— Там нет иерархии, Ваше Величество. У мусульман должности. Нам нужен имам-хатыб — "настоятель" мечети. — Решился поправить Александра Брехт. Вот, оказывается, в советское время правильные курсы для командиров проводили. Слушал Брехт лекцию в Хабаровске про мусульманство. Эта должность запомнилась. На старика Хоттабыча слово похоже.

— Широки же ваши познания, генерал. Всё, закончили, сегодня ещё польский вопрос обсуждать. Удачи вам, Пётр Христианович. Жду с нетерпением вашего возвращения.

— Александр Павлович, Ваше Императорское Величество, а военные училища в губернских городах? — Не понял Брехт. Превосходительства его щипать начали.

— Ах, училища, да училища. — Александр уже начал вставать. — Может не сразу во всех губерниях? Это же такие неподъёмные траты. Давайте так. Христофор Андреевич, выберите пять городов. К осени следующего года … Всё, господа. Дела … — Кивнул им Александр и вышел.

Брехт домой пешком пошёл. Вот, разберись, с одной стороны пять военных училищ и тридцать суворовских училищ и пять чичаговских училищ — это лучше, чем ничего. И денег дали на поездку — командировочные, так сказать. А с другой стороны? Опять половинчатые решения. Ладно. Теперь уже ничего не изменишь. Нужно привезти в Санкт-Петербург чеченцев. И заодно наведаться в Дербент. Там же не сильно далеко. Была у Пётра Христиановича одна задумка по увеличению благосостояния своего и более мирному присоединению Кавказа к Российской империи в целом. Совместный труд для моей пользы, как сказал Матроскин, объединяет.

Шёл и непроизвольно на левую руку глянул, время определить. Блин блинский, сто раз ведь хотел зайти в ювелирный магазин часы себе купить. Чего откладывать. Нужно прямо сейчас и зайти. Брехт огляделся, он находился на Нижнем Лебяжьем мосту через Лебяжью канавку. В десяти минутах, а то и меньше, ходьбы неспешной до Галерной улицы, где он видел вывеску ювелирного магазина братьев Барбе. Значит, нам туда дорога.

А ещё вчера себе наметил рядом один магазинчик посетить. В газете. «Санкт-Петербургские ведомости» объявление прочитал, что «Гой и Беллинс — содержатели Английского магазейна, который ныне из дома графини Матюшкиной переведён против Музыкального клоба в дом, что стоит угол Невской и Луговой Миллионной улицы и в которой вход с Миллионной» обещают и впредь доставлять почтеннейшей публике «самые лучшие и модные товары за сходную цену».

Дарьюшка Христофоровна ему вчера, одеваясь, неприглядную правду поведала, что любой предмет удобства, комфорта или роскоши должен быть привезён из Англии, иначе он не имеет в глазах знати российской никакой ценности. И рассказала, как над этим преклонением перед иноземными изделиями издевался садовник-шотландец её мужа, ему было смешно видеть, как петербуржцы «так неумеренно восторгаются всем английским, что мошенники-торговцы на рынке готовы поклясться относительно многих произведённых в России вещей, что они английские, с единственной целью вздуть цену».

И ведь через двести лет ничего не изменится. И самое печальное, что и через триста, наверное.

Событие тридцать шестое

"Стремись не к тому, чтобы добиться успеха, а к тому, чтобы твоя жизнь имела смысл"

