— Что ты сделал? — недоуменно спросила я. — Расскажи уже, хватит этих загадок.
— За то, что я такой идиот, — горько проговорил он.
— Что случилось? — едва не сходя с ума, выпалила я. — Говори! Не мучай меня еще больше.
— Я не могу, — удрученно протянул он, — ни согласится, ни отказаться. Прости меня. Прости…
— Вит, за что ты извиняешься? — я закусила губу и попыталась сложить пазл в голове.
— Нужно будет, чтобы ты поехала с Гришей, — все же выдавил он из себя.
— Зачем? — стараясь не срываться на истерику, спросила я у него.
— Так надо, — просто и доходчиво сказали мне. — Это условие договора. Прости…
Парень внезапно обхватил мое лицо руками и, приблизившись, прижался своим лбом к моему. Поцелуй вышел каким-то удушающе приторным, словно он пытался извиниться при помощи него. Задобрить меня. Его теплое дыхание обжигало мои губы и накаляло обстановку. Я подняла глаза, чтобы взглянуть на него и замерла в нерешительности. Он смотрел с такой тоской и досадой, что я едва не задохнулась. Страшная догадка поразила меня насквозь. Сердце, кажется, пропустило несколько ударов, губы задрожали, а тело свело судорогой.
Теперь все в одночасье встало на свои места. И то, что Гриша поцеловал меня, чтобы «я приручалась», и их бесконечные споры, переговоры, и нелепые извинения которые сейчас были бесполезны. Он спорил на меня. Предметом их договора служила такая бесполезная и ненужная Маша. Словно я была вещью, которой они могли спокойно распоряжаться. Вот к чему было предупреждение Павла, он узнал об этом раньше меня. Я отпрянула от Вита, который продолжал умоляюще смотреть на меня. Я хотела закричать, ударить его, оскорбить, но сил не хватило ни на что. Я была словно мертва внутри.
— Какая же я дура, — грустные слова сорвались с губ быстрее, чем я успела подумать.
— Прости, это было еще до того, как ты начала мне на самом деле нравится, — Вит протянул ко мне руку.
— Не трогай меня! — заорала я на него и сверкнула глазами.
— Прости, — он в очередной раз попытался извиниться за то, что сделал с моим сердцем. — Я просто хотел помочь отцу. А ты так удачно подвернулась под руку. Но кто же знал, что ты станешь для меня таким ценным человеком. Потерпи всего чуть-чуть… Как только договор истечет ты станешь только моей. Всего один раз.
— Вот ведь дура! — выплюнула я в порыве ярости, стараясь не смотреть ни на кого из них. — Подумала, поверила, понадеялась, что смогла исправить тебя. Помочь… Вытащить из этой трясины. Но такие, как ты видимо не меняются! Никогда! Они всегда остаются неблагодарными козлами, которые используют людей в своих корыстных интересах! Подумать только, я полюбила тебя! Вот же идиотка! Надо было бежать, куда глаза глядят! Еще в тот момент, как подумала о тебе хорошо!
Меня даже не тронули его слова об отце, о том, что ему не наплевать на меня, о том, что это было до всех наших взаимных чувств. Я только схватилась за грудь, в которой до боли защемило сердце. Стало внезапно так одиноко, что я едва не задохнулась. Вит прикрыл глаза и замер, не проронив больше не слова. Но теперь я знала, что это просто его игра, чтобы заставить наивную дурочку принять его сторону. Как было из раза в раз, изо дня в день. Он никогда не был искренен со мной, использовал, а теперь готовился выкинуть, как ненужную вещь. Я часто заморгала, чтобы прогнать слезы. Не хотелось плакать перед этими уродами…
А потом вдруг я поняла, что больше ничего не чувствую… Ни тела, ни эмоций, ни даже окружающего меня пространства. Пусто… Как в космосе. Тело легкое и невесомое, вокруг темнота и прохлада. Тишина стояла такая плотная, что от нее закладывало уши. Я не плакала, не кричала, не билась в истерике от того, что меня предали и продали. Просто там, внутри, где раньше были эмоции и чувства, теперь стало все равно. Грудь больше не сдавливало, теперь вообще не было даже намека на то, что я жива. В одночасье, стало до простого безразлично. И я поняла, что так умирала душа. Молча… Одиноко… Печально…
Внезапно, что-то кольнуло под ребром. Я лишь тихо охнула, тело ослабло так резко, что я рухнула на пол. Последнее, что я увидела, было довольно ухмыляющееся лицо Гриши и виноватый взгляд Вита. А потом пришел долгожданный обморок. Сердце скрутило болью и мир окончательно потух. Из этого странного состояния меня вывел стук открывшейся двери, и я едва смогла разлепить слипшиеся веки. В комнату вошел Павел и замер у моей постели. Вид у него усталый, даже разбитый. Заметив, что я очнулась, он улыбнулся, натянуто, и как-то виновато.
