– Нет! Отойди от него, Марат! Даже пальцем не смей к нему прикасаться. И никто из вас, слышите? Я лишь на время переехала в этот дом. Как только Дима все утрясет, моей ноги здесь не будет! Понятно?

Я не могла отвести глаз от красивого маленького личика. Внутри меня словно взрывались снаряды бомб. Мысли о Грише и непрошеные слезы навернулись на глаза. Ведь мы рожали с сестрой Родионова примерно в одно время, и наши дети были бы сейчас одинакового возраста. Воспоминания о днях, проведенных в роддоме, о том, как накрывала голову подушкой, чтобы не слышать детского плача из соседних палат, вспышкой пронеслись перед глазами. Не знаю, как не сошла с ума от горя в тот момент. Но вполне могла лишиться рассудка сейчас…

– Настя, это указание Дмитрия Сергеевича, – голос Марата был мягким и заискивающим.

Со мной он никогда так не разговаривал, я впервые видела его таким деликатным.

– Мне плевать на его указания! Я здесь, потому что не хочу потерять последнего дорогого для себя человека. Ненавижу вас всех, ясно? – она заметила меня и нахмурилась еще сильнее. – Кто это? – кивнула в мою сторону.

– Гостья вашего брата, – сухо отозвался Марат и окинул меня недовольным взглядом. Но он же сам сказал утром, что я могу выходить из комнаты…

– Гостья? – ее губы скривились в усмешке.

Она просканировала меня такими же темными глазами, которые были и у хозяина этого дома.

– Судя по ее забитому взгляду, она не имеет ни малейшего желания находиться в этом месте. В принципе, как и я, – сказав эти слова, она направилась наверх, прижимая к себе ребенка.

Кажется, жить в этом месте будет еще сложнее, чем я представляла изначально.

Катя

– Ваш ужин и лекарства, – Татьяна переступила порог комнаты и поставила поднос на подоконник.

Я перевела на нее взгляд, а сама подумала о Родионове. Он не приходил ко мне два вечера подряд. И дома, кажется, тоже не появлялся. Не то чтобы мне не хватало его внимания, но это было очень странно.

– Спасибо. Дмитрий Сергеевич дома?

– У себя в кабинете, – ответила женщина и вышла из комнаты.

Татьяну практически невозможно было разговорить. Она всегда изъяснялась коротко и по существу. Всё, как и любил хозяин этого дома. Поднявшись на ноги, подошла к окну. Машина Родионова стояла на месте, а не в гараже. Это означало, что он собирался снова куда-то поехать. Надеюсь, к любовнице. И желательно на всю ночь.

На ключ меня больше никто не закрывал, только я без лишней надобности стены своей тюрьмы все равно не покидала. Мне вполне хватало занятий с тренером и общения с Маратом. Создавать себе лишних проблем в мои планы не входило. Хотя… Направившись в ванную комнату, я сполоснула лицо прохладной водой и вернулась в спальню. Со вчерашнего дня я ждала Родионова, но он как будто игнорировал меня, или ему и в самом деле не было до меня никакого дела? Но у меня назрел к нему серьезный разговор по поводу моего возвращения на работу. Что изменит мое бесконечное сидение в четырех стенах? А что если мне самой пойти к нему? Может быть, он был еще дома и смог бы уделить пять минут своего времени? Вдруг мое предложение его заинтересует?

Я подошла к комоду и достала одежду. Быстро переоделась и несколько раз вздохнув и выдохнув, направилась к кабинету мужчины. Вся моя решимость и запал поговорить с ним куда-то испарились, стоило мне представить, что сейчас увижу его. Уже много раз я прокручивала в голове, что скажу Родионову, но теперь мне вдруг стало страшно проявлять инициативу. Она всегда была наказуема. Это правило я давно усвоила. Но сидеть в четырех стенах я тоже больше не хотела, и это чувство оказалось сильнее страха.

Опустив онемевшую от напряжения ладонь на ручку двери, приоткрыла её. Я была слишком взволнована, чтобы стучать, но, увидев Родионова, сидящего в кресле перед открытым ноутбуком, быстро спохватилась и спросила разрешения войти. Заметив меня, он свел брови к переносице и просканировал с ног до головы темным взглядом.

