Хорошо. Гарри был готов к этому.

— Я не буду надевать это, — заявил он, затем полностью зарылся в одеяло, чтобы не оставалось сомнений в его заявлении. А еще потому, что то, что он собирался сказать, вышло бы намного легче, если бы он не видел Снейпа, — Разве вы покупаете себе одежду на пять размеров больше, ожидая, что однажды она вам подойдет? Нет, вы покупаете одежду, которая на самом деле вам подходит, как и все взрослые. Но только потому, что я ребенок, вы думаете, что не имеет значения, как я выгляжу. И вам все равно, что я могу смущаться или что-то в этом роде, потому что зачем вам, ведь не похоже, что у меня есть чувства . Итак, я не надену это, потому что я никуда не пойду в таком виде. Я лучше останусь в вашей дурацкой рубашке, потому что это не имеет значения. И вообще, вы меня никуда не отпустите, потому что у меня тепловой удар, помните?

— Значит, ты планируешь целыми днями валяться в моей рубашке?

— Да, и что?

Он услышал, как Снейп сглотнул.

— Я подумал, что мы могли бы одеться как цивилизованные люди, сесть и поговорить о твоей матери за чаепитием.

— Нет. Я хочу играть в настольные игры в постели, мне не нужно одеваться для этого.

Молчание затянулось до тех пор, пока он не смог больше терпеть: ему пришлось немного сдвинуть угол одеяла, чтобы посмотреть вверх и оценить реакцию Снейпа.

Единственный глаз Гарри и пара глаз Снейпа ненадолго встретились: мужчина мог планировать убийство или свадьбу, Гарри не смог бы сказать, что именно.

Он быстро накинул одеяло на голову. Внутри было хорошо, хотя и немного душно. Солнце, просочившееся в окно, залило внутренности уютного кокона Гарри золотисто-желтым цветом.

— Если ты останешься в постели, тебе не нужно одеваться. Но надень носки.

Гарри был настолько удивлен, что обнаружил себя покинувшим своё укрытие и подчинившимся, прежде чем понял, что делает. Он остановился, один носок свисал с его ноги наполовину.

— Разве у меня не должно быть теплового удара? Я просто буду еще горячее.

— Либо полностью одевайся, либо надевай носки, Поттер.

— Вы должны объяснять мне свои рассуждения, когда велите что-то сделать, — заметил Гарри. — Ваши рассуждения не имеют смысла для носков. Сначала вы говорите, что у меня тепловой удар, потом вы говорите, что я должен носить носки, когда я в постели, но если я останусь в постели, как мои ноги вообще замерзнут?

— Что ж…

Внезапно Гарри оказался на спине, его ноги наполовину свесились с матраса. Снейп держал его ступни, которые резко дёргал, грубо натягивая носки. Мысль пнуть мелькнула в голове Гарри, но быстро исчезла, когда его отпустили.

— Отлично, — выплюнул он, потянувшись за толстым шерстяным джемпером, который ему купил Снейп.

— Тогда я просто предполагаю, что вы хотите, чтобы я сварился до смерти.

Он натянул джемпер. Тот был связан черно-белыми нитками V-образным узором и был таким длинным, что обвивался вокруг сидящего Гарри. Это была настоящая шерсть, колючая и теплая.

Прошло меньше минуты, а он уже перегрелся, наполовину от джемпера, наполовину от непонятного ему гнева. Снейп, как всегда, был раздражающим, но не злым, и даже предлагал рассказать Гарри о своей маме, но Гарри пришло на ум сказать, что он предпочитает играть в дурацкие настольные игры. Даже если Снейп попытается рассказать ему о ней сейчас, Гарри не выдержит, ему придется заткнуть уши, или заставить Снейпа закрыть рот, или начать кричать, и он понятия не имел почему, но ярость кипела внутри его горла и в глубине его глаз.

А теперь Снейп ухмылялся, и он не имел на это ни малейшего права.

— Это не смешно! — закричал Гарри. Ухмылка не сдвинулась с места, — Перестаньте надо мной смеяться!

— Ты бы предпочёл, чтобы я начал кричать? — его тон резко контрастировал с ухмылкой, — Потому что это один из вариантов, который я вижу в данных обстоятельствах.

