Кристина предупреждающе подняла палец.

– А теперь десерт, – сказала она. – В общем, я кое-что узнала об этой журналистке – Ольге Касаткиной. Она специализируется на журналистских расследованиях. Молода, перспективна, но абсолютно без тормозов.

– Обычно такие журналистки имеют короткую жизнь, – хмыкнула Ксения.

– Ну, – пожала плечами Кристина, – наверное. Во всяком случае её это не останавливает. Эта акула пера занимается сейчас весьма интересной темой. Речь идет о некоем лекарственном средстве. Называется оно «Греларозол» и судя по всему достаточно токсично, а за производством этого препарата стоит Арсенюк. У Касаткиной вышла пара статей, после чего ее попросили сменить пластинку, но она отказалась, потом получила волчий билет и её перестали печатать, затем подалась на телевидение, оттуда её тоже удалили, но девушка на этом не остановилась, а более того, раскопала очень интересную информацию, мало приятную для наших знакомых из «Лиги честности». Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что таблетки эти, со слов Ольги, поставляются в одну частную швейцарскую клинику, и угадай, кому она принадлежит?

Ксения усмехнулась.

– Тополевичу?

– Бинго! – хлопнула в ладоши Кристина. – Оказывается, наш заочный беглый друг активно занимается вопросами здравоохранения в Швейцарии.

Авалова несколько секунд помолчала, оценивая информацию.

– Ну, клиника, конечно, ему вряд ли принадлежит, – предложила девушка, – скорее всего, оформлена на подставное лицо. Я так понимаю, что и это не все?

Кристина улыбнулась и пододвинула к себе креманку с мороженым.

– Нет, – сказала она, – этот препарат всплывает уже не в первый раз. Одиннадцать лет назад в Швейцарии, по непроверенным данным, от похожего лекарства умерла жена топ-менеджера одного крупного банка. Полиция, естественно, все списала на несчастный случай, муж начал собственное расследование и обратился в англо-швейцарскую юридическую фирму, управляющим партнером в которой был Джеймс Чилуэлл. И когда его убили, то документы по этому делу пропали, а топ-менеджера банка сбил трамвай. Вот теперь всё.

Ксения задумалась.

– Да-а, – проговорила она, – история. Похоже, кто-то очень мастерски зачищал концы. Теперь понятно, что эта журналистка делала на том «высоком собрании», но как она обо всём этом узнала? Надо бы с ней связаться.

Кристина усмехнулась.

– Уже, – сказала девушка, – я встречаюсь с ней завтра в 14.00, – она посмотрела на часы, – ну то есть уже сегодня.

Ксения одобрительно глянула на подругу.

– Молодец, – кивнула она, – поговори с ней, вдруг она тебе что-то дельное расскажет. Ты же не из милиции. Тебе больше доверия. А как думаешь, она может работать на Верховского?

– Вполне может быть, – задумчиво сказала Левонова, – он человек влиятельный. Денег у него на грамотный журналистский заказ хватит. Знаю, что Верховский и Арсенюк враги по бизнесу, возможно, Верховский хочет чем-то насолить Арсенюку.

– А на чём Арсенюк поднялся? – спросила Ксения.

Кристина криво усмехнулась:

– На торговле заряженными пирамидками.

Ксения сделала удивленные глаза.

– Да, дорогая моя, – улыбнулась Кристина, – и такой заработок приносит солидный доход. Правда, сейчас он этим уже не занимается. Накопив денег на пирамидках, он по случаю прикупил пару литиевых заводов и теперь вся промышленность под ним. Может, Верховский хочет откусить от этого пирога, да не знает, как подступиться?

– Но зачем Верховскому лезть в дела Арсенюка? – покачала головой Ксения. – Ему своей химии мало?

– Да мало ли поводов? – пожала плечами Кристина. – Возможно, он во власть решил пойти, ну сделать что-то яркое, справедливое, чтобы народ поверил в нового губернатора или депутата. Знаешь, пару месяцев назад Верховский предложил мне стать его политтехнологом. Правда, не лично, через свою помощницу Александру Рыкову. Я тогда отказалась, мне показалось, что независимая работа интереснее, но я ещё подумала, зачем Верховскому политтехнолог? Он всегда держался в стороне от политики. Человек он закрытый, даже замкнутый. Непонятно.

Ксения задумчиво скрестила руки и с полминуты помолчала.

– То-то и оно, – сказала она, – люди склада Верховского если и делают что-либо, то только с определенным расчетом и смыслом. И потом, причем здесь убитая Кирсанова и две пропавшие девушки? Какая связь может быть между ними и всем этим?

Кристина задумчиво приподняла бровь.

– Так, может, связи нет? – спросила она. – Может быть, дело Кирсановой здесь не причем?

Ксения покачала головой.

– Нет, – сказала девушка, – должна быть. Уж слишком всё крутится в одной точке. Не верю я в такие совпадения.

Совпадений вообще не бывает, сказала себе девушка.

Всё утро следующего дня Алексей Соболь изнывал в крошечной комнатке, которая являлась предбанником районной управы Яснопольского района, и терпеливо ждал своей очереди. Можно было, конечно, вытащить удостоверение, растолкать просителей, нахамить секретарше, но это было не в его планах. Покровская, когда провожала его в управу, четко сказала, что не надо привлекать к себе внимание. Вот он и сидел, а точнее, стоял, не привлекая внимания…

– Мужчина, у вас совесть есть!? Вы меня раздавите сейчас, да еще и папкой тычете в лицо!

– Извините, пожалуйста, – сказал Алексей даме средних лет, к которой его придвинула толпа вновь пришедших людей.

Но дама не успокоилась:

– Вы что, пьяный, что ли?! На ногах не держитесь…

– Извините, – ещё раз сказал Алексей, стараясь сохранять спокойствие, – вы видите, сколько народа, если бы не это обстоятельство, я бы близко к вам не подошел.

– Что у вас под курткой? – продолжала негодовать дама, поправляя прическу и отпихивая Соболя как можно дальше от себя.

– Книга, – коротко сказал Алексей.

– Какая ещё книга?! У вас там что-то железное, – она шлепнула Алексея по руке и потрясла ушибленными пальцами, – небось народное добро тыришь, вот тебя бы в советскую власть. Там милиция с тобой живенько бы разобралась. Давно вас всех раскулачить пора. Небось курточку-то на ворованное у народа купил!

Алексею стало смешно, когда он понял, про что говорит его эээ… собеседница. Он наклонился к её уху и прошептал.

– Я вам покажу, – сказал он, – только вы меня не выдавайте!

Дама изогнула шею, чтобы смерить Соболя высокомерным взглядом, а Алексей приоткрыл полу куртки и показал висевший на предплечье «Макаров».

После этого её взгляд утратил высокомерие, дама стремительно выкрутилась со своего места и растворилась в очереди. Через несколько секунд Соболь услышал хлопок двери.

Разговор с дамой отвлек его от главного. Едва он обернулся в сторону заветной двери префекта, как из кабинета выглянула секретарша и деловито объявила обеденный перерыв. Ворча и расталкивая друг друга, просители ручейком начали покидать предбанник. Алексей решил остаться. При исполнении любой инструкции надо учитывать форс-мажор. В данном случае обеденный перерыв в управе. До которого, кстати, было ещё полчаса.

Дождавшись ухода последнего посетителя, Алексей встал и деловито постучал в дверь.

На стук никто не отреагировал. Соболь снова подергал дверь.

– Есть кто живой?

– Я сейчас тебе по голове постучу, – раздалось из кабинета, – обед.

– А написано, что обед через полчаса будет, – упорствовал Алексей.

– Мало ли что где написано, – сказал голос, – я говорю обед, значит, обед, ясно?!

– Яснее некуда, – согласился Алексей, – а если я вам книжечку волшебную покажу, пустите?

Некоторое время голос молчал, потом вновь заговорил. Только не женский, а мужской.

– Какую ещё книжечку? Что вы несёте?!

– Красненькую, – сказал Алексей, – с всадником посередине и называется она удостоверение сотрудника МВД. Так я жду или табельное оружие вынимать?!

Внутри кабинета послышался шорох, а затем дверь открылась и в проеме через цепочку показалась голова девицы лет двадцати.