Но на этом истории, которые касаются женского пола в период детского сада, не были закончены. Одна из этих историй так и не нашла своего продолжения, а вторая история перешла потом со мной в школьный возраст. Мне нравилась одна девочка во дворе, но, к сожалению, я сейчас не помню ни ее имени, ни как она выглядела тогда. Я помню лишь только то, что она была красивая, и то, что, когда она с родителями переезжала из нашего дома, мне былом очень грустно, когда я стоял и смотрел, как она садиться в родительскую машину. Потом, как-то она приезжала вновь, погуляла с нами один раз, и больше я ее не видел. Ну, о каких чувствах там могла идти речь, мы были совсем детьми, я даже, если бы захотел, не смог бы объяснить никому каких-то своих ощущений. Еще одна история произошла со мной тоже в старшей группе детского сада или это уже, наверное, считалось подготовительной к школе, к нам тогда привели новенькую девочку. Она отличалась от других девочек, с которыми я был в группе и общался. Может на фоне того, что со своими я уже «ужился», они были для меня как сестры, с которыми я часто виделся, и отношение к ним было больше дружеское, чем что-то необычное. Мне она очень понравилась, как я помню. Обговорив о своей симпатии с ребятами, я понял, что она нравиться не мне одному. Но при этом я был спокоен, потому что те, с кем я разговаривал, не особо горели желанием соревноваться за даму. Мне нравилось быть с ней в одной команде, когда мы все играли в какие-то подвижные игры. Не «галил» ее, когда мы играли в «догоняжки», не «выжигал» мячиком в «выжигала», в общем, был кавалером номер один в стандартной детской логике. Она, мне кажется, на тот момент, понимала намного больше, чем все мальчики, которые ей угождали, и читала все наши «взрослые поступки». И она не отказывала в общении никому, но и никому не отвечала взаимностью. Тогда я, конечно, об этом не думал, но она обладала каким-то шармом, который меня притягивал. Были моменты, когда у нас получалось не по игре оказаться друг рядом с другом, но я робел и не решался ей сказать о том, что она мне нравиться. И вот в один прекрасный день мальчик, с которым мы общались, но который ни разу не рассказывал о своей симпатии, принес и подарил ей цветочек и шоколадку. У нас был с ним всегда какой-то спортивный интерес на физ. минутке, например, соревнования в беге, в прыжках в длину или еще в какой-то спортивной дисциплине. Но это все прикладные виды спорта, а тут возможно любовь всей жизни! «Как так-то», – подумал я, но вызывать его на дуэль и драться за нее я не собирался, они после еще пообщались два дня как пара. Но потом кого-то что-то видимо не устроило, наверное, были высокие детские запросы, и кто-то поиграл с кем-то в песочнице, с кем, одной из сторон, играть было нельзя. Да, эти пару дней заставили меня поволноваться от происходящей ситуации и оттого, что не успел сказать ей о своей симпатии, потому что, если бы она встречалась с ним дальше, она бы об этом так и не узнала никогда. Еще те два дня многое мне рассказали о том, что нужно быть немного решительней в будущем, о том, какие могут быть люди рядом, когда они что-то недоговаривают и о том, какие могут быть взаимоотношения. Но, при этом, я старался не подавать виду, или это только казалось так мне, и продолжал веселиться, и только, когда смотрел в ее сторону, мое настроение становилось не таким веселым. Я думал, что сейчас уже неподходящий момент, потому что у них же было как у взрослых, а у взрослых ты больше уже никогда не любишь, если уже один раз полюбил. Да и плюс к тому, внутри сидела какая-то обида, что был выбран кто-то другой, а не я, и к тому же после отношений сразу что-то предлагать – есть вероятность услышать «нет». И, опираясь на два этих фактора, вся моя детская симпатия растянулась на долгие годы. Тогда будущее было туманно, и я не ожидал сколько еще романтических историй мне предстоит увидеть и почувствовать, но вспоминая сейчас о прошедшем, я не капли не сожалею, что тогда получилось все именно так, как получилось.

Выше я писал о том, что мои рисунки, в большей мере, были про войну, несложно догадаться, что одним из моих значимых праздников, после зимних, был День Победы. Каждый год мы утром с родителями встречались с бабушкой и с дедушкой и шли смотреть как колонны солдат маршируют вокруг нашего Дворца культуры. На площади перед ДК ставились палатки, где можно было поесть гречки из полевой кухни, жарились шашлыки и продавались разные яства. Мимо проходили ветераны войны с орденами и тросточками, некоторые были слепы, некоторых везли в колясках. Мне всегда было так тяжело смотреть на этих людей, которые воевали с недругом, как мне объясняли, за нашу свободу. Мой прадед был подполковником в то время войны, и, честно говоря, я не знаю какие задачи он выполнял, но с войны он вернулся живым. Я его не видел в живую, только бабушка рассказывала мне истории про него. Ну рассказывать истории про человека и общаться с ним один на один, откровенно, на интересующие тебя вопросы, это совершенно разные вещи. Я думаю, если бы мы с ним поговорили хотя бы один раз, то он бы намного раньше передал мне суть и значения этого ужасного слова. Слово «Война» у меня ассоциировалось со словом «Война», никаких других синонимов я подобрать не мог, как там всё происходит на самом деле, я не представлял. Для меня в этом слове были солдаты, танки, корабли и самолеты, которые я рисовал на листе бумаге и, которые убивали друг друга не по-настоящему, а только лишь в моем воображении. Также мы детьми бегали во дворе с воображаемым оружием и убивали врагов, и это были в моем воображении не люди, а какие-то монстры. Все наши игровые потери были игрушечными. Это была война. И хорошо, что тогда я не знал всего того, что я думаю о войне сейчас. В один из таких дней скорби и памяти, родные после парада собрались у нас дома. После того как по традиции мы сели за стол и посмотрели парад в Москве по телевизору, отец решил пойти покурить и показать мне как пахнет порох. Я об этом никого не просил, но мне было интересно во всяком случае. Мы вышли с ним на улицу, во дворе был только один товарищ с детской площадки, двор был пуст. Подошли мы с отцом к бетонному ограждению, про который я рассказывал, и отец достал коробок, в котором был порох. Он тоненькой дорожкой высыпал его на поверхность бетона и убрал коробок обратно, мы с товарищем, сидя рядом, переглядывались в предвкушении, наблюдая, что же будет происходить дальше. Он поднес спичку к началу дорожки, но ничего не происходило, этот серый порошок так и лежал на ограждении без каких-либо действий. Отец поднес второй раз подожжённую спичку к пороху, но ничего не происходило. Следующий кадр, который я видел, был тот, что он начал дуть на порох. Порох видимо до этого был чуть сырым, потому что как только отец поднес свое лицо ближе, порох вспыхнул рядом с его лицом, опалив ему две брови и ресницы. Это было как в мультике, когда злодей пытается что-то взорвать, но у него ничего не получается, потом он куда-то засовывает свою голову, и происходит взрыв. Нам было тогда очень смешно: увидеть лицо моего отца без двух бровей и без ресниц. Сейчас, конечно, я понимаю, что это могло закончиться очень плачевно и не имеет под собой почву для радости. Но тогда это было просто что-то с чем-то. Тогда я почувствовал запах пороха, но, к сожалению, из-за несоблюдения техники безопасности, эффект не дал нужных результатов. А урок об этом порохе, который преподал мне отец, я не вынес для себя, потому что только на собственном горьком опыте, спустя годы, я понял, что ощущал он в тот момент.

Так прошли мои детские года, которые должны были быть самыми яркими событиями в моей жизни, потому что в то время у меня не было ни забот, ни каких-то домашних заданий, никаких работ и я не догадывался, что люди могут иметь долги. Описав некоторые из этих детских воспоминаний, я улыбнулся, потому что это уже прошло и осталось только в моей памяти, создав определённые картинки и хроники в моем подсознании. Это было всего лишь первое знакомство, пробник на выживание. Прежде, чем перейти на следующий этап, я бы хотел рассказать, как пытался обмануть систему. Каждый раз, когда мы с родителями или с бабушкой и дедушкой шли или возвращались откуда-то вечером. В то время, когда на черном небе уже появлялись звезды, я смотрел в это космическое пространство и пытался найти падающую звезду. Я знал, что, когда увидишь это событие можно загадать желание. Я находил летящие звезды и наглел в своих возможностях, потому что просил три желания. Первое было о том, чтоб никогда не было войны на земле, второе было, чтобы люди на земле жили вечно, а третье всегда с улыбкой всплывало в моей голове, потому что я загадывал еще миллион желаний в придачу. Но только обмануть систему из-за моего незнания космоса у меня не получалось, потому что те объекты, которые двигались в темном пространстве были, как мне потом объяснили, спутниками. Поэтому те загаданные из раза в раз желания не сработали. В своей жизни я только пару раз видел, как на самом деле падает звезда, но она не падает, а просто взрывается где-то далеко, неизвестно на каком расстоянии и какое время назад ее взрыв произошел. Это всего лишь секунда для нас, мерцание в далеком космосе, вспышка, которая является для уже изжитого переходом к чему-то новому и более масштабному, то, что является частью созданной вселенной и историей, происходящей в наше время. Для того, кто видел это событие хотя бы раз в своей жизни – это большая удача, потому что эта награда вселенной, и она показывает нам, насколько она велика и интригующе великолепна, потому что никому не известно, когда эта секунда повториться, и какая цивилизация, похожая на нас, сможет увидеть такую вспышку еще раз. К этому обсуждению мы еще, конечно, вернемся и, возможно, общими усилиями откроем свои закрытые глаза. Ну, а после этого легкого отступления, я хотел бы продолжить и начать следующую главу о своем юношестве.