«Уже еду. Буду через 15 минут. Прости. Слышал, что тебе пришлось зависнуть со Штормом».

Я: Если под «зависнуть» ты имеешь в виду, что мне посчастливилось провести целый день с твоим сыном, то да, я тут с ним зависла.

А потом во мне проснулась отважная девушка, которая в своё время сделала предложение своему Альфе, и я написала: «Я очень надеюсь потом зависнуть с его отцом».

У меня в голове раздался смешок.

Улыбнувшись, я продолжила играть со своим подопечным. Покидав мягкий шарик и совершив пару забегов на четвереньках, Шторм зевнул и выудил картонную книгу из коробки с игрушками, стоящей в углу моей спальни.

Он протянул её мне и залепетал:

— Мамама.

Я покачала головой и взяла у него книгу. Прежде чем я успела поправить его, он взвизгнул, уронил книгу и быстро пополз в сторону двери. Он схватил Лиама за икры и приподнялся, не переставая тараторить «папапа».

Тёмные глаза Лиама опустились на его сына. Его губы были плотно сжаты, что говорило о том, что у него был плохой день. Он нагнулся и взял Шторма на руки.

Я подняла книгу.

— Никаких следов Камиллы?

Не сводя глаз со Шторма, Лиам спросил:

— Почему он только что тебя так назвал?

Так вот в чем была причина его дурацкого настроения?

— Потому что, ему, видимо, слишком сложно произнести слово «Никки».

— И ты научила его называть тебя мамой? — его тон был таким язвительным, что я с силой сжала книгу.

— Конечно же, нет.

— Тогда почему он так тебя назвал? — спросил он, едва разжав зубы.

Подперев бедро рукой, в которой не было книжки Шторма, я сказала:

— Может быть, потому что он слышит, что я так называю маму, и поскольку он проводит много времени с нами, он думает, что так называют людей, которые о тебе заботятся?

Лиам продолжил смотреть на меня, и его взгляд не был милым. Это был взгляд, которым смотрят на тех людей, которым не доверяют. Или которых не любят.

— К твоему сведению, я всё время его поправляю.

— Я не слышал, чтобы ты поправила его в этот раз.

— Потому что ты вошёл, и я отвлеклась.

Костяшки моих пальцев, которыми я сжимала книгу, побелели.

— Какая мне выгода от того, что Шторм станет называть меня мамой? На случай, если ты забыл, у меня уже есть семья Лиам. Я не ищу другую.

— Ты ищешь себе пару на всю жизнь, и когда ты найдёшь его, ты больше не будешь частью нашей жизни.

Он поменял положение Шторма, сдвинув его вбок.

Я хотела напомнить Лиаму, что мы были членами одной стаи, и что я навсегда останусь в их жизни.

— С этим надо покончить прямо сейчас.

— С тем, что Шторм называет меня мамой?

— Нет. С нами, Николь.

Мои ресницы так высоко взлетели, что коснулись лба.

— Ты решил порвать со мной из-за двух слогов, которые твой сын произнёс вместо моего имени?

— Это не просто два слога.

Мои плечи опустились. Как и моё сердце. Оно ударило меня в позвоночник, после чего ухнуло вниз.

— Его куртка висит у входной двери.

Я постаралась сказать это спокойным голосом, чтобы не напугать Шторма, который мотал головой, переводя взгляд со своего отца на меня.

— Я просто пытаюсь защитить его.

— Да. Конечно. Это уже неважно.

Я развернулась, пока из моих глаз не начали капать слёзы.

— Пожалуйста, уходи.

— Ник…

— Я сказала, уходи.

Когда его шаги стихли, а его сердцебиение сделалось тише, я бросила книгу на стол, резко задёрнула шторы, а затем свернулась калачиком на своей кровати и начала рыдать в подушку из-за того, что я была такой дурой, и поверила в то, что смогу согнуть этого несгибаемого мужчину.

ГЛАВА 55

Когда на следующее утро Найл зашел ко мне в спальню, чтобы узнать, была ли я готова отправиться на обед к маме и папе, я притворилась, что у меня болит живот. Он был заботливым парнем, поэтому поставил на мою прикроватную тумбочку холодную воду и баночку с аспирином. Как жаль, что всё это не могло вылечить меня от того, что меня мучило. Мне надо было послушать Эйделин и держаться подальше от нашего Альфы, у которого были такие большие проблемы с доверием, что было удивительно, как он вообще смог разглядеть что-либо сквозь них.