По мне, он, что в хорошем расположении духа, что в плохом – всё одинаково. Мужчина вызывал внутри странное чувство. Снова скрутило живот, меня затрясло.

Я уже собралась закрыть дверь и вернуться в свою спальню, когда Родионов заговорил.

– Что тебе, Катя? – отстраненным и, как мне показалось, уставшим, голосом поинтересовался он.

– Мне нужно с вами кое-что обсудить, – я стояла в дверях и не решалась войти.

Повисло недолгое молчание, а затем он кивнул, чтобы прошла и заняла место в кресле напротив.

– Мне бы хотелось вернуться на прежнее место работы или заниматься хоть чем-то, – собрав волю в кулак, я придала голосу твердости. – Может быть, помогать Татьяне на кухне, или вы найдете какую-то еще работу для меня. Сидеть в четырех стенах невыносимо, я не привыкла бездельничать.

Он весело вскинул бровь вверх, почти улыбнулся, а на его лице появилось нечто вроде удивления.

– Может быть изредка гулять с ребенком вашей сестры? – продолжила я, чувствуя что моего мужества надолго не хватит. – Я вижу, как в обед с ним гуляет Татьяна.

Как бы тяжело мне ни было предлагать мужчине подобные вещи, но всю жизнь зарывать голову в песок и прятаться от проблем – это не выход из ситуации. Наверное, я смогла бы переступить через себя и боль от потери ребенка. Почему-то казалось, что общение с малышом Насти принесет мне радость. Богатые люди ведь часто нанимали себе в обслугу нянь.

– Нет, с ребенком исключено, – он покачал головой и откинулся на спинку кресла, смотря на меня в упор. – Настя сама заботится о Демиде, никого к сыну не подпускает после смети Игоря, – я закусила нижнюю губу.

Нечто такое я и ожидала услышать от Родионова, но у меня остался последний козырь, который я приберегала на самый крайний случай.

– Пока я нахожусь в вашем доме и не могу покидать его стен, ваши шансы выйти на заказчика сильно понижаются. Ваш замок со всех сторон окружен охраной, а на вечерах я везде буду появляться с вами. Единственная возможность этим людям со мной поговорить – это совершить похищение. И вы, наверное, прекрасно все понимаете. Но мне бы не хотелось доводить ситуацию до подобного и становиться пешкой в чужих играх.

– Именно поэтому ты под моим присмотром. Как только я решу, что тебе можно доверять, вернешься к работе, но мои люди все время будут поблизости наблюдать за тобой. Все выше оговоренные нюансы никуда не исчезают. Ты останешься жить в этом доме. Мне так удобно.

Уже хоть что-то. Я и не надеялась на такую адекватность после всего, что учинил этот безумец в клубе.

– Вы нашли какую-нибудь информацию про Карину или, может быть, узнали что-то о ее парне?

– Если мне что-нибудь станет известно о местонахождении этих людей, я тебе сообщу. И да, Катя, забыл предупредить, моя сестра, как и все остальные люди, не должна догадываться о том, что у нас с тобой есть определенные договоренности. Настя после смерти мужа замкнулась в себе, никого не впускает в свою жизнь, полностью сосредоточилась на воспитании ребенка. Поэтому советую тебе не пытаться наладить с ней общение, ничего из этого не выйдет. Лишь время потеряешь. И можешь нарваться на грубости.

– А если она догадается?

– Не будешь создавать мне проблем, и у тебя их не будет, – отчеканил он.

– Но вы их сами создали мне! Та встреча в клубе со Стасом и его невестой… Вы…

– Я привык полагаться исключительно на факты и видеть в деле тех людей, с кем собираюсь их впоследствии иметь, – перебил меня Родионов. – Поэтому тебе сейчас позволено выходить из комнаты и перемещаться по дому. Ничего плохого в моих планах на счет тебя нет. За стенами этого дома могут поджидать неприятности куда похлеще. Ты и понятия не имеешь, во что ввязалась.

Я уже и так поняла, что теперь мне оставалось прыгнуть с обрыва и надеяться, что в процессе у меня вырастут крылья. Только вот не хотелось бы собирать себя по частям, когда разобьюсь об камни внизу. Если и вовсе представится такая возможность, как остаться в живых.