Погода стала резко меняться, начинал капать дождь. Прочесывая район, в голову каждого, кто искал Регину, закрадывалась мысль о том, что ее снова похитили, но ни кто пока не высказывал свои мысли вслух.

– Где она! – не выдержал Сашка. – Почти час ищем!

– Не паникуй, – жестко сказал Данила, пытаясь успокоить Сашку, но и сам переживал не меньше его.

– Где она, твою мать! – Сашка с силой схватил за грудки Бугра.

Олег крепко сжал кулаки Сашки своими, но ничего не ответил, лишь серьезно смотрел Сашке в глаза.

Наблюдая за ситуацией, Богдан все больше убеждался в том, что все совсем не так, как кажется на первый взгляд. Олег молчал, но было очевидно, что он сам порвет любого, кто причинит вред его дочери. Мог ли он быть причастен к ее исчезновению? Кто кого имеет втемную?

– Богдан Александрович, – мысли Богдана прервал голос одного из бойцов, раздавшийся по рации.

– Слушаю.

– Регина Олеговна обнаружена в центральном парке.

Голос по рации слышали все, все и отправились в парк. Первым на место прибежал Сашка, отыскал беседку, в которой находилась Регина.

– Регина! – он был все еще очень взволнован.

Регина сидела в углу беседки, плакала, закрывая лицо ладонями.

– Ты чего? Почему ты здесь? – Сашка присел рядом и обнял ее за плечи, Регина молчала. – Идем домой, холодно.

Поняв, что криминала нет, Богдан отправил бойцов по постам, друзья стояли чуть поодаль от беседки.

– Куда идем, Саша? – чуть слышно спросила Регина. – Куда? – подняв голову, она увидела отца.

Выбежав из беседки, Регина подбежала к отцу и пристально посмотрела ему в глаза.

– Куда мне идти, папа? – Олег молчал, Регина срывалась на крик. – Куда?! Ну, скажи мне хоть что – нибудь! Почему ты молчишь?! Как мне теперь жить?! Ты понимаешь, что ты наделал? Ты знаешь, кем была Настя для меня?! Ты снова лишил меня матери! Тебе и этого было мало! Как ты посмел тронуть ребенка?! Моего ребенка твоя банда тоже не пожалеет? Он ведь будет внуком Мурены! – Регина ревела и колотила отца в грудь, Олег молча слушал дочь. – Ну, скажи мне хоть, что-нибудь! Скажи мне, что ты не виноват! – Олег продолжал молчать, перестала кричать и Регина. – Молчишь. Если тебе плевать на меня, я отрекусь от тебя, я не дам тебе растоптать мою семью, – слезы градом катились по ее щекам. – А если выйдет так, что ты уже растоптал ее, если из – за тебя, я потеряла свою семью, я пристрелю тебя, – Регина отвернулась от отца и хотела уйти, но сделав пару шагов, ее ноги подкосились. Сашка подхватил ее под руки и проводил до машины, которую подогнал один из бойцов.

Рядом с Олегом остались Богдан, Данила, Степан и Глеб. Данила серьезно смотрел в глаза Олегу.

– Так ничего и не скажешь?

– Моя дочь, теперь твоя дочь, – хмуро ответил бугор, бросив под ноги Даниле пистолет, повернулся и пошел прочь.

Брошенный пистолет говорил о том, что Бугор не поднимет ствола на Данилу и его семью, как бы не сложились обстоятельства.

– Сдается мне, кто-то кого-то конкретно подставляет, понять бы кто и кого? И зачем? – размышлял Богдан.

– По сути, они все замазаны в том, что произошло с Настей и с Камиллой…

Клиника Никиты

Сутки после операции Федор не приходил в сознание, наконец, войдя утром на осмотр, Никита увидел, что Федор очнулся. Федор равнодушно смотрел перед собой, вспоминая все, что произошло с ним за последние сутки, последнее, что он помнил – маленькая ладошка Камиллы в его руках.

– Привет, – Никита присел на край постели Федора, собираясь осмотреть его, Федор промолчал, даже не посмотрев на Никиту. – Федор?

– Спасибо тебе друг, что не позволил мне сдохнуть, а теперь будь добр уйди.

Впервые за много лет общения, Никита слышал ярость в голосе Федора, обращенную на него.

– Федор, я определенно чего-то не понимаю, – Никита встал с постели Федора, сохраняя спокойствие.

