— Полная чепуха, — выплюнул Северус, — Я ничего ему не должен.

— Простите, — быстро сказал мальчик.

Северус сжал руки в кулаки, сосчитав до пяти, затем разжал.

— Это не твоя вина, что тебя ввели в заблуждение, не так ли?

— …Нет?

— Мы с твоим отцом не любили друг друга, — признался он, стараясь, чтобы в его голосе не было ни капли яда, — Но мое спасение тебя не имело к нему никакого отношения. Я бы сделал то же самое для любого студента, который рисковал сломать себе шею, играя в эту нелепую игру. И я был вдвойне бдителен с тобой, потому что это был твой первый матч, и потому что твоя мать поступила бы так же, если бы была там.

Одного упоминания о Лили было достаточно, чтобы отвлечь внимание. Поттер расслабился, хотя его голова все еще не вернулась на плечо Северуса.

— Должно быть, это было неловко, когда вы дружили с моей мамой, а потом она сошлась с моим отцом, — размышлял он с натянутым юмором. Северус сразу понял, что это попытка мальчика разрядить обстановку, — это как если бы Гермиона сошлась с Малфоем или что-то в этом роде. О, черт.

Северус слабо улыбнулся.

— Да. Это было довольно неловко.

Конечно, это было гораздо больше, чем «неловко». Это был ужас ревности, неуверенности и страха, а также растущее разочарование, поскольку она продолжала игнорировать каждый его аргумент.

« — Я понимаю, как ты это видишь, — сказала она ему однажды, когда они оба устали от споров,— но для меня все выглядит иначе. Я думаю, что в жизни у каждого есть выбор: ты можешь посмотреть на кого-то и судить о том, какой он в своих худших проявлениях, или же— какой он в своих лучших проявлениях.

— Думаю, моя мать говорила себе так же, когда выходила замуж за моего отца.

Он сразу понял, что зашел слишком далеко. Ее глаза стали стальными.

— Я думаю, ты должен взять это обратно, — потребовала она, щеки покраснели от гнева.

Он хотел бы взять слова назад, но был слишком горд и глуп для этого.

— Знаешь, что мне любопытно? Всякий раз, когда ты видишь меня, ты начинаешь рассуждать о том, как я отношусь к своим друзьям, в том или ином контексте. Как получилось, что Джеймса Поттера судят за его лучшие проявления , а меня нет?

— Потому что, — сказала она, — с кем бы ты ни был на высоте, Северус, это не я.»

— Профессор Дамблдор также сказал, что я вам не нравлюсь, потому что я похож на своего отца.

Профессору Дамблдору нужно меньше болтать , подумал про себя Северус.

— Ты вполне приемлем, Поттер, — резко сказал он ему.

Слава Мерлину, у мальчика были смехотворно низкие стандарты, потому что этого хватило, чтобы вернуть его голову на плечо Северуса.

Комментарий к Часть 16

Прим. автора:

«И это последняя глава в этом году! Спасибо всем, кто читал, комментировал и ставил лайки этой работе в последние недели. Я знаю, что этот год был тяжелым для многих из нас, но я надеюсь, что вам, как и мне, удалось найти очаги радости среди хаоса. Берегите себя в Новый год, не смешивайте ибупрофен с водкой, и увидимся в 2021 году, который будет очень хорошим годом , потому что я так сказала.»

========== Часть 17 ==========

Из Варшавы в Таллинн

То же качание, которое убаюкивало Гарри, теперь разбудило его мягкими волнами. Темнота отступила, уступая место первым проблескам рассвета, проскальзывавшим сквозь щели между деревьями за окном. Цифровой циферблат над первым рядом сидений показывал 05:34.

Гарри зевнул и поерзал, его задница больше не хотела мириться с сиденьем. По ногам пошли мурашки от того, что он их отсидел. Они пробыли в автобусе всего пять часов, и он проспал большую часть из них, но уже хотел уйти.

Снейп все еще спал, его рот был слегка приоткрыт. Когда он проснется, во рту будет ужасно сухо, особенно из-за всех принятых обезболивающих, и Гарри представил, как это может повлиять на его настроение. Можно было бы ожидать, что если почти смерть, а затем убийство не привели его в полную ярость, то и сухость во рту тоже не привела бы, но люди такие странные.

