Кузены быстро миновали длинную галерею с картинами и скульпторами, собираемыми многими поколениями герцогов Помаррийских, прошли анфиладу залов самого различного назначения, спустились на второй этаж по восточной лестнице и вошли в открытые двери малой приемной.

Их уже ждали. Едва они вошли, по знаку старшего герцога двери были плотно закрыты, со стороны коридора возле них встал караул, исключающий саму возможность подслушивания.

Приемной служила вовсе небольшая комната, лишь по капризу предыдущего правителя приспособленная для этой цели. Стены, покрытые декоративной штукатуркой серого цвета с серебряными прожилками, пол из наборного паркета на тон темнее стен придавали комнате вид унылый и какой-то заспанный.

Герцогине здесь все казалось неустроенным и безликим, она не меняла обстановку лишь потому, что супруга здесь все устраивало. К тому же во дворце таких унылых служебных помещений было около сотни, и все их привести в долженствующий вид у ее светлости просто не хватало времени. Хотя статусные залы и жилые покои содержались ею в безупречном порядке.

Граф с младшим герцогом устроились на своих привычных местах за овальным столом драгоценного палисандрового дерева, не покрытым скатертью именно для того, чтобы любой мог полюбоваться дивным рисунком и погладить теплое полированное дерево.

– Итак, вся семья в сборе, – торжественно провозгласил герцог-старший, но чуткие уши кузенов расслышали чуть заметную иронию в этих обыденных словах. – Приступим к делу, – и он кивнул супруге, передавая ей слово.

Герцогиня строго взглянула на племянника. Сидевшая с ней рядом ее единокровная сестра тоже посмотрела на сына, но уже горделивым любящим взором. По ее мнению, он был гораздо красивее и представительнее сидящего рядом слишком уж скромного герцога-младшего. Ее чуткое материнское сердце желало сыну всего самого лучшего, но желания в этом жестоком мире исполнялись далеко не всегда.

Вот как сейчас, когда у ее мальчика вдруг ни с того, ни с сего объявилась магически назначенная невеста. Вовсе не такую жену она для него хотела. Надеялась сама подобрать ему достойную девушку из благородного обеспеченного рода, потому что мужчины часто думают не головой, а вовсе другим местом, и по прошествии времени сильно о своем поспешном выборе жалеют. А кто лучше всех поможет в столь деликатном и тонком деле, как не родная мать?

Но теперь все ее чаяния насмарку. И откуда сестра выкопала этот смехотворный документ? Она с недоверием покосилась на желтоватый пергамент, лежащий на столе. Герцогиня, перехватив ее взгляд, заметила с холодком:

– Я этот манускрипт вовсе не искала, не думайте, я о его существовании и не подозревала. Это он меня нашел. Явился из воздуха, оказавшись на моем туалетном столике. Что он магический, сомнений нет, – и она, развернув свиток, показала всем переливающуюся внизу текста печать.

Анрион протянул руку, принял рукопись и внимательно всмотрелся в текст.

– Да, договор магический, сомнений нет. Но ему больше двухсот лет, почему же он объявился лишь сейчас?

– Похоже, прежде условий для его выполнения не возникало, – предположил герцог-старший. – Здесь же четко сказано – только старшие дети двух родов должны заключать брак. Значит, прежде старшие дети были либо одного пола, либо слишком расходились по возрасту.

Все согласились с этим пояснением.

– Ладно, пусть только старшие дети рода должны сочетаться этим дурацким браком, – Криспиан прожигал пергамент негодующим взором. Если б он был магом, гадкий договор непременно сгорел бы без остатка. – Но вот почему под раздачу попал именно я?

– Такая у тебя судьба, – меланхолично успокоила его венценосная тетушка, возмутив племянника еще больше.

– Я ничего в своей судьбе менять не собираюсь, – твердо вскинулся он. – Если и придется жениться на невесть ком, то уж все мои подружки останутся при мне.

– Ты думаешь, супруга, обладающая магическими талантами, тебе это позволит? – насмешливо поинтересовался правитель. – Что-то я в этом сомневаюсь.

