– Достаточно того, что будете рядом, – неожиданный знакомый голос позади заставил обернуться.

– Сэр, – поклонился, сжав в кулак руку и сложив в локте. – Не ожидал вас здесь увидеть.

– С чего бы тебе ожидать? – усмехнулся Динар и подошёл ближе.

– Уже знаете? – спросил амвесер, скорее утверждая, и резко оказался в объятьях мужчины средних лет.

– Было бы странно, если бы не знал, – тихо проговорил, пытаясь тем самым успокоить. – Я помогу всё разрешить, здесь есть парочка ваших людей.

– Они сообщили? – Романа отпустили и утвердительно кивнули.

– Иди к девочке и не волнуйся. Вы справитесь.

– Динар…

– Иди! Не бойся показать, кто ты, – хмыкнув, похлопал знакомого по плечу.

– Спасибо, – Роман перевёл взгляд на Игната. – Можно ваш мобильник? Я запишу номер, – лейтенант протянул телефон. – Свяжитесь со мной, когда пришлют фотографии. И если что-то понадобится.

Вернул телефон и направился в отделение.

– Извините, а вы?..

– Друг Романа и Елены.

– Мы с вами нигде не встречались?

– Может, и встречались, – Динар пожал плечами и протянул руку. – Луянов Динар, можно просто Динар. У вас найдётся пятнадцать минут поговорить, лейтенант Ардамов?

18:36

Елена наложила крепкую повязку и присела рядом.

– Макс? – он смотрел в никуда совершенно рассеянным взглядом.

Осторожно взяла руку, прохладную и влажную… Он был разбит.

Коротко улыбнулась, и, подняв с тумбочки «карандаш» нанесла два символа: концентрации частиц, помогающих увеличить в местах ранений объём необходимых веществ для усиления процесса регенерации, и символ деления.

Последний при разделении на две части между разными людьми способствовал образованию временной физической связи, что также помогало улучшить процесс восстановления.

Почувствовав резкий перепад в контроле тела, Макс перевёл взгляд на Елену, после на свою руку.

– Зачем? Это же для тебя будет иметь последствия! – она была рада услышать хоть какую-то реакцию.

– Если ты под последствиями понимаешь «это», – указала на прилипшую к коже блузку, пропитанную кровью, – то это не так страшно. Мне важно, чтобы с тобой всё было хорошо. И совершенно без разницы, на какие жертвы придётся пойти. Я сделаю для тебя всё то же самое, что для Али с Женей.

– Не нужно. Сам справлюсь, – отвернулся обратно, на что девушка еле заметно улыбнулась.

Встала, собиралась отпустить руку, как Макс вцепился сильней.

– Я не ухожу, хочу царапину перебинтовать.

Он медленно, но выпустил из слабой хватки.

Елена стянула с себя блузку и перебинтовала образовавшийся след от укуса морина – именно такую реакцию имел символ.

– Елен…

– М? – повернулась из-за спины, замечая, что он закрылся от всего мира, закинув руку на глаза.

– Им было очень больно? Маме с папой?

– Я не знаю. Роман сейчас в больнице, он их видел и сможет тебе ответить.

– Понятно…

Снова повисла тишина.

Она закрепила бинт и обратно натянула блузку, единственную, что была с собой, а то осенний воздух начинал проникать в дом.

Вернулась к мальчишке, бледному и уставшему. Осторожно укрыла, присаживаясь рядом и беря за руку.

– Елен? Я не хочу возвращаться домой без Анны. Не смогу.

– Хорошо.

Тишина.

Она слышала, как мальчик медленно и нервно дышит, всё больше погружаясь в свои мысли.

– Макс? – осторожно сняла его руку.

Он не спал, но и не был здесь и сейчас.

– Плакать, кричать, злиться – это нормально. Не сдерживай своих чувств, – надеялась, что поможет, вот только насколько? Если с Анной всё будет хорошо, то Макс сможет всё это пережить, а если нет?..

18:02

Когда Елена не ответила на звонок дважды подряд, он насторожился ещё сильнее.

Непонимание, что они делают в этом городе, почему Елена с Романом вообще к нему пришли, – всё это складывалось в очень большую и неприятную картину. Он боялся даже предположить, что что-то случилось, что интуиция кричит именно поэтому.