Незадолго до шести автобус замедлил ход, а затем резко остановился у обочины. Водитель что-то объявил по-польски, и все сразу встали и засуетились, когда двигатель заглох. Гарри коснулся рукой Снейпа пальцем, но это ничего не дало, поэтому он попытался еще раз, чуть сильнее, и Снейп подпрыгнул, напугав их обоих.

— Все выходят, — сказал Гарри, внимательно глядя на него.

Снейп выглядел явно недовольным, но кивнул.

— Да, что ж, пойдём.

Следуя за пассажирами, они вышли на окраину леса, ступая на мокрую от росы и утреннего холода землю. Снейп остался, чтобы показать водителю свою дорожную карту Европы и выяснить, насколько близко они находятся к границе. Он сказал Гарри пойти «использовать удобства». Это было забавным способом сказать, что Гарри должен делать, как остальные, и писать в траву. Что было отвратительно. Гарри попытался найти куст, который полностью скрыл бы его из виду, но так близко к дороге их было мало. В конце концов, ему пришлось пройти большое расстояние от автобуса, пока голоса не стихли, а деревья не стали густыми и темными.

Когда он был уверен, что никто его не увидит, он помочился. Затем он достал свою палочку. Было приятно просто держать её. Он осознал, что упускал все это время.

Его живот был багрово-красным в том месте, где палочка вонзалась в него на протяжении нескольких часов, но он знал, что не сможет надеяться скрыть её от Снейпа, если засунет в карман. Прошлый вечер для мальчика был, как в тумане. Он не думал, что может доверять Снейпу, но он также не хотел, чтобы тот знал, что Гарри ему не доверяет: это может быть еще одна ситуация, как с сухостью во рту.

— Вот ты где, — раздался позади него голос. Гарри сунул палочку обратно под пояс брюк, сердце забилось так быстро, что стало больно,— Что ты, черт возьми, здесь делаешь?

Было бы неловко сказать учителю вслух, что он мочился в лесу, но и повторять глупую фразу Снейпа об использовании удобств Гарри тоже не хотел.

— О, что вы мне сказали.

— И для этого нужно было идти на другой конец леса?

Гарри действительно не знал, что ответить.

— Ну? — настаивал Снейп, — Объяснись.

Он не думал, что делает что-то не так, но это никогда не срабатывало, как аргумент, поэтому он попытался извиниться.

— Мне жаль.

— Клянусь… больше не блуждай, — Снейп взял его за плечо и повел обратно в сторону автобуса, как будто Гарри сам не мог найти дорогу, — Мерлин, еще слишком рано для подобного.

В автобус они не вернулись. Вместо этого они укрылись плащом и наблюдали из кустов, как он удалялся. Затем направились пешком к литовской границе, асфальт с каждой минутой становился все теплее и ярче, пока Гарри не смог больше смотреть на него из-за рези в глазах.

На границе была всего одна охранная будка и колючая проволока. На противоположной стороне было озеро, едва видимое из-за стены тростника, а на горизонте виднелась заправочная станция, где их автобус остановился позавтракать.

Женщина в красном платке сидела на ящике с фруктами у дороги и продавала свежие ягоды из пластикового контейнера. Снейп купил им одну из самых маленьких корзин с черникой и отдал Гарри. Издалека они увидели, как пассажиры снова садятся в автобус, и им пришлось бежать, чтобы успеть вовремя. Ягоды перекатывались туда-сюда с каждым прыжком Гарри через ямы на дороге. Но потерял он только несколько.

Они ели ягоды прямо из корзины, присыпав их сахаром из пакетиков, которые Снейп взял из их отеля в Амстердаме.

— Это воровство, — заметил Гарри, не переставая есть, даже когда тряска автобуса усиливалась. Снейп не стал отрицать обвинение, но и особо в нем не раскаивался. Уголки рта Гарри были окрашены в фиолетовый цвет, а язык, когда он высунул его, чтобы проверить в оконном стекле, был ярко-синим.

Ягоды закончились, они продолжали ехать и ничего особенного не происходило. Гарри стало скучно, но он был хорош в скуке. Снейп дочитал оставшуюся часть «Ежедневного пророка», на которую Гарри изо всех сил старался не смотреть, затем сложил ее и замер, быстро моргая, а затем полностью закрыв глаза, и на губах у него появилось выражение недовольства.