– С чего это вдруг она будет магиней? Это же просто сказки! У нас и магов-то на всю страну рождается раз-два и обчелся, а тут женщина с магией! Не верю! – граф возмущенно привстал, чтобы тут усесться обратно, придавленный тяжелой рукой друга.

– Договор составлен с родом Салливерн, дружище, – сочувственно сказал Анрион, знающий все магические кланы страны.

Криспиан обеими руками вцепился в собственные и без того растрепанные волосы и тоскливо застонал, чересчур демонстративно выражая свое неизбывное страдание.

– Давайте дождемся приезда этой девицы, – с робкой надеждой предложила от всей души сочувствующая ему графиня, – и тогда уже будем думать, как нам быть. Вдруг договор можно как-то расторгнуть? Ведь должно же быть условие, позволяющее это сделать?

Единственный маг среди них, Анрион признал:

– Теоретически можно, но в договоре ничего об условиях расторжения не сказано. А без их выполнения это сделать невозможно. Но, может быть, я чего-то и не знаю. Нужно будет озадачить придворных магов.

Графиня запротестовала, принявшись энергично обмахиваться веером:

– Никаких магов! Никто об этом договоре не должен знать! – она представила себе на редкость уродливую девицу, навязанную в жены ее красавцу-сыну, и у нее болезненно заныло сердце. – Ни к чему портить зимний бал. Ведь только представьте, сколько девушек будет разочаровано тем, что один из самых завидных женихов королевства уже связан магическим договором!

Герцогиня сложила перед собой узкие ладони и нервно постучала подушечками тонких, унизанных кольцами пальцев, что делала всегда, когда задумывалась о чем-то важном. Она считала, что у ее сестрицы слишком уж развиты материнские чувства, сама она ничего особенного в своем племяннике не замечала, ну, если не считать его невероятной любвеобильности, что почитала существенным недостатком, а уж вовсе не достоинством.

Но с графиней согласилась:

– Да, не стоит объявлять об этом сейчас. Достаточно и того, что об этом будут знать те, кто должен. Просто приедет на бал еще одна девица, только и всего. Будет время познакомиться с ней поближе. Надеюсь, она достойно воспитана, чтобы представлять свой род.

– У нее есть титул? – графиня вспомнила об этом весьма важном обстоятельстве и вытянула худую шею, стараясь не пропустить ни звука.

– Салливерн – просто дворяне, без титула. Но это не имеет никакого значения. Род старинный и очень крепкий. Но, поскольку они не платят налоги, то ничего об их состоянии нам не известно, – неодобрительно поведал герцог-старший.

– То есть они скорее всего бедны, как церковные мыши? – графиня приложила прохладные руки к загоревшимся от злого бессилия щекам. – Это же холодный север, там одни леса и скалы, ничего путного не растет! Что нам делать?

Граф скептически посмотрел на взволнованную мать.

– Мама, мне все равно, есть у моей нареченной, – он произнес это слово с нарочитым восторгом, даже с придыханием, – приданое, или нет. – И продолжил уже серьезно: – меня волнует другое – смогу ли я расторгнуть навязанную мне помолвку.

– Посмотрим, что получится, – неопределенно пообещал Анрион под напором друга, не желающего надевать на себя супружеский хомут. – Магические договоры вещь непонятная и очень сложная. Неизвестно, как отказ от женитьбы без выполнения условия расторжения скажется на тебе. Или, если инициатива будет исходить от невесты, то на ней. А, возможно, и на вас обоих.

– Никогда ни одна девица, будучи в здравом уме, не откажется от моего красавца сына! – возвестила графиня, свято веря в свои слова. – Это противоестественно!

Все сидевшие за столом посмотрели на нее и одновременно скептически хмыкнули.

– Ну, пару раз мне от ворот поворот давали, – остудил матушкину веру в свою неотразимость Криспиан. – Но речь вовсе не об этом. Как бы отправить мою невестушку обратно без скандала? Может, пообещать, что летом я сам к ней приеду?

– И не приехать? – саркастично уточнила герцогиня.