— Давай же, Ник. Это просто нечто.

Я вздохнула, сказав «Хорошо», и завершила звонок.

— Найл? — позвала я, войдя в незапертую дверь, а затем поднырнула под леса и висящие электрические провода.

Мой желудок снова начал шалить, вероятно, потому что я зашла на чужую территорию, хотя я сомневалась, что Лиам возражал бы против того, чтобы я посетила пустую оболочку его дома.

Я уже собиралась снова позвонить своему брату, как вдруг заметила его, стоящего у изогнутого стеклянного листа, одетого в джинсы и черную футболку.

— Какого черта? Ты сказал, что на тебе…

Конец моего предложения прозвучал как вздох, когда мужчина повернулся.

Это был не мой брат.

ГЛАВА 66

— Эм. Извини. Не знала, что ты будешь здесь.

Я прижала красную куртку поближе к телу, словно она каким-то образом могла закрыть меня от пристального взгляда Лиама.

— Я искала Найла.

Когда до меня кое-что дошло, я склонила голову набок.

— Ты тоже забыл свою машину?

— Нет.

— Тогда зачем он мне позвонил с просьбой его подвезти?

— Потому что это я его попросил, — когда я нахмурилась, он добавил: — Мне надо было с тобой поговорить.

У меня отвисла челюсть. Каким же предателем оказался этот Найл! Может быть, Лиам и был нашим Альфой, но я же была его сестрой. Сестра превосходила Альфу.

— Лиам, я уже тебе сказала…

— Дай мне десять минут.

Я пожевала щёку, посмотрела на дверь и начала рыться в голове в поисках способов вернуть сюда Найла, потому что мой брат определённо должен был заплатить за эту подставу.

«Пожалуйста».

— Ладно. Говори.

Лиам потер подбородок, подвигав им из стороны в сторону.

Я подождала минуту.

Две.

Когда я начала разворачиваться, он заговорил:

— Я ненавижу солнцестояния.

Я посмотрела на него через плечо.

— Ты вытащил меня сюда для того, чтобы пожаловаться на то, как тебе неприятен самый короткий день в году?

Или длинный, в зависимости от времени года.

— Нет.

Он обхватил шею рукой, посмотрел вниз на свои потёртые «Тимберленды», а потом опять на меня.

— Никки, что случится, если сегодня ты обретёшь парную связь?

— Не знаю.

Мой желудок сжался, словно, его слова каким-то образом активировали её.

— Если честно, я надеюсь, что Ликаон забудет про меня в этом сезоне.

— Я думал, это была твоя заветная мечта.

— Когда-то была. Может быть, всё ещё. Но на данный момент я не готова к…

Я облизала губы и попыталась замедлить своё дыхание, чтобы вдохнуть поменьше опьяняющего запаха Лиама.

— … очередному партнеру.

— Почему?

Он сделал шаг в мою сторону.

Я осталась твёрдо стоять на месте, не желая отступать, точно напуганная.

— Потому что мой последний партнёр довольно сильно меня поломал.

Его шея напряглась.

— Ты сказала, что уйдёшь от меня, если тебе даруют настоящую пару.

Я слегка приподняла подбородок.

— Я сказала, что уйду, только потому, что ты ясно дал мне понять, что не хотел, чтобы я осталась.

Между его бровями образовалась та самая тонкая вертикальная бороздка.

— Ты бы стала сопротивляться связи, чтобы остаться со мной?

— Безумие, правда?

Я посмотрела мимо него на долину, всё ещё сверкающую в солнечном свете, на покрытый золотом фруктовый сад, блестящий пруд и лавандовые облака дыма из труб.

— Если тебе даруют сегодня пару, что ты будешь делать?

Он снова сдвинулся и загородил от меня мир снаружи.

— О чём на самом деле ты спрашиваешь, Лиам?

Его кадык дернулся на его застывшей шее.

— Если тебе даруют сегодня пару, ты выберешь его?

Я пристально посмотрела сквозь опущенные ресницы в его глаза, которые покорили меня в первый же раз, когда я заметила их блеск под бейсбольной кепкой на тёмной парковке. В течение многих недель я хотела, чтобы эти глаза заметили меня. А сейчас… сейчас я хотела, чтобы эти глаза смотрели куда угодно, но только не в мои, так как боялась, что они обнаружат, что щит вокруг моего сердца до сих пор не затвердел.

