Шурочка улыбнулась.

– Да уж, освежающее тебе точно не повредит. Сразу мозги на место встанут.

Подруги засмеялись и вышли из подвала.

Международный лицей – учебное заведение в центре города. Заведение для богатых. Совсем не к таким относилась убитая Екатерина Кирсанова, судя по той сухой бюрократической справке о ней, которую прочитала Ксения. Родители – предприниматели средней руки.

Школа, пробормотала про себя Авалова, мир детей, которые как можно раньше хотят стать взрослыми. Мир слухов, сплетен и грязных интрижек, прикрытый красивой оберткой тяги к знаниям и выдуманному ореолу мятежной юности. Всего лишь детское отражение мира взрослых, который они видят, со своими войнами, конфликтами, кланами и страстями, гиперболизированными неокрепшими юными умами до уровня шекспировских трагедий. Ксения припомнила одну из эскапад Фуко, о том, что тюрьма, школа и психбольница функционируют исходя из общих закономерностей и являют собой примеры подавления буржуазным обществом личности человека. Ну что же, посмотрим, так ли это.

Вслед за Раушем она вошла в здание лицея.

– Девушка ушла из школы в 21.30, – рассказывал Макс. – У них здесь была какая-то вечеринка, день школы, ну или в этом роде. После этого её никто не видел.

– На вечеринке было много людей? – спросила Ксения. Макс кивнул:

– Человек сто – сто пятьдесят, так что можно было вполне обеспечить себе алиби и уйти незамеченным, если вы об этом.

– Нужно узнать побольше про эту вечеринку, – уточнила Авалова, – что вы узнали о девочке?

Рауш флегматично пожал плечами.

– Училась хорошо, её все любили. Ни одного дурного слова, ни от одноклассников, ни от преподов. Слыла местной красоткой, многие парни к ней подкатывали.

– Она позволяла? – поинтересовалась Ксения. Рауш замотал головой.

– Нет, правда, с одним у неё были шуры-муры, – Макс полез за блокнотом, – вот! Антон Сиджан – сын помощника городничего, между прочим.

– Решила сразу схватить журавля, пока не улетел?

– Вряд ли, – сказал Рауш, – они расстались за неделю до того, как она пропала, да и характеризуют её не такой.

– Алкоголь, наркотики? – на всякий случай спросила Ксения.

Макс нахмурил лоб.

– Нет, иногда выпивала по праздникам, да и то пару коктейлей.

– А какой она была в день исчезновения? Макс задумчиво посмотрел на коллегу.

– Вы имеете в виду как она себя вела? Ксения кивнула.

– Нормально, – сказал он, – смеялась, танцевала, кокетничала с одноклассниками, а потом попрощалась и ушла.

Авалова остановилась и, задумчиво закусив губу, посмотрела на Рауша.

– Слушайте, вам не кажется странным, что девушка уходит с вечеринки раньше других? Я посмотрела адрес, её квартира всего в квартале отсюда.

– Думаете, куда-то ещё ушла? – спросил Макс. Ксения пожала плечами.

– Скорее всего, с кем-то, – сказала она, – с кем-то из учеников или с кем-то другим, кто её ждал.

– Сейчас узнаем, – заметил Рауш, – вон директриса идет, вы поосторожнее с ней, та ещё штучка.

Навстречу оперативникам из длинного коридора шла высокая худая женщина лет сорока пяти в строгом и дорогом деловом костюме. В гимназии вообще всё смотрелось дорого, от внутреннего убранства до учеников, старательно пишущих что-то в своих тетрадях и не замечающих окружающий мир.

Женщина подошла к оперативникам вплотную. На её худом лице имелись толстые очки в роговой оправе. Волосы были завязаны в жесткий пучок.

– Ирма Яновна Сиверс, – представилась она, – директор. Мне сказали, что меня спрашивают из милиции, но я уже, по-моему, всё рассказала, как и мои ученики, и вряд ли что-то можно добавить к уже сказанному.

Своим поведением директриса всячески показывала, что она слишком занята для разговора с правоохранительными органами.

– Обстоятельства изменились, – сказала Ксения, – одна из пропавших девочек была найдена убитой и…

– Разве наш лицей имеет к этому отношение? – перебила директриса. – Мы не несем ответственность за то, чем наши ученики занимаются в свободное время. Мне из-за этого дела звонили из министерства, теперь нужно писать отчет, отвечать журналистам, и все потому, что она у нас училась.

