Изумлению Рауша не было предела, и он даже не попытался его скрыть.

– Это же был вещдок! – возмутился он. – Как вы… Ксения ожгла его взглядом.

– Вы его оформили и изъяли? – поинтересовалась девушка. – С понятыми и протоколом?

Макс прищурился.

– Нет, но…

– Я тоже не оформляла, – сказала Ксения, – поэтому разговор ни о чем.

Рауш пробурчал что-то невнятное в ответ.

– У неё кто-то был, – задумчиво произнесла Ксения, когда они выехали из жилого двора, – кто-то помимо Сиджана, этот кто-то и подарил ей кошелёк.

– А почему вы не думаете, что его не мог подарить Сиджан? – нетерпеливо бросил Рауш. – Мало ли что родители не знают. Может, Кирсанова специально не хотела показывать дорогой подарок, и не надо мне втирать про воспитание и прочее, видел я их воспитание.

Ксения пожала плечами.

– Нет, родители сказали не так, с их слов, Сиджан ей вообще ничего не дарил. Даже если она прятала все подарки, а родителям врала, какую-нибудь вещь нашли бы сами родители или мы при обыске.

– Сиджан хотел её вернуть, – возразил Рауш, – может, он решил в качестве знака внимания и жеста любви подарить ей этот кошелёк. Вот с ним у неё и было свидание.

Ксения покачала головой.

– А как тогда кошелек оказался в квартире? – спросила девушка. – Ведь Кирсанову больше живой никто не видел, и главное, что же, по-вашему, и деньги Сиджан в этот кошелек положил?

Макс вздохнул.

– Не знаю, – честно сказал он, – да что вы вообще к этому кошельку прицепились, сами же не стали оформлять его изъятие?

Ксения улыбнулась.

– Не стала, – сказала она, – пусть убийца думает, что мы его не нашли.

Рауш раздраженно откинул голову на подголовник.

– Не возьму я в толк, почему вы решили, что кошелек связан с убийством?

– Потому что там лежали три тысячи швейцарских франков, а в паспорте была французская виза, – коротко ответила девушка.

Оперативник только фыркнул.

– Вы говорите загадками, да, может, она просто на улице его нашла, – предположил Макс, – мало ли.

– А зачем спрятала? – риторически спросила Ксения. – Почему не показала родителям? Здесь что-то не то. В конце концов, даже если кошелек подарил Сиджан, она могла бы показать, нет, этот подарок сделал кто-то, чье внимание она считала важным, но стеснялась его из-за возраста.

– А, понимаю, – кивнул Рауш, – подруга, про которую говорила учительница.

Ксения дернула щекой.

– Скорее друг, – сказала она, – я заметила, что такие девочки, как Кирсанова, сторонятся мальчиков своего возраста. Они считают их слишком инфантильными. Не случайно она бросила Сиджана.

Макс надул щеки.

– Стоп, – сказал он, – вы же сами мне целую теорию составили, что поскольку она была найдена в школьной форме, то не могла встречаться с мужчиной, ну и так далее.

– Ещё я сказала, что встреча могла быть спонтанной, – заметила Ксения, – то есть она была настолько им увлечена, что поехала по первому зову, а так увлеченной можно быть только человеком старше тебя по возрасту или солиднее по статусу, ибо она волновалась, что разонравится ему.

– И поэтому она ничего не говорила родителям? – спросил Макс.

Авалова кивнула.

– Скорее всего, – сказала девушка, – родители обычно не одобряют подобных связей, даже если все происходит достаточно невинно.

– А почему со взрослым мужчиной?

Ксения фыркнула.

– Ну не с ровесниками же она политологию будет обсуждать? – сказала девушка. – Парни её возраста видели в ней объект вожделения, а Кирсановой хотелось утверждения её интеллектуальных способностей.

– Если вы о Левицком, то не вариант, – заметил Макс, – в его движении она не состояла, я проверил.

Авалова усмехнулась:

– Тоже не то, я не случайно спросила об этом родителей, об участии в движении Левицкого они бы знали. Она намеренно скрывала знакомство с этим человеком, скорее всего, стеснялась пересудов, а может быть, и боялась его.

Макс насупился.

– Почему же тогда она продолжала общаться? – спросил он. – И даже хотела поехать с ним во Францию. Она же с ним хотела поехать, по вашей теории.

Ксения флегматично кивнула.

– С ним, – сказала она, – ну а почему продолжала общаться, пока сказать не могу. Возможно, была так им очарована, что это гасило её рациональность.

– А потом могло что-то произойти, они поссорились, и он её убил? – предположил Макс.

– Вряд ли, – недоверчиво сказала Ксения, – опятьтаки, удар, который ей нанесли, слишком хорош. Здесь работал профессионал, да и куда вы денете похищение её подруг? Кто бы это ни был, в его действиях чувствуются подготовленность, спланированность, метод.

– Тогда возвращаемся к первому варианту – маньяк?

– Тоже нет, – сказала Авалова, – маньяк действует в одном районе или городе, да и жертв выбирает по внешней схожести. В похищение школьниц маньяком поверить можно, но Левицкий… он из этой картины выпадает, а удар тот же самый. Такие действия скорее присущи какому-то уникальному киллеру.

– Но зачем уникальному киллеру убивать школьницу? – спросил Рауш.

Ксения покачала головой.

– А вот это и есть главный вопрос. Если мы на него сможем ответить, то и дело раскроем. Здесь какую-то роль играют кошелек и эта виза в паспорте, поэтому она их так прятала. Кирсанова имела при себе деньги и должна была уехать, но только не во Францию, а в Швейцарию.

– Почему в Швейцарию? – не понял Рауш. – Визато французская.

– А деньги швейцарские, – заметила Ксения, – и адрес, написанный на бумаге, тоже, спрашивается, зачем такие сложности?

– А, понял! – воскликнул Макс. – Это же типа Шенген, визы не нужны и всякое такое.

– Верно, – сказала Ксения, – она должна была приехать во Францию, пройти контроль, ей бы поставили штамп о прибытии, а потом она бы уехала в Швейцарию, а там такая граница, её хоть пешком переходи, никто не заметит.

Макс на секунду задумался.

– Да, но есть же процедурные вопросы, – возразил он, – ну типа цель поездки, где вы будете жить и так далее.

– Ну, если только у того, кто её отправлял, не было все схвачено на месте, – заметила Авалова.

– Сексуальное рабство? – предположил Рауш. – Никогда не слышал, чтобы в Швейцарии этим промышляли.

– Согласна, – кивнула Ксения, – но для чего-то она должна была уехать? Уехать, ибо он так сказал ей, но в последний момент что-то пошло не так и её пришлось убить.

Макс нервно хохотнул.

– Хей, вы не Верховского подозреваете в этом? – запальчиво спросил он. – Значит, вот почему вы согласились на встречу с ним. Хотите посмотреть ему в глаза и всякое такое?

Ксения молча посмотрела на напарника. Она не поняла, что проскользнуло в его словах – рассуждение или сарказм.

– Нам надо искать, – сухо сказала девушка, – искать изо всех сил.

Иначе будет поздно, добавила она про себя. Чем больше Ксения погружалась в это дело, тем больше она удивлялась подготовленности преступника. Ей вообще иногда казалось, что все события, которые происходят сейчас в этом городе, были не более чем интерлюдией, только какую цель она преследовала, девушка не понимала. Ей иногда казалось, что всё, что все действия, которые они совершают и будут совершать, уже распланированы преступником заранее, как будто он был режиссёром, а все остальные – артистами. Всё это до боли напоминало дешёвые фильмы, типа какой-нибудь «Пилы VIII» или чего-нибудь в этом духе. С той лишь разницей, что актеры в этих фильмах знали сценарий. Она же этот сценарий должна была понять и разгадать. Не самая легкая задача, заключила Ксения.

Погода была хмурой. Шел несменяемый дождь, сопровождаемый промозглым ветром, дующим с моря. Дороги были наполовину залиты водой, что несколько затрудняло движение.

Разгоняя водные потоки, синий «Фольксваген»-polo через большие чугунные ворота, вмонтированные в каменную стену, въехал на территорию небольшого парка с плакучими ивами. Узкая загрунтованная дорога вела к высокой каменной церкви, когда-то построенной женатым на польке графом Воронцовым.