— А малыш на вас похож, — как-то уж резко выдает старушка.

Мила приоткрывает рот от удивления, а вот Витя ухмыляется, заглядывает в коляску и со смехом выдает:

— Я действительно очень старался.

В тоже время как она говорит:

— Мы всего лишь его крестные родители.

Ответ Вити оседает комом в животе. Он ведь мог сказать что угодно. Но отчего-то выбрал именно именно эту шутку. К тому же короткие волосики у Вани на голове светлые-светлые, а Оля и Саша — оба темноволосые. С возрастом Ваня потемнеет конечно, Саша тоже в детстве был светлый, Мила же вообще блондинка. Да и однозначно Ваня не Витин ребенок. Просто становится немного дурно, стоит представить, что Витя и Оля … Нет, даже думать не хочет об этом. Она поднимается со словами:

— Ладно. Мне пора. Передай Саше и остальным привет.

Она не ждет никакой его реакции или ответа, точно так же, как он не ждал её реакции или ответа каких-то минут пять назад.

Удивительно, что внутри подъезда она оказывается так быстро, что даже для неё это оказывается неожиданностью.

Будто черти за ней гонятся.

Хотя один чертяка может.

1995 год

Витя извазюкался в песке кажется еще больше, чем Ваня, если честно. Его темные джинсы все в песке, а на зеленой рубашке явственно видно какое-то грязное пятно. Вот она действительно собиралась на детскую площадку: джинсы и майка, которых совсем не жалко. Но это она отсиживается на скамейке, в то время как Ваня с Витей веселятся в песочнице.

А вообще кто бы мог подумать, что легендарный Виктор Пчелкин с таким энтузиазмом будет лепить куличики в песочнице, окруженный толпой ребятишек, потому что конечно у Виктора Пчелкина получаются самые красивые куличики?

— А нашего папу совсем не заставишь выйти и погулять вот так.

Мила косится на девушку, которая до этого молча сидела рядом с ней, листая журнал о моде. В дивный субботний полдень, перед обедом и дневным сном по расписанию, если обвести взглядов площадку, что она и делает, явственно заметно преобладание женщин. Точнее даже как — на всю детскую площадку ни одного мужчины, кроме Вити, нет. Так что не удивительно, что все женщины с такой завистью смотрят на неё, думая, что Витя — отец Вани и её муж. Мила едва не прыскает со смеху.

— Нашего тоже, — отзывается она, переводя взгляд на Витю.

— Кажется это тот редкий случай, когда вам удалось это сделать? — спрашивает девушка с какой-то то ли грустью, то ли завистью в голосе.

Может это одновременно и грусть, и завистью. Сколько она не гуляла с Ваней, редко когда можно увидеть отца, гуляющего с ребенком. Так что она отчасти понимает этих женщин, которым так не привычно видеть мужчину, играющего с ребенком. Для неё тоже было непривычно первое время, когда Витя просто появлялся неожиданно и проводил время с ней и Ваней. Да и это уже не первый раз, когда Витю принимают за Ваниного отца.

— Так это и не отец, — говорит Мила, глядя на девушку.

У той валится журнал из рук, её взгляд мечется между Ваней и Витей, прежде чем она восклицает:

— Да ладно?! — а потом уже куда тише говорит: — Просто ваш сын так похож на вашего, — она запинается, не знает судя по всему, как описать то, что она видит, но останавливается на: — … друга.

Так сложно не смеяться, видя чужое растерянное лицо.

— Мы всего лишь его крестные родители, — поясняет Мила.

И она знает, что будет дальше: комментарии насчет того, как Ваня похож на Витю. Это далеко не первый раз, когда это происходит, и она уверена, что точно не последний. По крайней мере пока Ваня не подрастет и его волосы не потемнеют. Девушка рядом с ней открывает рот, очевидно собираясь сказать что-то, возможно высказать свои подозрения, хотя конечно никто её об этом не просил, но Мила играет на опережение, выбирая самый разумный вариант, она сбегает в песочницу, к веселью, к Вите и Ване, туда, где точно никто глупые вопросы задавать не будет, потому что детям совершенно плевать, кто на кого похож.

1996 год

Наверно не самой лучшей идеей было идти гулять в парк после кино. Она ничего не имеет против жары в целом, но сегодня кажется самый жаркий день в истории Москвы, и она потеет даже в тонком хлопковом платье. Мила больше мечтает о том, чтобы оказаться там, где прохладно, а не здесь сейчас, в парке в жару в тридцать пять градусов. Московский климат к такой жаре не располагает совершенно, но несмотря на это в парке много людей. Кто-то гуляет, кто-то расположился на покрывалах. И они в числе тех, кто прогуливается по парку, хотя она и понимает, что Ване хотелось бы более активного отдыха. Но увы, Мила держит его за руку крепко, чтобы он никуда не убежал, как он любит это делать.

Указания на сегодняшний день были совершенно ясными, когда Саша с самого утра заявился домой с едва проснувшимся Ваней и заявил, что ей нужно Ваню занять на целый день. Не сложно было догадаться, что Сашины и Олины планы в этот выходной день были «взрослыми» и не включали в себя «провести время со своим сыном». Не сказать, что она была очень довольна тем, что они так свалили Ваню ей на голову, но ничего не оставалась, кроме как согласиться и улечься спать обратно, после того, как она раздела Ваню, накормила его и уложила с собой досыпать.

Правда спали они не слишком долго. Ваню проснулся через час и стал забираться на стены от скуки. Как бы Мила не пыталась его развлечь, все было бестолку. А затем неожиданно заявился Витя. У него очевидно были тоже «взрослые» планы, но пришлось их поменять. Он предложил кино и прогулку в парке, и только это Ваню заинтересовало.

— Я хочу мороженное, — заявляет Ваня, стоит его взгляду упасть на продавщицу мороженого и её холодильник, у которой столпилась очередь из граждан отдыхающих.

Это было ожидаемо в такую жару.

— Ваня, — с легким раздражением говорит она: —Тебе нельзя мороженое. Ты выздоровел всего неделю назад. Опять хочешь заболеть? — она останавливается, чтобы посмотреть на него.

Ваня замирает тоже и смотрит на неё сверху вниз, и его глаза такие умоляющие. Как будто мороженое единственное, что он страстно желает:

— Я честно-честно не заболею. Я буду медленно есть, — он складывает даже руке в этом молитвенном жесте.

— Нет, — Милена отрицательно качает головой.

Если он заболеет вновь после этой прогулки, Оля ей отгрызет голову. А её голова ей еще пригодится. Но только вот конечно все оказывается не так-то то и просто.

— Да ладно тебе, принцесса, — Витя треплет Ваню по голове: — Ничего от одного мороженого не будет.

Ваня поворачивается к Вите, улыбается ему, а вот когда он поворачивается к ней, то делает самое несчастное лицо, которое только может сделать.

— Конечно. Это ведь не тебе сидеть с ним дома, когда он болеет, — вздыхает Милена.

— Да ладно тебе, — Витя подходит к ней, приобнимает за плечи и шепчет на ухо: — Ничего не случится, — а затем проводит носом по её щеке слегка и отстраняется.

— Витя! — Мила пихает его в бок.

Они договорились не быть очень тактильными, когда находятся не наедине. Если раньше при Ване они могли позволить себе немного больше, чем просто сидеть или стоять друг к другу, то теперь, когда Ваня понимает все гораздо лучше и говорит очень уверенно, им стоит держать дистанцию.

— Что? — Витя улыбается правда, не торопясь отпускать её.

— Мне мороженое купить не забудь, — она отталкивает его и усаживается на лавочку, около которой они как раз и говорили.

— Вот это по-нашему, — он подмигивает к ней и направляется в сторону продавщицы мороженного.

Ваня тоже дергается, хочет пойти за ним, но Мила удерживает его за плечо:

— А ты куда собрался?

И на свой вопрос получает вполне искренние:

— Я хочу выбрать тебе мороженое.

В первую очередь себе. Ваня точно выберет самое большое мороженое, а еще уговорит Витю купить на одно мороженое больше и сказать, что это он купил себе, а затем, после первого, сказать, что он наелся и отдать его Ване. Знает она это все. Не первый раз проворачивает Ваня такую схему, а Витя конечно же подыгрывает. Но Мила отпускает его: