Первый "джип", в котором находилась охрана и представитель ГИБДД, отчаянно сигналя, подкатил к "газели" и напористо своими бамперами-бивнями надавил на беззащитный борт маршрутного такси. Она сдвинулась с места и ровно встала вдоль отбойника. Вышедший из джипа полковник милиции, жезлом, словно дирижер палочкой, стал управлять раздвижкой транспорта. Вплотную притиснувшиеся к левой бровке машины, освободили осевую линию шоссе, ширины которой вполне хватало для проезда бронированного президентского "мерседеса". И когда он подъехал, к всеобщему удивлению сидящих в машинах шоферов и покинувших "газель" пассажиров, дверь броневика открылась и на дорогу вышел Путин. Он был одет в свою черную с красным куртку и без головного убора.
Президент направился к "газели", осмотрел ее и подошел к женщине, которая стояла возле отбойника, растерянная, бледная и в одном туфле. Второй остался в салоне маршрутки... Ей стало неловко предстать в таком виде перед самим президентом и она, смущаясь, необутую ногу с мокрым мыском колготок, спрятала за вторую ногу. И опершись об отбойник стояла перед президентом на одной ноге и думала, что видит сон, что никакой аварии не было, как не было сверкающей лаком президентской машины и уж тем более, не было и самого президента. Но он был явью и даже спросил у этой женщины, как она себя чувствует и все ли обошлось и не надо ли кого-нибудь отвезти в больницу? "Спасибо, Владимир Владимирович, - тихо сказала женщина, - все, слава Богу, обошлось..."
Позади президента находился детина с простецким лицом, который верхним оглядом зыркал по сторонам не вынимая правую руку из кармана плаща. К Путину подошел еще один охранник, очень смахивающий лицом и статью на самого президента и что-то тихо ему сказал. Путин кивнул и провел взглядом по лицам стоящих у отбойника людей и, развернувшись, направился к президентскому "мерседесу"... И когда мимо "газели" прошла последняя машина эскорта, кто-то из пассажиров сказал: "Я думал, что Путин выше ростом, а он всего-то метр с кепкой..." "Заткнись, придурок, - осек критика другой голос, - ты вон какая вересина, а ума так и не набрался..." "А из чего ты это взял? Я ж ничего плохого про Володьку не сказал... Наполеон тоже был невелик ростом, а какого шороха навел... И этот еще скажет свое "я".
... Когда президентский кортеж въезжал в Боровицкие ворота, раздались сигналы радиотелефона и Фоменко взял трубку. Послушал и положил на место. Обратился к Путину:
- Владимир Владимирович, звонили из резиденции Буша, просит с вами связать...
Путин сразу не ответил.
- Приедем, сориентируемся, - наконец сказал президент.- Интересно, Буш снова, как в прошлый раз, будет уговаривать, чтобы мы по иракской проблеме дудели с ним в одну дудку?
- А вот позвонит, узнаете, что он вас хочет поиметь...
Но Путин ждал другого звонка. Утром Людмила Александровна отправилась в ЦКБ, где ей должны дать окончательный ответ о состоянии ее здоровья. То есть поставить в известность о результатах биопсии...Это слово в течение всего утра вертелось у него на языке, стало навязчивым, назойливо отвратным, а потому мешающим думать и сосредотачиваться на главном... И если бы вдруг у него спросили, а что для него есть "главное", то он вряд ли смог бы внятно что-то конкретное назвать "главным"... Может, это сносное существование людей, о чем он не раз декларировал на всех уровнях публичного общения или главное - это устройство страны таким образом, чтобы многие ее беды, от коррупции до пьянства, отпали сами собой, как отпадают от поправляющихся болячек наросты или как отчуждается незрелый, зеленый колос от золотистого, нагретого солнцем зерна? А может, главное - это мир повсеместный, особенно в тех местах, которые самим дьяволом запатентованы, как убойные? А устранение последствий наводнения на Ставрополье - разве это не главное, или же каждый день бьющиеся вертолеты? А бюджет, а профицит, а Ирак, а отношения с Китаем, а ВТО, а Космос...реформа армии, здравоохранение, образование... Откуда все взять, на кого облокотиться, какой меркой поделиться и из какого волшебного кладезя зачерпнуть?
Но когда он взошел на ступени первого кремлевского корпуса, все тягостные мысли потухли. В приемной его встретил благожелательный взгляд помощника Тишкова, вскоре в кабинет вошел Волошин и все полетело по кругу неотъемлемому распорядку президентского жития. Но с кем бы он не говорил, какую бы проблему не решал, его слух не отдыхал: ждал звонка. И когда он раздался, Путин не знал как поступить: взять ли трубку самому или переадресовать звонок помощнику? Но рука уже потянулась, ибо получила импульс: звонит-то ОНА и надо быть готовым к любому исходу...
Но все оказалось проще и совсем не страшно. Да и голос ее говорил о том же: слава Богу, никаких "злокачественных", обычная фиброма, к тому же не имеющая никакого отношения к следу от рога Зорьки...
- А что значит обычная фиброма? - спросил он, все еще ощущая усиленное сердцебиение. - Впрочем, ты мне все подробно расскажешь вечером. Идет?
"А может, - подумал он, - это и есть главное, когда узнаешь или осознаешь, что пуля пролетела мимо, что гроза прошла стороной, что колотящееся о ребра сердце, начинает свой обычный бег трусцой, и в мире наступает уравновешенность... И видятся на небе бирюзовые лапины, а где-то в стороне - радуга цвета надежды и утверждения уравновешенности. Уравновешенности..."
Разговор с Бушем проходил без переводчика. Правда, американский президент предварительно поинтересовался - сможет ли Путин говорить с ним по-английски? И объяснил: по-английски - по причине конфиденциальности... Без третьих ушей. И начал он не с погоды, не с дежурного вопроса о здоровье Путина, видимо, полагая, что у такого ярого поклонника спорта все с телом в порядке - заговорил сразу о деле.
- Владимир, предлагаю сделку, - в голосе Буша неотчетливо сквозила ирония, - меняю слово президента Соединенных Штатов на информацию от президента России...
От такой увертюры Путин едва сдержал смех, насколько это начало не влезало ни в какие протокольные рамки и носило откровенно юмористический оттенок. Но он сдержался и подыграл словами Горация:
