– Чего задумался? – Серега толкнул Максима в бок.

– Блин, как вспомню бражку из огнетушителя, до сих пор жопа содрогается.

– Ахаха, да, сильная херотень! Это всё из-за того, что она просто не дозрела!

Пока был перерыв из-за погоды в полетах, курсанты решили сделать бражку из яблок и прочих ягод, которые начали созревать в окрестных садах. Знаниями по приготовлению сего пойла обладали отрывочными, поэтому энтузиасты двинулись к грузину в соседнюю эскадрилью, для получения настоящего кавказского рецепта. Отари Качишвили, к всеобщему удивлению, выслушав, послал всех далеко в Дикие Тушетские горы, потому как вино, настоящее, делается из грузинского винограда, а не из того, что хотели выбросить, но жалко.

Всех выручил лётчик от бога и по совместительству тамбовский виновед Игорь Дробин.

– Пацаны не переживайте, сейчас всё сделаем. Тащите огнетушитель. – Огнетушитель ОХП-10, емкость 10 литров, ярко красного цвета, с чем-то болтающимся внутри, нашелся тут же у каптёрки. Проволока для защиты от нажатия была сорвана. Нажав на клапан, Андрейчик ожидал услышать хотя бы шипение, но ничего не произошло, это вдохновило курсантов, значит то, что нужно! Быстренько слили остатки жидкости для борьбы с огнём в туалет, наскоро промыли. Засыпали внутрь всё, что попало под руку из фруктов и немного старых дрожжей, залили водой.

– Всё, скоро будет брага, крепкая и ядреная! – Огнетушитель оттащили к батарее в каптерку, для ускорения брожения.

– А сколько ждать-то? – спросил нетерпеливый Аверьян.

– Минимум неделю – отрезал Игорь и ушёл в курилку.

Собутыльники приуныли. Но что поделать, разошлись по кубрикам в ожидании созревания чудесного напитка.

На следующий день, после ужина, решено было провести пробу, аргумент был такой «наверняка там уже накопился спирт, просто надо побольше её выпить и всё. Появится приятная гибкость в теле» – как выразился Чиба.

Сказано – сделано! Процедили в стаканы через марлю жидкость буро-серого цвета. «Ну, за чистое небо!» – хлопнули курсанты.

– У меня такое чувство, что я выпил процеженную блевотину! – Максим сидел с перекошенным лицом, прислушиваясь к ощущениям в желудке. Остальные тоже морщились, но терпели.

– Вкус необычный, конечно, какой-то химии с яблочным уксусом. Наверное, плохо промыли огнетушитель.

– Не бзди, Андреич, ща ещё по стакану, и пойдет приход! – Серега нацедил ещё.

– Ну, чтобы количество взлётов равнялось числу посадок!

Как не выпить за такой тост? Выпили. Урчание в животе усилилось. Спирта не ощущалось.

– Давай допивать, чего уж тут осталось! – Ещё один аргумент, от которого настоящий мужчина не может отказаться.

Выпили это нечто, всё до дна.

– Воняет, конечно, но после третьей вроде и ничего.

– Ага, ничего, ни в голове, ни в жопе, не настоялась ещё, наверное!

Начали расходиться, огнетушитель вернули к батарее. Настроения никакого не появилось.

Через некоторое время раздался топот сапог по коридору казармы, по направлению к туалету. Хлопнула дверь, и туда же сорвались ещё два дегустатора алкоголя. Все восемь окон приёма испражнений были заняты. Собственно говоря, это собрались все «свои». Дегустаторы, с задумчивыми лицами и характерными звуками, изливали из себя не полностью настоявшуюся брагу с химреагентами.

– А ты говорил, ни в голове, ни в жопе!

– М да, как пластилин идёт! Серый!

– Аверьян! У тебя ещё есть силы прикалываться, сволочь?!

– Почему это ты меня обзываешь?

– А кто громче всех требовал пробу сегодня снять?

– Надо было одеколона треснуть и было бы веселее!

– Фу, блин!

– Я больше никогда не буду пить!

– Мама дорохая! Как у коня! – в туалет зашёл и сразу заорал Саня Пенёк из Одессы, фамилия, конечно, была другая – Гончарук, но кличка приклеилась намертво, особенно после того как подсмотрели у него в письме текст, написанный домой «…мама, служу хорошо, кормят хорошо, ребята хорошие, но они меня почему-то называют «Пенёк»…»

– Что случилось? В толчке всё занято, не видишь?!

– Аааа, я этого не переживу, у меня психологическая травма – показывая пальцем куда-то вниз, он развернулся и побежал по коридору, выпучив глаза.

– Ты чего орёшь, Пенёк?

– У этого поца свисает прямо в очко, по колено, как минимум, ааа!

– Чего й то он? – спросил Аверьян, вставая с очка.

– Да привстал чуть – показал вниз Андрейчик, всё ещё сидя на корточках. – Чё орать-то?!

– Е&ть…! Хотя в принципе у меня такой же. – Аверьян подтянул подтяжки. – Показать?

– Блин, Олеган, только болтами меряться сейчас! Как бы не сдохнуть бы от этой бурды. Если выживем, то тогда соревнование устроим.

Максим стукнулся головой о стекло, открыл глаза, разгоняя воспоминания, умудрился задремать за 10 минут езды.

Автобус съехал с асфальта просёлочной дороги на бетонную дорожку аэродрома. Звук колёс стал ритмичным, в такт плитам бетона, разделённым температурными швами. Ветер сквозь открытое окно принёс смесь запахов авиационного керосина, резины и раннего летнего утра. Мимо проплывали стройные ряды самолётов, некоторые в чехлах, некоторые без. Техники уже готовили к полётам борта, осматривая и заправляя их. Горизонт чист, значит лётчику пора в небо!

Скрипнув тормозами, автобус остановился у КДП3. Курсанты высыпали на бетонку.

– Равняйсь! Смирно! – построил эскадрилью старшина.

– Товарищ подполковник! Третья эскадрилья для полётов первой смены построена!

– Вольно! – Подполковник Шустов полез за планшетом сбоку, достал разнарядку.

– Первое звено, напра-во! На предполётный медосмотр, шагом марш!

– Второе и третье звено! Слушайте внимательно! Сегодня полёты – и это хорошо, будете заниматься делом. – Повисла пауза, видно было, что командир о чём-то пытается вспомнить. И уже тоном ниже, но тоже слышно для всех. – Вот что, товарищи курсанты, мне вчера жаловалась заместитель директора дома офицеров, что на этой неделе, когда не было полётов, произошло несколько инцидентов, где было отмечено… эээ… недостойное поведение для будущих офицеров. И опять! Это только третья эскадрилья! Вас, раздолбаев, специально собрали в три звена что ли? – продолжить разбор не дали обстоятельства, справа от строя подъехал УАЗик начальника штаба. Открылась дверь, вышел офицер, на ходу одевая фуражку.

– Эскадрилья! Равняйсь! Смирно! Товарищ полковник! Третья эскадрилья для полётов первой смены построена! – теперь уже докладывал Шустов подошедшему начальнику штаба.

– Вольно!

– Ох уж эта третья, мля! С метеостанции на вас поступила жалоба от руководителя, мля. – Не здороваясь, начал начштаба. У него была поразительная привычка вставлять после каждой фразы – мля. И только при общении с вышестоящим начальством эта частица пропадала. Постепенно все, кто общались с начальником штаба, незаметно для себя, так же начинали использовать это «млять». И не отвяжешься!

За спиной у офицеров, метрах в ста, раздался звук запуска реактивного двигателя. Разведчик погоды готовился к вылету, для фактической проверки метеоусловий. Офицеры невольно обернулись.

В строю курсантов сразу заговорили:

– Вы два брата-пингвина долбаных, Боник и Стасик! Вам сто раз говорили бухать и трахаться только на метеостанции! Нашёл мыша – е..и не спеша! На хрена вы попёрлись через весь военный городок и Натаху потащили в ДК?

– Да как тут, блин? – сделал обиженное лицо Стас. – Как её остановишь, она, когда выпьет – это ураган. Делает, что хочет, башню совсем сносит. Тем более, вы же знаете, чья она дочка.

– А что случилось-то?

– Да это просто задница какая-то! Пока шли, орали «Жёлтые тюльпаны», перебудили весь военный городок, а потом она прямо на ступеньках наблевала, на этой херне же поскользнулась и разбила нос.

– Да, только в итоге всё свалили на нас, мол, была пьянка, с дракой. В ДК больше уже никого не было, только мы до ночи репетировали. – Максим выговаривал двум белобрысым курсантам, похожим как братья, хотя они не были даже родственниками.