Этот злобный дух, как было сказано нами ранее, перешёл к Назорею от Иоанна Крестителя на реке Иордан, а от него к своему приемнику Симону Петру на горе Ермон. Напомним, что в теле Иоанна Крестителя пребывало два духа – Святой Дух (Лк 1:15), предназначенный для Иисуса Христа, и дух пророка Илии (Лк 1:17), противоположный первому и который следовало передать Иисусу Назорею. По их качеству и количеству он, собственно, и отличался от всех предшествующих ветхозаветных пророков, будучи больше всех (Лк 7:28). Понятно, что такие разные по своей сути духи не могут спокойно ужиться в одном теле. Их противоборство создавало множество неудобств семье Иоанна. Он часто «был не в себе», и однажды, но не ранее, чем через тринадцать лет, его всё-таки выставят за дверь собственного дома, так что, он, повзрослев, вынужден был уйти в пустыню, и находится там до времени, питаясь мёдом и акридами (Мф 3:4). У Луки присутствует интересная формула, иллюстрирующая приведённые здесь строки: Лк (1:80) = Лк (2:40).

Надо сказать, что это не первый случай, когда Иисус Христос «подчищает» за Назореем различные его проделки. Подобные истории тянутся с самого детства, которые описаны в апокрифе апостола Фомы, кровного брата Назорея. Там присутствуют множество эпизодов, когда маленький назорейчик часто очень строго относится к своим обидчикам, которые по неведению, не зная, с кем имеют дело, жалуются его родителям на недостойное поведение их чада или в сердцах сами делают ему замечания, когда тот чего-либо вытворяет. Излишне говорить, что после такого обращения этот человек почти сразу превращается в труп. И маленькому Иисусу Христу ничего более не остаётся, как в тот же вечер, придя на похороны обидчика, «прикосновением» своей маленькой руки опять возвращать его к жизни. И поскольку оба мальчика были очень похожи друг на друга, то все присутствующие на похоронах думали, что это всё тот же ребёнок, который способен не только так легко отнять человеческую душу, но и вернуть обратно её бывшему «владельцу». Живя по соседству в Назарете, маленький Иисус Христос практически всё время ходил за ним как привязанный и исправлял за своим вспыльчивым ровесником все тяжкие последствия его внезапных обид. Поэтому ещё с детского периода их совместной жизни об этом городе пошла недобрая молва (Ин 1:46), и виной тому – Иисус Назорей. К таким последствиям можно добавить и слабый эффект от лечения им людей, одержимых разными болезнями. Здесь речь идёт о словах-маркёрах «многих» и «всех». Эту ситуацию можно сравнить с лекарствами, где одни только снимают симптомы болезни, а другие лечат основательно. Те же эффекты возникали и с двумя Иисусами. Иисус Назорей в большинстве своём помогал людям справляться с их недугами, снимая лишь их внешние проявления, но не излечивал их до конца. В течение определённого времени такие люди чувствовали себя нормально, но вскоре болезнь к ним возвращалась вновь и даже с большей силой. Поэтому к Иисусу Назорею применимо слово-маркёр «многих», а не «всех». Напротив, Иисус Христос, везде проявлял Свою Божественную Силу, помогал всем без исключения, и эффект был основательный, люди полностью избавлялись от страданий. Он исцелял «всех». Эти различия мы находим в нескольких евангельских сюжетах. Одна из них касается помощи, оказанной тёще Петра Иисусом Назореем. Выйдя из синагоги со своими учениками, Назорей пришёл в дом, где жила его тёща.

³⁰ Теща же Симонова лежала в горячке; и тотчас говорят Ему о ней.

³¹ Подойдя, Он поднял её, взяв её за руку; и горячка тотчас оставила её, и она стала служить им.

³² При наступлении же вечера, когда заходило солнце, приносили к Нему всех больных и бесноватых…

³⁴ И Он исцелил «многих», страдавших различными болезнями; изгнал «многих» бесов, (Мк 1)

Горячка на время оставила её, пока Назорей с учениками находился в её доме. Но когда они ушли, болезнь вновь вернулась к ней. И только Иисус Христос, придя к ней один, полностью исцелил её, и она служила Ему:

¹⁴ Придя в дом Петров, Иисус увидел тещу его, лежащую в горячке,

¹⁵ и коснулся руки её, и горячка оставила её; и она встала и служила Ему (греческая Септуагинта).

¹⁶ Когда же настал вечер, к Нему привели многих бесноватых, и Он изгнал духов словом и исцелил «всех» больных (Мф 8).

Подобная история произошла и со слугой сотника, когда сотник вначале обратился к Иисусу Назорею через первосвященников с просьбой об исцелении слуги, и тот на время снял симптомы болезни (Лк 7:2-10). Но хворь вернулась к слуге опять. И тогда во второй раз сотнику пришлось просить, но уже другого Иисуса, Иисуса Христа, и напрямую, самолично вступать с Ним в прямой диалог. Христос излечил слугу сотника окончательно (Мф 8:5-10).

