Исповедь

Силы великие, как мне осточертел этот грохот! Это называется – ремонт? Да за это время уже новый дом можно построить. Скажете: не можешь изменить ситуацию, измени отношение к ней? Не получается. Меня вообще бесят люди. Не все и не всегда. Но многие. И часто. Скажете: настроение плохое, встал не с той ноги? Да я и не вставал еще. Только проснулся.

Открываю глаза и тут же зажмуриваюсь от нестерпимо бьющего по чувствительной сетчатке солнечного света. Солнце… Оно тоже раздражает меня. Хотя я люблю смотреть, как оно блестит на снежном покрове, как освещает верхушки деревьев или пробивается среди густой листвы леса… И его тепло мне нужно. Иначе я мерзну весьма и весьма сильно. В отличие от других.

Честно говоря, я существо странное. Не такое, как все. Я уже не говорю о том, что отличаюсь от многомиллионного скопища, населяющего эту несчастную планету. Но я выделяюсь и из числа весьма немногих НЕТАКИХ… Нас не так много, как я уже сказал; о нас знают… точнее – думают, что знают. Что-то сочиняют, придумывают… И считают ЭТО – знанием правды. Смешно, право слово. Я не стану ничего говорить. Зайдите в любой книжный магазин… Вам этого будет достаточно.

Но я отвлекся. Я не такой даже, как те, к кому принадлежу. Не знаю – за что судьба подшутила надо мной, лишив возможности жить полноценной жизнью. Что? Нет, я не жалуюсь; просто констатация факта. Я вообще, как говорят, «человек в футляре». Не умею расслабляться нигде и никогда. Даже на праздниках и в самой близкой компании. Это тоже часть моего характера. Или – часть «кары»?

Ну вот, стук в дверь. Интересуется, не заболел ли я. Смешно. И снова раздражение – не люблю, когда дергают… Но вставать и правда нужно. Поднимаюсь, и мой день начинается. Пусть даже на часах далеко заполдень.

Знаете, я дико устал. От монотонного однообразия тянущихся, словно только что расплавленный сыр дней. От тупой и тяжелой неизменности. Я знаю все, что вы скажете: «Возьми себя в руки и измени свою судьбу», «Все в твоих руках», «Если ничего не меняется, значит – ты сам не хочешь и не стараешься». Так ведь, верно? Угадал? Нет, просто слышал это десятки раз. Но дело в том, что я не властен над своей судьбой. Я не раз пытался изменить хоть что-то. И неизменно возвращался на «начальную точку отсчета». Так что приберегите подобные советы для кого-нибудь другого.

За столом я о чем-то говорю, что-то отвечаю, ем… Однако все это отмечается лишь краем сознания. Сходить в магазин? Да, конечно… хоть какое-то разнообразие. На улице почти не разговариваем. Не потому, что холодно. Просто – не о чем. У нас нет точек соприкосновения, несмотря ни на что. А слушать постоянные жалобы – бесит. Кстати сказать – во время очередного приступа Безумия представил себе…. Чуть не стошнило: кровь густая, холодная и вязкая. Да, ко всем «заскокам» в придачу есть у меня и такая особенность – чувствовать консистенцию и вкус крови, не…

По возвращению из магазина снова запираюсь в своей комнате. Новая волна раздражительной усталости. Устал постоянно носить маски. А быть тем, кем являюсь на самом деле и в душе… Конечно, я мало повидал в жизни. Но, все же, знакомиться с «желтым домиком с белыми мягкими стенами» меня не тянет. Тем более – стены там вовсе не мягкие, а вот шприцы весьма острые. А я крайне негативно отношусь к причиняемой мне боли. Так что – маска… тем более, уже «прикипела». Не удивительно – за столько-то лет.

Скольжу взглядом по полкам с любимыми книгами, дисками с музыкой и фильмами. Охота выть. Странное состояние. Не хочется ничего, совершенно ничего; все это надоело. Хочется чего-то совершенно нового и неизведанного. Одновременно хочется свернуться клубком, забившись куда-то в темный угол – только чтоб не трогали; и в то же время активно действовать. Как? Не знаю.

Я знаю, что морально ослеп. Потому что даже писать получается с трудом: не могу найти тем и слов. Говорят – настоящий творец находит это даже в окружающих его мелочах. Но я ничего этого не вижу. Я слеп и голоден морально. Хотя могут возразить, что такие, как я, вообще не могут испытывать эмоции. Глупость. Те, кто еще не стар и кому еще не приелась жизнь, кто еще не успел познать все на свете – могут. Я тоже не познал. И не смогу этого. Поэтому остается только завидовать тем, кто может. Может чувствовать и передавать свои чувства другим. Я же – пуст.

Эмоции других могут влиять на мое физическое состояние – отбирая или даря энергию; но не могут наделить меня глубокими чувствами. Люди называют это энергетическим вампиризмом. Не совсем верно. Ведь вампир, отбирая кровь и жизнь, дарит либо легкую и приятную смерть, либо НЕжизнь. Если же эмоции других отбирают у меня энергию, то взамен не дают ничего. Я не говорю о том, когда я отдаю энергию добровольно, чтобы помочь. Потому что тогда – если удается помочь, я испытываю моральное удовлетворение. Смешно? Чтобы такой, как я и мог дарить что-то с радостью? Не верите? Ваше право. Переубеждать не стану. Запутано? То говорил, что не испытываю эмоций, а то – моральное удовлетворение… Да, верно, запутано. Хотя я говорил о невозможности испытывать глубокие и высокие чувства. Поэтому все остальное объяснять не буду.

Стою на балконе, глядя на то, как медленно уходит за крыши домов солнце. Я не люблю день. Он слишком суетен, даже если в его течении и происходят приятные для меня события. И мне импонирует ночь с ее темнотой и спокойной мягкостью; даже если ночь выдается шумной и хлопотной. Сейчас на душе странное ощущение. Словно там находится пробивающий скорлупу яйца дракончик… Он должен вылупиться, расправить крылья и взлететь… Но я знаю – у моего дракона нет ни крыльев для полета, ни голоса, чтобы петь. Потому что я слеп морально. Потому что я могу чувствовать и видеть красоту зрительно, но не душой… И не могу объяснить ее. И рассказать о ней так, чтобы кто-то увидел ее, словно бы своими глазами.

Небо начинает темнеть, и я замечаю яркую звезду неподалеку от нарождающегося месяца. В сознании начинает ворочаться зверь нетерпения. Но я знаю, что еще рано. Очень рано. Я ощущаю себя запертым в клетке только что пойманным хищником. Впрочем, это всегдашнее ощущение. Иногда оно вырывается стихами, чаще… гораздо чаще – просто выводит из равновесия до беззвучного воя. Я просто стою на балконе, тупо глядя в небо.

После ужина… (зачем он мне?) еще пара часов мучительного ожидания. Расстилаю постель, чтобы не возиться с ней под утро. Потом беру в руки уже начатую книгу, чтобы хоть как-то скоротать время – смотреть телевизор не хочется.

Интересная вещь, надо сказать. Красиво до замирания дыхания, до щемящей сердце боли от того, что сам не в силах этого описать и увидеть своими глазами такую красоту, до слез восхищения… И страшно. До сдавливающего горло воя, до тяжелого бессильного отчаяния: За что? Почему? Потому что осмелился противостоять? Но, как же тогда слова о том, что все происходящее делается по Замыслу и невозможно идти против? За несоответствующую «правилам» не несущую функциональной пользы красоту? За то, что учил творить, слушая себя, а не господина? За то, что творил не послушное орудие, не рабов, а учеников – свободных и умеющих делать выбор? И за что их – только лишь учащихся и защищающих то, что создали сами? Но почему НАСТОЛЬКО жестоко, если называли себя Светом? И возникает вопрос: А так ли все было на самом деле? Так ли был невиновен и несправедливо обвинен? Так ли у Него все было правильно, а они были «слепы»? Вопросов море. Ответ один: неизвестно. Не было третьей – нейтральной стороны, способной оценить и описать все абсолютно беспристрастно. И выбирать – во что и кому верить – читатель должен сам.

Я стираю невольно набежавшие слезы. Да, знаю – бываю порой излишне… Сентиментален? Не знаю. В голову приходит мысль: странно. Все же отрицательные и негативные эмоции у меня ощущаются несколько сильнее и, если можно так выразиться, крепче, чем положительные. Почему? Вот на это у меня ответа нет. И не время их искать. В квартире уже все затихло и погрузилось в сон.