентли» или «Роллс-Ройс», я дам твой номер, идет?

Василий подтвердил, что всегда рад звонкам режиссеров с хорошим вкусом и бюджетом, и на этом мы с ним распрощались.

– Ну, ничего себе! – Ирка недоверчиво покачала головой. – Какого кавалера отхватила наша Даша! Целого директора мясокомбината! Кстати, что известно об этом Егоре-Ягуаре, он, часом, не ревнивец-садист?

– Узнаем, – пообещала я, прикидывая, из каких источников можно почерпнуть информацию.

Я попросила Ирку, которой пора было возвращаться домой, чтобы к девяти забросить в школу близнецов-башибузуков, по пути подвезти меня в родную телекомпанию.

Кому случалось один на один оставаться с огромной аудиторией, смело глядя в засасывающую черную дыру – объектив телекамеры, тот не забудет кайф и драйв прямых эфиров. Кому доводилось в любую погоду и в какое угодно время года с микрофоном в руке вещать с полей, митингов, из кулуаров деловых форумов и даже из горячих точек, тот не предаст боевое телевизионное братство…

Ничего, что я так пафосно? Просто это чистая правда. Бывших «тивишников» не бывает, это дружная команда, банда, шайка-лейка навсегда.

По коридору телекомпании шла с ностальгической улыбкой, кивая многочисленным знакомым, периодически с кем-то обнимаясь или стукаясь в кулачки.

– Что? Опять?! – Мой бывший напарник Женька высунулся из курилки и округлил глаза в комическом ужасе. – Спасите-помогите, моя жизнь в опасности!

– И это говорит бессердечный человек, который заставлял меня раз за разом повторять начитку, чтобы непременно «заснять взрывчики на заднем плане»! – по-свойски пожаловалась я девчонкам-журналисткам, составлявшим оператору компанию.

– Ну, когда это было! – протянул он.

– В девяносто восьмом, как сейчас помню, – без задержки ответила я.

– Абхазия? – с острым интересом спросила умненькая девочка-журналистка.

– Какое время было, а? – Женька свободной от сигареты рукой приобнял меня за плечи. Я покривилась и помахала ладошкой, разгоняя вонючий дым. – Вся война – за шесть дней, а теперь что?

Видно было, что маститому телеоператору хочется произвести впечатление на хорошеньких девушек. Я бы даже подыграла ему, если бы Женькина жена Катя не была моей доброй приятельницей. Весна – время особо опасное для супружеских отношений.

– Что тут у нас? – К курилке, на ходу ловко стыкуя сигарету с огоньком зажигалки, приблизился еще один пренебрегающий предупреждениями Минздрава. – Бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они?

– Привет, Слава! – Я чмокнула в модно небритую щеку знакомого редактора. – Нет, у меня сугубо мирная тема. Нужна инфа об одном народном кормильце.

– Чем кормит, обещаниями? Какой-то депутат?

– Да нет, владелец мясокомбината. Егор Баранов, что-то есть на него?

– Фу, старый козел! – скривилась одна из девочек.

Я повернулась на голос:

– Почему козел, а не баран?

– Слишком любит молоденьких куколок, – объяснила красавица.

– По опыту знаешь? – подмигнул ей Женька.

– К счастью, не личному. – Девчонка демонстративно передернулась и посоветовала мне: – С помощницей его побеседуйте. Эмма или Элла, не помню. Она расскажет, если захочет, там прям драма была. Сначала любовь-морковь, а потом девчонка к нам приперлась, отчаянно желала пооткровенничать в эфире, но Угрюмыч никаких разоблачений не допустил.

Я вопросительно посмотрела на Славу. Угрюмыч – главред, а Слава – его правая рука.

– Я смутно помню эту историю, – неохотно сказал редактор. – Ее не стали раскручивать, потому что Барановский мясокомбинат – один из наших главных рекламодателей. Сама понимаешь, нельзя рубить такой сук.

– Фамилию Эммы-Эллы помнишь? Контакты есть?

– Вряд ли сохранились, это еще в прошлом году было, причем скандал не случился. – Слава развел руками. – А фамилия… Фамилия ее…

Он показательно задумался.

– Слишком известная, чтобы ты ее называл? – съязвила я.

– Наоборот, какая-то незапоминающаяся…

– Да Смирнова она, – не выдержала девчонка. – Я запомнила, потому что Угрюмыч сострил: Смирнова, а не смирная. Или Тихонова, а не тихая? Блин, я тоже забыла!

– Лошадиная фамилия, классика, – понятливо кивнула я. – Ладно, товарищи, и на том гранмерсище. Найду я Эллу-Эмму по этим вашим хлебным крошкам.

– Кто б сомневался! – за всех ответил Женька.