Лиам убрал руку с моего плеча, снял куртку и футболку. Вид его обнажённого торса как всегда заставил мой желудок превратиться в улей. Он выпустил один коготь и разрезал кожу над своим сердцем, там, где остался тонкий бледный шрам после его первой и единственной присяги, принесённой ему боулдеровцами.

Бейя застыла. Казалось, что даже вена на её шее перестала пульсировать.

Сжав её руку, Нэйт поднял её на ноги и обошёл вместе с ней стол.

— Готова?

Она кивнула, проследив за струйкой крови, которая затекла в бороздки пресса Лиама. Я тоже уставилась на него, но по другой причине.

— Повторяй за мной, — сказал мой брат. — Я присягаю тебе на верность, Лиам Колейн, и разрешаю тебе вести меня за собой, пока меня носит земля.

Когда клыки Бейи удлинились, Риз сделала шаг вперёд. Её руки и жилистая шея потемнели из-за выступившей шерсти.

Лиам вытянул руку, остановив её.

— Всё в порядке.

Бейя вонзила клыки в своё запястье и, повернув голову, сделала глубокий разрез, вероятно для того, чтобы он не закрылся прежде, чем она успела бы произнести клятву. Затем она поднесла руку к груди Лиама и повторила слова Нэйта. Её голос прозвучал хрипло, а зрачки расширились.

Ранее её кровь не причинила вреда моему брату, но она не соприкасалась с его сердцем. Я затаила дыхание и ловила каждый стук сердца моего Альфы. Я не хотела, чтобы биение этого органа ускорилось или замедлилось. Этого не случилось, и когда Бейя опустила руку, на коже Лиама, как и на коже моего брата до этого, не осталось ни следа.

Наконец её радужки ярко вспыхнули, словно фары, и одна единственная кровавая слеза потекла вниз по щеке.

Мой брат побледнел.

— Что? Что такое?

— Я его услышала, — проговорила она. — Я его услышала.

Раздались восторженные возгласы, которые пронзили мои барабанные перепонки. Нэйт схватил Бейю и закружил её, точно ребенка, а её смех начал прорываться сквозь рыдания.

Я поднесла руку к кровавому пятну на груди Лиама и коснулась его кожи. Мне надо было почувствовать сердцебиение внутри его тела.

— Ты в порядке?

Он обхватил мое запястье своими пальцами.

«Да».

Лукас, который, должно быть, прошёл в это время на кухню, потряс скомканным и мокрым бумажным полотенцем. Я взяла его у него и нежно протёрла грудь Лиама.

«Какие планы на вечер?» — хрипло проговорил он у меня в голове.

Мои ресницы дрогнули, когда я встретилась с его горящими глазами.

— Абсолютно никаких.

Он взял полотенце розоватого цвета у меня из рук и бросил его на стол, после чего переплёл свои пальцы с моими. Он не стал надевать одежду обратно, а просто перекинул её через плечо и повернулся к остальным.

— Риз, сними браслет Бейи.

— Я свободна?

— Да, но тебе нельзя выходить за пределы поселения. Это понятно?

Ещё пара слез стекла вниз по её дрожащим щекам.

— Да, — она сглотнула. — Спасибо.

Лиам коротко кивнул.

Когда я взяла свою сумку и походную кружку, мои нервы, наконец, успокоились, и я улыбнулась. С сердцем Лиама ничего не случилось, как и с сердцем моего брата, и хотя посвящение Бейи в боулдеровцы прошло далеко не гладко, ей это удалось.

— Добро пожаловать в стаю, Бейя, — крикнула я, а Лиам потащил меня к входной двери.

Она вытерла щёки и одними губами произнесла очередное «спасибо», а затем повернулась к моему брату, обхватила его руками за талию и запачкала его голубую рубашку своими кровавыми следами радости.

ГЛАВА 54

Стая не приняла Бейю в этот же день. Она не приняла ее и через несколько дней. Но по прошествии времени всё внимание переключилось на грядущее бракосочетание Эйделин и Нэша, и разговоры о странностях невесты Нэйта (обручальное кольцо, в итоге, вернулось на своё место) отошли на второй план.

— И всё-таки, что ты будешь делать, если Ликаон свяжет тебя с кем-то? — спросила Эйделин, когда мы просматривали картинки на «Пинтерест» с вычурными прическами.