И как вывод из сказанного следует, что Иисус Назорей с самого раннего детства и до конца своих дней нуждался в опеке со стороны нашего Господа.

Кстати, из двух историй о меновщиках и смоковнице можно начертать очень интересный Рисунок. Назовём его «Оптическая система человеческого глаза». Это первый Рисунок, который мы обнаружили в Евангелии. Предварительно опишем, как человеческий глаз воспринимает внешние предметы, исходя из современных научных знаний.

Световой луч, отраженный от окружающих предметов, проходит через прозрачную выпуклую полусферу переднего отдела глаза – роговицу. Затем он попадает в зрачок – отверстие, расположенное в центре радужной оболочки. Именно благодаря способности зрачка сужаться или расширяться человеческий глаз может приспосабливаться к освещению различной интенсивности. Далее луч проходит через хрусталик, функция которого – преломление и фокусировка изображения на сетчатке. Он также играет важную роль в адаптации глаз при резкой смене освещённости, изменяя при этом свою кривизну для обеспечения остроты зрения на дальних и ближних расстояниях, благодаря чему человек при нормальном зрении может без особого труда разглядеть отдалённые предметы. Затем световой луч, преломляясь в хрусталике и фокусируясь, достигает сетчатой оболочки, заднего отдела глазного яблока. Это наисложнейшая глазная структура, в которой содержится огромное количество различных фоторецепторов, способных обрабатывать многие миллиарды фотонов, несущие информацию. Именно на задней сетчатой оболочке, в так называемом желтом (иногда говорят – тёмном) пятне, формируется изображение,

но оно меньше истинного размера отражаемых реальных предметов и к тому же перевернуто вверх ногами.

Благодаря работе фоторецепторов световые фотоны трансформируются в электрические импульсы, и через зрительный нерв передаются в два тыльных отдела правого и левого полушария головного мозга. При этом каждый глаз воспринимает видимое изображение по отдельности, и передаёт изображение противоположным частям мозга, который объединяет каждую картинку из них в единое целое, формируя реальный образ предмета.

Почему изображение попадает на сетчатку в перевернутом виде? Из школьного курса физики известно, что световые лучи в процессе прохождения через криволинейную поверхность преломляются (ломаются), при этом изображение с обратной стороны становится перевернутым. Человеческий глаз содержат две естественные преломляющие линзы – роговицу и хрусталик, через которые проходят световые лучи, прежде чем попасть на сетчатку. А вот преломляются они при этом целых три раза. Первое преломление происходит, когда свет пересекает глазную роговицу, после чего видимая картинка переворачивается. Затем луч достигает хрусталика, представляющего собой двояковыпуклую линзу. При прохождении через его внешнюю оболочку (поверхность) изображение опять переворачивается и принимает естественное положение, а при следующем преломлении, при пересечении задней выпуклой части хрусталика, снова инвертируется и в таком перевернутом виде уже поступает на сетчатую оболочку глаза. Потом, после такого тройного кульбита, происходит процесс преобразования клетками сетчатки световых фотонов в электрические импульсы, которые по зрительному нерву передаются в специальные задние отделы-анализаторы головного мозга. Они-то и формируют для нас прямое изображение предмета.

Именно такой процесс преломления световых лучей, передающих видимые явления, и запечатлен в указанных ранее евангельских сюжетах – проклятии смоковницы и изгнания меновщиков и торгующих из Храма. При этом Рисунок строения человеческого глаза охватывает все четыре Евангелия. Сам видимый предмет расположен у Матфея (Мф/Мк), перевёрнутое и уменьшенное в размерах изображение – у Марка (Мк/Мф), преобразование света – у Луки, а осмысление видимого предмета, как это происходит в человеческом мозгу, – у Иоанна. Взгляд в этом рисунке устремлён в одну сторону, справа налево, как читают иудеи, то есть луч зрения указывает на Иисуса Назорея. Рассмотрим теперь наш рисунок, как он представлен в четырёх Евангелиях. Матфей вначале рассказывает о посещении Иисусом Назореем Храма и об изгнании торговцев и меновщиков, а потом только говорит о проклятии смоковницы. Эти два сюжета Матфеем изложены довольно подробно и содержатся во множестве строф. Так меновщики и торговцы занимают пять строф (Мф 21:12–16), а следующий сюжет о проклятии смоковницы, идущий следом за первым, заполняет теакие же пять строф (Мф 21:18–22). В сумме они создают общую картинку в десять строф. Затем у Марка эти два сюжета переворачиваются и уменьшаются в размерах их описания, подобно отражённому изображению реального предмета на сетчатке человеческого глаза. Торговцы и смоковница у него меняются местами, и мы видим перевёрнутую уменьшенную Матфееву картинку. У Марка краткая история со смоковницей излагается первой и занимает всего три строфы (Мк 11:12–14), а покупающие и продающие в Храме изгоняются после истории со смоковницей и занимают тоже три строки (Мк 11:13–15), а не по пять, как у Матфея. Итого шесть строф. Далее Лука пишет, как было ранее сказано, только о меновщиках, а о засохшей смоковнице умалчивает по известным теперь причинам. У него история о торговцах и меновщиках после «Марковского» изображения как бы трансформируется в электрические импульсы, «растворяется» в нервных волокнах, идущих от глаз к мозгу, и занимает всего четыре строфы (Лк 19:45–46), после чего вся полученная зримая информация от предшествующих апостолов сосредотачивается уже в Евангелии от Иоанна, и для полного осмысления добавляется к ним история об Иисусе Христе, о том, что Он, придя в Храм, переворачивает столы менял и бечевкой изгоняет их Храма жертвенных животных (Ин 2:13–22). Этот эпизод как бы «вытаскивается» зрителем из своей памяти и присоединяется к видимому Матвеевскому предмету и тоже в сумме составляет десять строф, как у апостола Матфея. Другими словами, мозг «зрителя» начинает перерабатывать уже двоякую информацию, состоящую уже из двух похожих историй, настоящей и прошлой. Следовательно, окончательный вывод или суждение об увиденном надо делать с учётом этих двух разных случаев из жизни обоих Иисусов. Просто у некого «очевидца» – пусть это будет торговец – в данном случае возникает ассоциация зримого события в настоящем с похожим случаем и произошедшим около трёх лет назад. Но именно так работает мозг – сопоставляет и сравнивает видимую информацию с прошлым опытом, отложенным в памяти. И это как раз то, о чём говорит нам Иоанн. Читая справа налево, начиная с Иоанна и подключая память к воспринимаемому предмету, мы получаем полную картинку происходящего события, как бы воспроизводим динамику работы человеческого мозга и даже переживания «зрителя», который наверняка дважды пострадал от действий наших героев.

Теперь подробнее о собственном понимании совершаемых двумя Иисусами похожих деяний. Иисус Христос действительно приходил в Иерусалимский храм и совершил Свой героический поступок раньше Иисуса Назорея. Это было более трёх лет назад, ещё вначале своего общественного служения, и именно тот случай припомнил наш незадачливый «зритель», торговец, когда своими глазами наблюдал за буйством в Храме Иисуса Назорея, и подумал про себя «не тот ли это человек?». Иоанн Богослов повествует прошлую историю со Христом вначале своего Евангелия. Тогда после крещения и искушений в пустыне к Нему приходили животные (Мк 1:13) и жаловались на иудеев, что те используют их в своих религиозных ритуалах, уподобляясь изощрёнными убийствами самым отпетым язычникам. Если иудеи в своём служении Б-гу приносят кровавые жертвы, то иудаизм есть религия языческая, которая ничем не отличается по своей сути от поклонения соседними народами различным демоническим силам (например, Баалу в финикийском Карфагене). Отсюда следует, что Б-г евреев не приходится отцом Иисусу Христу. То, что Господь знал языки животных, мы не сомневаемся. Можно вспомнить хотя бы один эпизод, где Иисус мысленно попросил рыбку достать со дна морского статир для подати на Храм (Мф 17:27). Здесь же, выслушав жалобную разноголосицу птиц и зверушек, Он тотчас направился в Иерусалимский храм, и всё для того, чтобы защитить и освободить оставшихся в заточении братьев наших меньших, оградить их от предстоящего бессмысленного обряда жертвоприношений, поскольку чужой невинной кровью жертвенного животного человек не способен искупить собственный грех. Господь, опрокидывает столы, ломает клети, выпускает на волю голубей и плетёной бечёвкой прогоняет из Храма овец, и те, спасаясь, разбегались в разные стороны. Но вот прошло ещё три года и уже другой Иисус, Назорей, придя в Храм, как к себе домой, начинает переворачивать столы и гнать прочь продающих и покупающих, которые, по его мнению, принижают и оскверняют своими делами духовное значение храмового места. Жертвенные животные при этом на территории Храма уже отсутствовали, и лишь голуби продавались как сувениры всем желающим. (Мф 21:12). Назорей вроде бы внешне повторяет поступок, совершённый ранее Иисусом Христом, но делает это по иной причине. Здесь действия обоих Иисусов похожи, но мотивы, которыми они руководствовались, различны, как и в истории с засохшей смоковницей, где противоположны результаты божественных сил, приложенных к ней. И наш торговец, по всей видимости, во второй раз не избежал участи ползать на коленях и собирать рассыпанные на песке монеты – все, до самой последней копейки (лепты).