Ксения не любила, когда её перебивали, но дослушала до конца.

– Меня не интересует, что вы намерены делать, – холодно сказала девушка, – убита ваша ученица, и ваша обязанность оказывать следствию помощь.

Тон Аваловой был мягок, но сулил большие неприятности при отказе от сотрудничества. Директриса, вероятно, это поняла, потому как её лицо с надменного сделалось крайне задумчивым.

– Что вы хотите? – сдалась директриса.

– Мне нужно поговорить с педагогическим составом и учениками, – сказала Ксения, – моему коллеге показалось, что с ним были недостаточно откровенны. У подростков могут быть свои маленькие тайны, но речь идет об убийстве.

– Пойдемте, – холодно ответила директриса, – я полагаю, что для начала вы хотите поговорить с классным руководителем и близкими друзьями Катерины?

– Это было бы неплохо, – согласилась девушка, жестом показывая Максу следовать за ней.

Директриса повела их по широкой лестнице. Затрещал звонок, и лестница в один миг наполнилась снующими в разные стороны учениками, нагруженными тяжелыми книгами и какими-то приборами. Мимо, чуть не сбив её, пробежала пара девочек в форменной одежде, которая состояла из темно-синей юбки, голубой блузки и синего в цвет юбки жакета. Парочка внешне словно бы сошла с обложки глянцевого журнала: мелированные волосы, яркий макияж, жвачка-пузырь во рту. Школьные юбки были сильно короче, чем у других проходивших девушек, а блузки расстегнуты ниже всяких приличий. Обе так громко хохотали, что до Ксении долетели обрывки фраз…

– …Я, короче, ему говорю, хочешь увидеть, что у меня под юбочкой? Тогда возьми банан и соси его. И, прикинь, этот дурак его взял и стал сосать, а я его щёлкнула на телефон и убежала.

– …Да гонишь, покажи!

Послышались звуки какой-то возни. Ксения остановилась и повернула голову. Ей было любопытно.

Парочка, оказывается, столкнулась с поднимавшейся по лестнице круглолицей блондинкой с портфелем в руке. Из-за толчка портфель упал на пол, и оттуда вывалились учебники. Круглолицая стала их собирать, но на портфель одна из девушек наступила ногой.

– Оооо, – манерно протянула та, которая рассказывала о своих подвигах, – смотрите, кто это у нас? Карина, поздоровайся с Таней, она очень рада нас видеть?

– Приивеет, Таня, – издевательски протянула вторая, – ты по нам скучала? Смотри-ка, Лера, она, по-моему, ещё больше потолстела, фу, как это мерзко выглядит.

Первая девица с пренебрежением надула щеки.

– Это из-за стресса и новостей, – сказала первая, наклоняясь к сидевшей на полу однокласснице, – слышь ты, корова, от тебя пахнет магазином твоего папаши, не путайся у нас под ногами, а то отправишься вслед за своей подружкой исследовать, правдиво ли то, что профессор Полуянова рассказывала про теорию эволюции.

Обе гортанно заржали.

Ксения вздохнула. Её такие моменты притягивали, как магнитом.

– Секунду, – извинилась она.

Девушка подошла к парочке, которая, видно, только обрадовалась дополнительному зрителю. Авалова схватила первую из девиц за запястье одной рукой, а второй вытащила из кобуры свой «Браунинг» и вложила её в руку девицы. Та удивленно захлопала глазами.

– Ну что стоишь! – властно сказала Ксения. – Давай, стреляй. Убей её, ты так много грозишь, – она усмехнулась, – а тебе затвор передернуть? – Ксения двинула с характерным щелчком ствол назад-вперед. – Ну давай, чего ждешь? Ты же так этого хочешь? Рекомендую стрелять в живот или в шею, умирать будет мучительно. Ну что стоишь, давай!

Спешащие по своим делам ученики замерли как вкопанные и наблюдали за сценой.

Девица нервно разжала руку и уронила пистолет. По ее виду казалось, что она проглотила язык вместе со жвачкой.

– Ой, уронила, – ехидно сказала Ксения нагибаясь, – я сейчас подниму.