Альберт Эйнштейн

Магазин был больше в разы, чем те два ювелирных магазина, что Брехту удалось посетить в Москве, почти весь первый этаж большого трёхэтажного дома занимал. И это даже ювелирным магазином назвать нельзя, скорее — тысячи мелочей. Кроме серёжек, браслетов, колец были и иголки и бисер и хрустальные бокалы и всевозможные поделки из малахита, отдельно на прилавке лежали какие-то медицинские инструменты, все страшные и массивные. В противоположном углу были развешаны кружева: и простые, и с украшениями из жемчужин, и даже с драгоценными камнями. Был стол с выложенными на нём перчатками: и дамскими, разукрашенными вышивкой и тоже с камнями, и жемчужинами, так и с мужскими перчатками, явно не для бедных людей, из тончайшей кожи. Что-нибудь типа кожи нерождённых ягнят или новорождённых. Ну, а чего, каракуль же носили все. А это как раз и есть шкура новорождённых ягнят, убитых в течение первых трёх дней после рождения. Брехт наблюдал эту процедуру в Спасске-Дальнем. Там несколько ферм производили именно каракуль. Стоит очень больших денег эта маленькая шкурка. На экспорт шли в основном. Ужасное зрелище. Второй раз посмотреть на это у Брехта желание не возникало. Ягнёнку перерезают горло, после чего на его голове делается надрез, и маленькое тельце просто вытряхивают из шкурки. Причина, по которой ягнят убивают сразу после их рождения, заключается в том, что тугие маленькие завитки их шерсти начинают разматываться уже через три дня после рождения.

Часы в магазине братьев Барбе тоже были. Разные. Даже огромные напольные. Несколько настенных висело, по огромности мало чем напольным уступающие. С кукушкой, правда, не было. Были каминные часы, а вот и те, что граф искал. Карманные часы занимали целый прилавок небольшой. Штук двадцать разного вида и ценности-драгоценности. От довольно простых серебряных, до, разукрашенных каменьями, золотых. На золотые Брехт даже смотреть не стал, мягкий металл. Ненадёжная и недолговечная вещь. Понты сплошные. Разве на бал какой у императора пару раз в году взять пофорсить.

Серебряные тоже разные присутствовали на прилавке. Были большие, были маленькие, простенькие и тоже жемчугами и каменьями разукрашенные. Стекла ещё не придумали. Стрелки можно было потрогать руками, открыв крышку. И глядя на эти часы Брехт решил, что вот именно в этом может попрогрессорствовать. Чего уж такого сложного придумать пресс для штамповки стёкол для часов.

За его передвижением по магазину наблюдал поклонившийся и вымученно улыбнувшийся швейцарский гном. Мужичок был метра полтора ростом, или около того, и широк в плечах. Копна волос была рыжей, не хватало лишь бороды в кольца завитой для полного сходства. Вместо неё были прикольные закрученные вверх усики, тоже рыжие, почти красные. Так себе видок, как корове бронежилет усы подходили к копне на голове. На носу присутствовал монокль. Продвинутый гном. Очки в этом времени Брехту почти не встречались. Он сразу и про Императрицу вспомнил с её вечным прищуриванием из-за близорукости. Очки для дальнозорких не редкость, а вот с обратными линзами делать, конечно, уже догадались, но распространения в России ещё они не получили. Кроме того, точного понятие «диоптрия» ещё не разработано. И это преподаватель физики Брехт знал точно. Через семьдесят лет только додумаются. Одна диоптрия равна оптической силе линзы или сферического зеркала с фокусным расстоянием, равным одному метру. Ещё нет метра даже. Вот вернётся он с Кавказа и нужно подать в Российскую академию наук патент на изобретение диоптрий.

— Вы что-то хотели, Ваше высокопревосходительство, — вывел его гном из состояния созерцания бриллиантового дыма. Понятно, на французском языке вывел.

— Я просто превосходительство, зачем повышать мне звание, это только Государь император может сделать, — зло рыкнул на одного из братьев, наверное, Брехт. А чего, если человека напугать, то он сговорчивее ведь станет. Торговаться легче будет, — Или вы мните себя равным нашему Государю, сударь?! — И глазами посверкать.

Немая сцена. К нам едет ревизор.

— Простите ради бога, Ваше превосходительство, товарищ генерал … — Начал блеять гном, ну, про товарища послышалось, месьем обозвал.

— А то смотри, у меня не забалуешь. А подать сюда Ляпкина-Тяпкина.

— Простите, Ваше превосходительство, что вы изволите? — в конец стушевался гном.

— Как звать тебя, болезный? — брови скукожить, как Киса Воробьянинов.

— Йона Барбе, Ваше высо… Ваше превосходительство. — В пол поклонился швейцарский гном.

— Будешь Иваном. А скажи мне, Ваня, есть у тебя карманные часы, изготовленные в России? — Брехт ткнул перстом в лежащие отдельно от золотых серебряные часы.