– Чего ты не понимаешь? – Федор же напротив, всегда спокойный и уравновешенный, сейчас был на грани истерики, и чем дольше Никита находился в палате, тем хуже было Федору, хотелось и рыдать, и кого-нибудь убить. – Чего ты не понимаешь? – хрипел он. – Я должен был сдохнуть! Я! Как я Насте в глаза буду смотреть?! Я мечтаю о том, чтобы она пристрелила меня! Как мне дожить до того момента, когда она сможет сделать это? Как я могу жить, понимая, что я не уберег ее… – сильное волнение Федора сделало свое дело, он потерял сознание.

– Федор, – Никита поднес к его носу нашатырь, Федор открыл глаза. – Послушай меня…

– Пошел вон!

Никита вышел из палаты, понимая, что объяснить, что – либо Федору сейчас не получиться, так же он понял, в чем он, по мнению Федора, виноват. Выходя из палаты, Никита, чуть не столкнулся с Мариной.

– Ты как? – Марина посмотрела на мужа. – Так и не отдыхал?

– Нормально, – хмуро ответил Никита.

– Ник, я все понимаю, но, нужно уделить нашим гостям, хоть пару минут.

– Господи, я совсем забыл о них. Ты права, я должен, хотя бы объясниться и извиниться. Скоро приду. Что – то еще? – спросил Никита и не ошибся.

– Сашка Регину привез.

– Что – то серьезное?

– Угроза выкидыша. Я делаю все, что могу.

– Марина, – Никита крепко обнял жену, почему – то ему вспомнились 90-е, погибшие внуки Марка, весь кошмар, что им пришлось пережить тогда … – Все будет хорошо, моя родная, – Никита запретил себе думать о том, что для него и его друзей 90-е вернулись. – Я скоро приду.

Никита дал указания персоналу следить за Федором, боялся, как бы он с собой чего- нибудь не сделал, сам прошел к себе в кабинет, где его с нетерпением ожидала коллегия профессоров.

– Добрый день, – поздоровался он и присел в свое кресло. – Уважаемые коллеги, приношу вам свои самые искренние извинения. Мне очень жаль, что наша с вами встреча, не принесла желаемого результата. Я вынужден был сорвать нашу конференцию. Для меня был очень важен ваш приезд, ваше мнение, ваш опыт. Поверьте, мне очень жаль, но поступить по другому я не мог, и сейчас, я не могу уделить вам время и внимание. – Для Никиты это мероприятие было действительно очень важным, но сейчас он думал лишь о Насте и о том, что творилось в их жизни, ему хотелось послать на хрен и профессоров, и гранд, который ему уже не светит.

– Никита Юрьевич, Вы хотите, чтобы мы покинули Вашу клинику? – спросил один из профессоров.

– Нет. Ни в коем случае, вы можете оставаться, сколько пожелаете, я говорю лишь о недостатке своего свободного времени. Увы, так сложились обстоятельства, – ответил Никита.

– Тогда, с Вашего позволения, мы еще немного погостим и понаблюдаем за ходом работы Вашей клиники.

– Да, конечно.

– Вы расскажите нам о проведенной операции?

– Откровенно говоря, я провел эту операцию скорее от отчаяния.

– Но Вы провели ее грамотно, я бы даже сказал, блестяще.

– Не преувеличивайте, я совсем не уверен в положительном исходе операции.

– То, что Ваш пациент все еще жив, говорит о том, что такие операции возможны на практике и это открывает нам массу возможностей.

– Почему Вы были в отчаянии? Вы знакомы с пациентом?

– Да. Пациентка очень близкий и дорогой мне человек.

– И все таки, Никита Юрьевич, не только отчаяние толкнуло Вас на эту операцию, Вы были к этому готовы иначе, Вы бы побоялись добить пациента.

– В тот момент, я понимал, что она обречена. Я делал все, что только мог сделать. Тогда я думал лишь о том, как спасти ее, использовал любые возможности. Настя все еще жива, еще и потому, что у нее очень сильный организм и непомерная воля к жизни.

– Мы еще вернемся к этому разговору, – сказал один из профессоров, понимая, что Никите сейчас не до них и он не может в полной мере погрузиться в анализ произведенной им операции.

– Да, конечно. Извините.

– Работайте, Никита Юрьевич, а мы понаблюдаем.

– Спасибо.

Через пару часов Никита снова пошел навестить Федора.

– Уйди! – снова услышал он, открыв дверь палаты.