Оперативно-розыскное бюро несколько раз обращалось к ней за помощью при расследовании политических убийств, и Ксения достаточно неплохо её знала. Можно сказать, что они даже были подругами, с некоторой точки зрения.

– Если ты получила нагоняй, – сказал Мациевский, – то это не из-за меня.

Ксения криво усмехнулась и, усевшись на край стула, придирчиво осмотрела напарника.

– Может, просто не помнишь? – спросила она. – Лучше покайся, а то не узнаешь самого интересного.

Мациевский осклабился.

– Нас за труды праведные решили наградить внеочередным отпуском?

Ксения, усмехаясь, покачала головой.

– Не совсем, – сказала она, протягивая напарнику папку с материалом по убийству девушки в Кранцберге, которую она получила из рук генерала Соколовского. – Посмотри, картинки здесь интересные.

Кристина любопытства ради бросила взгляд на взятые оперативником фотографии.

– Я видела эту девушку, – заметила она, больше для Мациевского, – по телевизору передавали. Это одна из тех трёх, что пропали в Кранцберге, на прошлой неделе. Мациевский загадочно посмотрел сначала на Кристину, затем на Ксению.

– Да, будет теперь у тамошних ментов забот, – проговорил он, – только не понимаю, причём здесь мы?

Ксения фыркнула.

– А ещё опер, – усмехнулась девушка, – на рану взгляни.

– Занятно, – пробормотала Кристина, – такая же рана, как и у убитого Левицкого.

Мациевский недоверчиво усмехнулся.

– Ты что, на глаз определила, что ли? – спросил он. Кристина коротко кивнула.

– Удар очень редкий, – сказала она, постукивая пальцем по бокалу с белым вином, – наносится резко и снизу вверх. Нож держали лезвием вниз. Так защищаются от медведей индейцы в Канаде и коренные народы Сибири.

– Бедные мишки, – усмехнулся Мациевский.

Что же, определенно убийца профессионал, поняла Ксения. На улице такому не обучишься, значит, искать следует в спецназе или военизированных лагерях или в чём-то подобном. Это добавляло сложности и без того запутанной истории. В случае Мациевского это ещё можно было объяснить, но вот убитая школьница…

– Прокатиться с нами не хочешь? – поинтересовалась девушка. – Мы с Мациевским едем туда послезавтра, так что можешь присоединиться.

– Да ты шутишь!? – изумился Мациевский, опережая ответ Кристины. На его мощном лице возникла гримаса детского удивления.

Авалова криво усмехнулась.

– Абсолютно нет, – сказала она, – нам решили устроить шикарную командировку, ну если говорить официальным языком, то будет создана специальная следственная группа для раскрытия преступления.

Мациевский только развел руками.

– Я, конечно, знал, что ты крута, – сказал он, – но всётаки, не понимаю, зачем мы там нужны? Что, у них менты перевелись?

Ксения широко улыбнулась.

– Знай и люби свою страну, – сказала она, – 25 октября в Кранцберге пройдут переговоры по североевропейскому транспортному коридору из Великоруссии. Что это такое, Кристина? Можешь объяснить в двух словах?

Кристина почесала переносицу.

– Ну, если в двух словах, – задумчиво начала девушка, – это транспортная система, которая призвана обеспечить связь Китая со странами Западной Европы. Проект масштабный, в него вписались около тридцати государств плюс ЕС. Журналисты уже назвали этот коридор новым шелковым путем. Североевропейский транспортный коридор – это его часть предполагаемая. По этому проекту грузы из Китая будут поступать через Казахстан, Великоруссию, в понти́йские порты на Балтике и дальше в Польшу и Германию, но существует альтернативная ветка, которую лоббирует Турция. Согласно их проекту, грузы должны идти через Афганистан и Иран к ним, естественно, минуя Восточную Европу. Ну это если вкратце.

– И какой проект впереди?

– Выражаясь языком доморощенной политкорректности, – засмеялась Кристина, – каждый из проектов имеет свои положительные и отрицательные стороны. Но положа руку на сердце, поддержку, по моим данным, получит североевропейский коридор. Он короче, более развитая инфраструктура и к тому же безопаснее.

– Такие происшествия, как в Кранцберге, могут повлиять на переговоры? – спросила Ксения. – Гипотетически?

Кристина пожала плечами.

– Гипотетически да, – сказала девушка, – но в реальности это маловероятно. В конце концов, по сравнению с тем, что происходит в Афганистане или Иране, такие происшествия – капля в море. Разве что поменяют резиденцию для переговоров. Возможно, это личные счеты кого-то из конкурентов владельца пансионата.

– Может быть, может быть, – пробормотала Ксения, – а Левицкий? Что можешь о нем сказать?

Кристина отпила вино из бокала.

– Андрей Левицкий – патриот и борец за счастье народа, – сообщила девушка, – это диагноз. Амбициозен, неглуп, честен.

– Был, – сухо кивнула Ксения, – я не про то. Он связан с этим проектом?

– Таких данных нет, – сказала Кристина, – он больше социальными проблемами занимается, хотя учился в Государственном институте международных отношений, в Великоруссии. Стажировался в Швейцарии, по международке…

– Ты часом его там не встречала? – быстро спросила Авалова.

Кристина покачала головой.

– Швейцария, конечно, маленькая страна, – улыбнулась девушка, – но всё-таки не Монако. Здесь пару раз я его видела, но лично незнакома. Если кратко, то после окончания учебы, пропитавшись западным вольнодумством, он решает пойти в политику и основывает левопатриотическое движение «Республика зовёт». Примерно в то же время избирается депутатом законодательного собрания Борисфена. Декларировал, что на следующих выборах в народный совет он поведет свою партию в парламент. Ну, теперь уже вряд ли.

– А кто его финансирует? – спросила Ксения. – С какими-нибудь серьезными людьми он имел дела?

Кристина пожала плечами.

– Точно не известно, – сказала она, – движение само по себе маленькое, но говорят, что недавно Левицкий получил предложение от «Лиги честности».

– Движение, за которым стоит Тополевич, – кивнула Ксения, – я знаю, мне его жена сказала. А о них что известно?

Кристина скорчила скептическую гримасу:

– Фонд по борьбе с коррупцией – это тоже диагноз. Организован год назад. Учредителей трое: Петр Арсенюк, Сергей Адашев и Дмитрий Душенин. Все трое на виду и известны в широких кругах. Причем все трое совершенно разные по идеологии. Арсенюк – либерал, Душенин – национал-большевик, Адашев – чекист.

Количество заинтересованных чекистов в этой истории зашкаливает, усмехнулась про себя Авалова.

– М-да. Разношерстная публика, – согласилась она, – что ещё?

Кристина театрально вздохнула.

– В целом ничего особенного, – сказала она, – из лозунгов сборная солянка: страна в упадке, свобода слова отсутствует, честных выборов нет, кругом разврат, попирание святынь, морок либерализма, садомия и коррупция. Это в настоящем. А в будущем и прошлом – торжество демократии, свобода для бизнеса, сильная рыночная экономика, освобождение политзаключенных, социальная справедливость, возрождение национального престижа, поддержание традиционных ценностей, запрет однополых отношений, ну и прочее в этом духе.

Ксения пожевала губу.

– Да-а, письмо дяди Фёдора из Простоквашино отдыхает, – весело заметила девушка.

Кристина театрально вздохнула:

– Но это не всё, есть одно обстоятельство, которое, может, и не столь важно, но всё же…

– Ну не томи.

– Собственно говоря, господин Душенин – номер три в списке «Лиги честности». Мужчина во всех отношениях колоритный. Социалист, за равенство и братство, пролетарскую революцию, ну и прочее там. Проводит слеты молодых левых экстремалов. В общем, всё при нем. И вот как раз этот самый Душенин в своих выступлениях в газетах и на телевидении очень часто затрагивает тему губительности участия Республики в строительстве североевропейского транспортного коридора. Мол, это всё транснациональные корпорации хотят прибрать к рукам территорию страны и бесконтрольно наживаться на географическом положении Республики.