— Как ты? — негромко осведомился он.
— Плохо, — единственное, что я смогла из себя выдавить.
— Врач сказал, что с тобой все будет хорошо, — тихо сказал мужчина. — Это был сильнейший шок и сердечный ритм был нарушен. Слава богу ни инфаркт и не инсульт. Просто нервное перенапряжение, от которого скакануло давление, и ты отрубилась. Через несколько дней все будет в порядке и твое состояние нормализуется.
— Кто меня привез сюда? — нетерпеливо спрашиваю я. — Это был Вит?! Это он позаботился обо мне?
— Послушай, я знаю, что сделал мой идиот, — тихо и без лишних эмоций проговорил мужчина. — Он будет наказан. Я никогда не думал, что он способен на такое. Но когда я узнал о том, что он заключил сделку с Гришей на тебя, ради того, чтобы его отец не трогал наш бизнес, я ушам своим не поверил. Но этот…
— Это он меня привез сюда? — я сорвалась на крик.
— Нет, — ровно ответил мужчина. — Это был я… Они не смогли понять, что с тобой стряслось и Константин позвонил мне, я как раз ехал домой.
— Понятно, — в душе оборвались последние ниточки надежды.
— Ты готова завтра покинуть страну, прямо с больничной койки? — Павел спросил это так неожиданно, что я даже не успела сообразить, что именно он имеет ввиду. — Мои люди уже все подготовили, тебе остается лишь принять решение.
— Уже завтра? — заторможено переспросила я у него.
— Другого шанса сбежать у тебя не будет, — покачал головой мужчина. — Пока они оба не спохватились, ты можешь просто исчезнуть из страны и никогда больше не попадаться им на глаза. Это будет жестко, но я рад, что для моего оболтуса, это станет уроком.
— Понятно, — снова кивнула я. — Тогда можем выезжать в аэропорт, у меня нечего собирать, а ваши люди и так позаботились о документах.
От напряжения все нервы натянулись, словно струна и грозили лопнуть от мыслительного процесса. Руки дрожали, а грудь ходила ходуном. Я понимала, что Павел прав, но какая-то иррациональная часть меня хотела остаться. Я мечтала верить в добро и в то же время боялась понять, что для Виталика вообще все кончено и я лишь пройденный этап, который должен был помочь ему в трудном деле. Рука безвольно упала на постель, и я лишь тяжело вздохнула. А на что я, собственно, надеялась? Поверила тому, кому нельзя и решила, что в кои-то веки заслужила право на счастье? Дура…
Мужчина кивнул мне и сославшись на срочные дела покинул палату. Я долго смотрела на закрытую дверь, ожидая, что сейчас войдет Вит и хоть как-то попытается оправдать свое поведение. Но время медленно отсчитывало часы, а ничего не происходило. Была лишь тишина и пустота… Я ждала до самого вечера, пока за окнами палаты не поднялась круглобокая луна. Надежды таяли, словно последние догорающие лучи заката, растворялись в ночной дымке и осознание того, что это была лишь иллюзия, которую я сама для себя выдумала.
В сопровождении охраны я выходила из комнаты и мысленно прощалась со всем, что оставалось в России… Внутри все сжималось, от мыслей, что снаружи меня ждала машина, которая навсегда поставит точку в моем безумном споре с самой собой. Надо было сразу убегать, не ждать, пока он разрушит мою жизнь окончательно и бесповоротно. Но я не смогла… Вздохнув я медленно спустилась по лестнице к выходу для персонала. Замирала в нерешительности перед дверью в свое будущее и прыгнула в омут с головой!
Наконец, решилась и осторожно открыла дверь. В лицо тут же ударил прохладный воздух, и я вздохнула полной грудью. Как оказалось после того, как принимаешь столь тяжелые решения, на душе становится легче. Еще несколько месяцев назад, я думала о том, что никто не сможет переубедить меня, заставить сбежать, подначить к бунту. Но как оказалось, достаточно одного разбитого сердца и сломанной надежды, чтобы в одночасье бросить все и больше никогда не возвращаться к тому, с чего все началось.