Когда Елена вышла, он не смог удержать своё любопытство.

Любое движение ногой или рукой отдавалось в только зашитые раны. Эти несколько метров до двери показались адом. Это было первое такое серьёзное ранение. Вчерашний день начинал забываться на фоне боли и чувств, что старался не показывать.

Тихо приоткрыл дверь, уже услышав часть разговора.

– Как я ему скажу? Я не уверена, что получится так долго молчать. Он догадывается.

– Догадываюсь о чём? – спросил, понимая, что его интуиция, похоже, никогда не ошибается.

– Почему ты встал?

Елена поднялась с пола.

– Я спрашиваю, что случилось? – громко повторил, пытаясь заглушить нарастающую панику. – Где родители? Где Анна?!

Елена отнекивалась от разговора, что только больше начинало раздражать. Пыталась взять и успокоить, но…

– Нет!

– Макс, – снова попыталась взять за плечи, – успокойся. Дай мне тебе помочь.

– Елена! – прервал её попытки, перехватив за запястья. – Хватит! Скажи! Что случилось!

Её молчание делало только хуже, в голове выстраивались наихудшие вероятности событий. Он ждал, надеясь, что не услышит подтверждение.

– Макс…

– Пожалуйста…

«Пожалуйста, просто ответь…»

– Несколько часов назад произошла авария. Твои родители погибли на месте. Анна в больнице, но шансов мало.

– Что?..

Первые несколько секунд он пытался сложить мысли, провести параллели, приводящие к итогу. Непонимание и шок только усиливались. Родители – что?!

Он не слышал и не видел Елену, было ощущение, что его поглотила безэмоциональная пустота неверия. Только когда обняла и тихо прошептала: «Я тебя не отпущу, обещаю», он начал понимать, что произошло.

«Нет, нет и ещё раз нет… Этого не могло произойти, всё должно было пройти спокойно. Родители и Анна должны были вернуться сегодня вечером. Дорога занимала два часа, так почему?»

Он держался за Елену так, будто, если отпустит, она тоже исчезнет и всё станет хуже. Страх, что перекроют воздух, что всё станет прахом, в том числе и жизнь Анны, усиливался с каждой минутой.

– Макс, я никуда не ухожу. И никогда не оставлю, как бы тебе ни было плохо. Позволь помочь. Я не хочу потерять и тебя. Позволь остановить кровь.

Сквозь некую белёсую пелену он всё же услышал её, медленно разжал руки. Она не отходила, оставалась рядом, только он и слова сказать не мог. Не было ни желания, ни сил.

Чем больше проходило времени, тем сильнее начинал ощущать сказанные слова.

Их нет и никогда не будет. Он больше не услышит утреннее ворчание мамы, не увидит, как улыбается отец, наблюдая за этим, не почувствует знакомый запах, не услышит голос. Со временем всё это начнёт затираться в воспоминаниях настоящего. Со временем он начнёт понимать, как сильно их не хватает. Больше не услышит наставлений отца, успокаивающий голос мамы, когда у Анны вновь будут кошмары…

– Хочу увидеть Анну, – тихо проговорил, посмотрев на Елену.

– Не сейчас. Ты не в том состоянии. Извини, но я только тебя зашила. Сам видел, что рана почти не затягивается.

– Ладно… Но завтра. Завтра можно?

– Если всё будет благополучно.

Он надеялся, что Анна справится и всё наладится… Не мог представить, что будет дальше, без сестры.

Елена пыталась его поддержать, не успокоить, и даже после, когда присела рядом, сказала то, что позволило почувствовать: боль – это совершенно нормально.

Неожиданно для девушки он обнял – так крепко, что она замерла, стараясь не дышать. Почувствовала, как ещё совсем юный мальчишка тихо вздрагивает, пытаясь всеми силами сдержать рвущиеся наружу эмоции. Обняла в ответ, осторожно поглаживая по спине, – необходимое и такое нужное, позволяющее быть более отрытым.

Елена могла бы сказать ещё очень многое; так много слов, не имеющих смысла. Всё, что нужно было, – оставаться рядом и ничего не говорить, не жалеть, просто быть рядом.