— Нет! Я не сделал ничего плохого, а вы сказали, что будете объяснять мне свои приказы, и я не виноват, что одежда слишком велика…

— Это не так, и ты прекрасно знаешь, что ведёшь себя крайне нагло. Я пытаюсь найти в этой ситуации юмор, но мое терпение на исходе…

— Мне все равно! Мне плевать на ваше терпение или на то, недовольны вы или нет, и перестаньте спрашивать меня , ясно ли мне это или то! Я не тупой, и я запрещаю вам говорить это снова, и перестаньте все время говорить мне, что я болен! Я не болен и у меня нет проклятого теплового удара, это вы с тепловым ударом!»

— Поттер…

— Нет! Я сейчас говорю, и… и смеяться надо мной нельзя! Вы думаете, что все это так смешно, да? Потому что все авроры преследуют меня, а я всего лишь ребенок, и я не умею заказывать в ресторане, и мне приходится носить китовую одежду … так смешно … и что я плакал над каким-то дурацким альбомом, но это были мои единственные фотографии, и Хагрид только что дал мне их, так что теперь он будет сердиться на меня за то, что я потерял свой подарок… но вам все равно, вы думаете, что это так смешно, что я до сих пор делаю «это» ночью и то, что моя тетя делала со мной после… но это не смешно, так как насчет того, чтобы просто заткнуться?!

Его колени впились ему в лоб. Он задыхался — джемпер царапал и сковывал его, а там, где он был мокрым от свежих слез на рукавах, он прилипал к нему, и Гарри это ненавидел. Он также ненавидел то, что Снейп ничего не сказал о том, что произошло ночью; тогда он не ожидал, что Снейп как-то отреагирует, и даже сейчас он не был уверен, чего хотел, но он чего-то хотел , а не получил вообще ничего.

Он попытался вдохнуть. Он не мог.

— Хорошо, — сказал Снейп через минуту. — Я согласен с тобой, все это совсем не смешно. Я больше не буду смеяться. Как насчет того, чтобы снять с тебя этот джемпер, и ты высморкаешься во что-то, что не является одеждой, а потом мы сыграем в одну из твоих настольных игр, как ты и хотел. Это приемлемо?

Гарри было слишком неловко, чтобы ответить, но он поднял руки, когда Снейп потянул его через голову. Он высморкался в салфетку, затем попытался промокнуть ею глаза, но там было слишком много соплей, которые текут, когда плачешь, и промокшая бумага только перераспределила их по всему лицу, смешивая их с потом и слюной. Это было так отвратительно, что он чуть не снова расплакался.

— Можно мне еще одну салфетку? — прошептал он, опустив голову, не желая, чтобы Снейп увидел его лицо — желательно, чтобы Снейп вообще больше никогда в жизни не видел его лица.

— Да. В какую игру ты хочешь сыграть?

Трясущимися пальцами Гарри открыл коробку с карточками для запоминания: во время этой игры нужно меньше всего говорить.

— Можно я и носки сниму? — спросил он свою коленную чашечку. — Ненадолго, а потом я их снова надену.

— Да. Тебе не обязательно носить их, если тебе тепло.

— Нет, я их надену, просто мне сейчас очень жарко из-за джемпера.

У Снейпа была ужасная память. Это было странно, так как он ,вообще-то, казался умным человеком; но Гарри продолжал находить пары, а Снейп снова и снова брал одни и те же три карты. К тому времени, когда у Гарри было восемь пар на счету, а у Снейпа — жалкая одна, он начал чувствовать себя эгоистом и стал намеренно пропускать матчи, чтобы дать мужчине шанс. Это было напрасно: тот все равно проиграл, и легко, но не мог особо радоваться победе, когда сначала накричал на Снейпа, а затем уничтожил его, играя в игру для маленьких детей.

— Извините, — сказал он. — Мы можем сыграть во что-нибудь еще, если хотите.

Он все еще был слишком труслив, чтобы оторваться от своих колен, но чувствовал, как Снейп наблюдает за ним.

— Ты должен дать мне возможность провести матч-реванш, — сказал он Гарри. — Потом я могу научить тебя карточной игре, в которую мы с твоей мамой играли в детстве, если мне удастся ее вспомнить. У нас в запасе достаточно времени. Думаю, мы останемся здесь на несколько дней.

— Я не болен, — напомнил ему Гарри.

— Да, я слышал. Но следующий этап нашего путешествия обещает быть утомительным, а я, например, уже очень устал. Никто не знает, что мы здесь, даже директор. Нам обоим будет полезно отдохнуть, пока есть возможность.