— Я не буду закреплять связь только ради того, чтобы у меня был партнёр, но я также не собираюсь держаться за эмоционально отсталого мужчину, у которого фобия отношений.

Его губы сделались мягче.

— Эмоционально отсталого?

Мне надо было отвернуться от этих губ, прежде чем я совершила бы что-нибудь глупое и позволила им смягчить и меня тоже.

Он сделал ещё один медленный шаг в мою сторону, а потом ещё один, пока не оказался так близко, что стук его сердца начал сотрясать воздух между нами.

— Ты пахнешь моим сыном.

Я уставилась на него.

— Мне теперь не разрешено его видеть?

Язвительный тон моего голоса заставил его взгляд скользнуть на строительную каску, которую кто-то забыл.

— Я был напуган, Никки. Он уже потерял одну мать; я не хотел, чтобы он потерял ещё одну.

Значит, мама была права… страх заставил Лиама расстаться со мной.

Но это не оправдывало то, каким бессердечным способом он это сделал.

— Он твой сын, Лиам. Не мой. Я никогда не забывала об этом, и не пыталась использовать его, чтобы удержать тебя.

Всё ещё изучая каску, он спросил:

— Ты смогла бы полюбить его как своего собственного?

Слюна у меня во рту застыла, как и кислород в лёгких.

— Что это ещё за вопрос?

— В тот вечер, когда я забирал его от тебя, я не в первый раз услышал от него слово «мама». Он два раза говорил его во сне и один раз, когда был сильно расстроен из-за меня. Я думал, что он зовёт Тамару, но он не знал её, так зачем ему её звать?

Лиам убрал прядь волос с глаз.

— Сначала это меня расстроило, потому что мне хотелось, чтобы моему сыну было достаточно меня одного, Никки. И я думал, что это так и есть, пока не приехал сюда, и пока ты и твоя мама не начали помогать мне с ним. Тогда он просто засиял. Он всегда был таким тихим малышом. Счастливым и милым, но тихим. А сейчас он… ожил.

Его кадык дёрнулся, и мой и без того уже мягкий щит превратился в губку.

— В общем, однажды, когда он произнёс это, я подумал, а что если ты… но ты такая молодая…

— И такая милая? — тон моего голоса окрасился сарказмом.

Появилась улыбка. Которая затем исчезла.

— Да, Никки. И именно поэтому я не мог даже представить, что ты захочешь ребёнка, особенно, такого, которого ты не создала с твоим идеальным предназначенным для тебя партнёром. А потом ты сказала, что тебе не нужна другая семья и…

— Я хочу партнёра, Лиам. Партнёра, который любит и принимает мою семью, потому что они будут и его семьёй тоже.

Он закрыл глаза. Вдохнул.

— Ты примешь меня?

Он открыл глаза. Выдохнул.

— Если ты получишь свою настоящую пару, как только наступит ночь, ты примешь меня в качестве своего партнёра, Николь Рэйна Фримонт?

В его тоне было что-то уязвлённое, словно он представлял, что вышел на какой-то уступ, который рушился у него под ногами.

— Меня и мой багаж.

— Твой багаж?

— Моего сына. Мои проблемы с доверием. Мои…

Он перестал говорить, когда я сделала шаг вперед.

Перестал дышать, когда я обхватила руками его лицо, а мои большие пальцы утонули в ямочках под его скулами.

— Ты клянёшься, что больше никогда не уйдёшь от меня? Если ты злишься или напуган — говори, кричи, но не — уходи.

Он повернул голову и поцеловал мою ладонь.

— Клянусь всеми грозами и звездами, клянусь, что больше никогда от тебя не уйду.

Его обещание схватило все мои удары сердца и сжало в один гигантский удар, из-за которого моё тело сотряслось.

— Всеми грозами и звездами? Никогда не думала, что мой суровый Альфа законченный поэт.

Лёгкость моего тона стерла остатки его волнения.

Его руки оказались у меня на талии и сжали красную шёлковую ткань.

— Лучше никому не говори, а то я потеряю доверие своей стаи.