После того, как Найл затворил дверь, я закрыла глаза и заставила свой беспокойный мозг отключиться. Я проснулась от того, что прохладная рука гладила мой лоб.

— Она какая-то не очень тёплая, — сказала мама кому-то.

Я разлепила веки и обнаружила, что она и Эйделин взволнованно смотрят на меня.

Увидев мои опухшие глаза, они тут же поняли, что у меня болел не живот, а сердце.

Мама присела на корточки рядом с кроватью и убрала прядь волос с моего лба.

— Дорогая, что случилось?

— Я не хочу об этом говорить.

Она нахмурилась.

— Пока не хочу.

Эйделин коснулась маминой руки.

— Мег, дай мне поговорить с ней.

И хотя я вообще не хотела обсуждать Лиама, отправить их домой без каких-либо объяснений было так же невозможно, как попросить солнце перестать садиться.

Мама выпрямилась и вышла. Её глаза задержались на мне прежде, чем она закрыла дверь.

Эйделин плюхнулась на кровать рядом со мной, заставив матрац покачнуться.

— Что случилось и когда?

Я обняла подушку и закрыла глаза.

— Ты же помнишь, как Шторм назвал меня мамой?

Я сглотнула огромный комок, который образовался у меня в горле и напоминал один из мячиков Шторма.

— Лиам думает, что это я его научила.

Яркие глаза Эйделин потемнели от негодования.

— Придурок.

Я сжала губы.

— Я отменяю его приглашение на свою свадьбу.

— Не думаю, что ты можешь отменить приглашение для Альфы.

— Вот увидишь.

Ее улыбка была такой коварной, что мои дрожащие губы невольно изогнулись в улыбке.

— Дорогая, я ценю твою солидарность, но тебе, правда, не обязательно это делать. Не могу же я избегать его вечно. К тому же, самое классное в подобных церемониях это то, что там будет вся стая. Так что он там будет один среди тысячи других лиц.

Она уставилась на гирлянду из звёзд, которую я даже не стала зажигать. Они напоминали мне о Шторме, который напоминал мне о Лиаме, что было глупо, так как гирлянда появилась у меня задолго до того, как я познакомилась с Колейнами.

— Нэш сказал, что Лиам уехал в Боулдер сегодня утром, так что скрестим пальцы. Может быть, он не успеет вернуться вовремя.

— Он уехал?

Эйдс убрала за ухо обесцвеченный локон, но тот снова выбился оттуда и упал на изящный изгиб её щёки.

— Видимо, у него там какое-то дело.

Не было никакого «видимо». Уж точно не разбитое сердце заставило его уехать. Для того чтобы сердце болело, оно должно было быть задействовано, а сердце Лиама никогда к нему не прилагалось.

— Он забрал Шторма с собой?

— Да.

— А Лукаса?

— Лукас недавно уехал домой с Сарой, но они пообещали Нэшу, что вернутся к нашему празднику.

— А что насчёт Камиллы? Её кто-нибудь ещё ищет, или все сдались?

— Насколько я слышала, у Риз была встреча со всеми сыщиками в округе. Если кто-то сможет определить местоположение этой суки, он станет нашим новым Бетой. Вот как сильно она ненавидит Холлисов.

— У меня самый ужасный вкус на мужчин.

Эйделин положила руку поверх моей руки, которая не была погребена под подушкой, после чего опустилась в горизонтальное положение.

— К счастью для тебя, солнцестояние близко, и возможно этот выбор будет сделан за тебя.

Она добавила к своим словам улыбку, хотя я была не очень настроена улыбаться ей в ответ.

— Зная свою удачливость, если Ликаон и свяжет меня с кем-то, это будет очередной дерьмовый мужик.

Губы Эйделин дрогнули.

— Ликаон выберет для тебя только самое лучшее.

— Твои слова да нашему Богу в уши.

Он поднесла указательный и средний палец к губам, после чего поцеловала их, а затем щёлкнула ими с помощью большого пальца и отправила поцелуй наверх. Так всегда делала её суеверная бабушка, и это жест переняли она и её сестра.