Она до сих пор не знала, чего хотела для своего торжества.

От её вопроса по моим венам словно поползли муравьи.

— Я не знаю.

— Хорошо, что у тебя будет шесть месяцев на то, чтобы принять решение.

Я взглянула на Шторма, который сидел между моими ногами и усиленно сочинял симфонию на своём цветном пластиковом пианино. От одной мысли о парной связи меня начало подташнивать. Я не хотела потерять Лиама, но я была не настолько наивна, чтобы думать, что он останется со мной, если мы не сможем быть вместе в интимном плане. Эта проблема только ускорила бы неизбежное.

Я положила голову на матрас и закрыла глаза.

— Надеюсь, Ликаон забудет обо мне в это солнцестояние.

Эйделин ничего не сказала, но я услышала её мысли. То есть, не на самом деле услышала, а почувствовала их жужжание, которое было таким же громким, как звук игрушечного инструмента Шторма.

Через некоторое время она сказала:

— Парные связи возникают не просто так.

Я распахнула веки.

— Пожалуйста, не надо, Эйдс.

— Я только хотела сказать…

— Я знаю, что ты хотела сказать. И я также знаю, что ты думаешь, что я слишком привязана к Шторму и его отцу.

— Я просто переживаю о тебе, Ник.

— Хорошо, что я феникс, да?

Вздохнув, она взяла мою руку и сжала её.

— Так и есть.

Шторм повернулся и посмотрел на меня. Его подбородок блестел от слюны. Я улыбнулась ему и погладила его всё ещё округлое лицо.

Он развернулся всем телом и прижал свои ладони к моей груди, после чего неловко приподнялся на ногах.

— Мама.

Я обхватила его одной рукой, чтобы не дать ему упасть.

— Нет, малыш, — я указала на себя. — Ник-ки.

— Мамама, — начал лепетать он.

— Ник-ки.

Эйделин испустила свистящий вздох.

— Ты видишь? Даже он слишком привязан.

Я искоса посмотрела на свою подругу.

— Он не понимает, что говорит.

— Ты уверена?

— Ему только десять месяцев, Эйдс. Он просто повторяет всё, что слышит, и поскольку он проводит много времени со мной и мамой, он слышит, что я её так называю.

Шторм одарил меня одной из своих фирменных кривоватых улыбок, словно почувствовал, что мне это было нужно. Я улыбнулась ему в ответ.

— Как Лиам реагирует на то, что его сын так тебя называет?

Моё сердце учащённо забилось.

— Лиам никогда не слышал, чтобы он это говорил.

К счастью. Не думаю, что ему бы это понравилось.

Шторм качнулся несколько раз, после чего оглянулся на своё пианино.

Я помогла ему развернуться.

— Жаль, что он ненавидит идею парной связи на всю жизнь.

Каждый раз, когда кто-то произносил это слово, даже если оно не было связано со мной, он напрягался.

— Может быть, он передумает?

— Может, — проговорила я, хотя мало в это верила.

Затем я испустила глубокий вздох и попыталась избавиться от негативных мыслей. Я никогда не была пессимистом. И не собиралась становиться им сейчас.

— Ну как, — я кивнула головой в сторону планшета Эйдс, — присмотрела что-нибудь?

— Не-а, но нам действительно стоит это сделать.

— Учитывая, что ты выходишь замуж через пять дней…

Она зажмурилась, когда я напомнила ей об этом.

— У меня ощущение, словно я планирую эту свадьбу уже целую вечность.

— Ты, и правда, планируешь её уже целую вечность.

С тех самых пор, как она поцарапала колено, залезая на дерево под моим окном в одиннадцатилетнем возрасте, а мой брат отнёс её потом домой и заклеил рану лейкопластырем с миньонами. И, несмотря на все её разговоры о том, что надо следовать желаниям Ликаона и выходить замуж за выбранного партнера, Эйделин всё равно выбрала бы моего брата, даже если бы его не выбрали для неё.

Проведя ещё час в поисках прически под симфонию Шторма номер 6, Эйделин наконец-то остановилась на двух вариантах, которые она намеревалась попробовать.

Когда она ушла, я написала сообщение Лиаму, спросив его о том, во сколько он собирался закончить поиски Камиллы на сегодня.