Выглядело так же, как всегда. Джулиус не знал, что он ожидал. Его не было тут всего месяц. Его жизнь изменилась за эти четыре недели, и вернуться к тому же чистому зеленому ковру, золотым лампам и арке каменного коридора, полного людей-слуг, кланяющихся Бетезде, пока она проходила мимо, ощущалось нереально. Крепость больше не ощущалась как дом, неприятное ощущение, ведь недели назад он знал только этот дом. Он все еще пытался решить, что чувствовать, когда его мать провела их мимо лифтов, ведущих на разные этажи семьи, к особому позолоченному лифту в дальнем конце, он соединял общее основание горы с ее личным логовом у вершины.
Джулиус застыл и сглотнул. Он прожил все время на горе Хартстрайкер и побывал в этом лифте лишь несколько раз, и каждый рез у него были большие проблемы. По другой причине его не звали бы в тронный зал или сокровищницу Бетезды. Вечеринки клана всегда устраивали в большом бальном зале на первом этаже, и его удивило, что они отправлялись не туда. Может, Бетезда хотела переодеться? Если так, он мог бы сбегать в свою старую комнату и поискать что-то. Он был уверен, что что-то приличное было в его старом шкафу. Если, конечно, Боб шутил, когда сказал, что все продал.
Когда он упомянул поход в свою комнату матери, Бетезда только фыркнула.
— Не глупи, — она потянула его к лифту, не отрывая взгляда от планшета, который показывала ей Фрида. — Это собрание элиты Хартстрайкеров, а не тусовка. Бальный зал — для масс. Мы идем в тронный зал, — ее отражение в позолоченных дверцах лифта ухмыльнулось ему. — Теперь ты понимаешь честь своего участия?
Джулиус что-то буркнул про честь, но внутри подавлял панику. Любая вечеринка его матери была ужасным делом, но собрания Хартстрайкеров, куда ему приходилось ходить, пока он рос, всегда были достаточно большими, чтобы он мог скрыться в толпе. Маленькая элитная вечеринка была другим делом. У Джулиуса даже не было стратегии для такого, и времени ее придумать не было. Быстрый тихий лифт уже нес их к вершине горы, большие двери открылись, и стало видно каменный коридор, где смог бы проехать танк.
Как дом юного современного клана, который пришел к власти во время магической засухи, почти вся гора Хартстрайкер была создана по размеру для людей. Но наверху все было для драконов. Выйдя из лифта, Джулиус ощутил себя незначительной песчинкой, но, как всегда, когда он приходил в логово матери, его больше потрясли головы.
Огромный каменный туннель тянулся от лифта к большим двойным дверям тронного зала в сотне футов, и вдоль прохода были отрубленные головы драконов. Они свисали с потолка или стояли на подставках, и каждая была жутким трофеем кланов, которых Хартстрайкеры уничтожили во время прихода к власти, каждая была на сделанной под заказ табличке из красного дерева размером с машину. Первые завоевания Бетезды были в Америках, и многие черепа были пернатыми, включая головы двух ее старших братьев, но много было и голов с чешуей из европейских кланов, головы, похожие на рыб, от Морских змеев, которые правили Тихим Океаном, даже два узких змееподобных черепа от азиатских кланов, которые были в отличном состоянии, ведь она любила их показывать. Бетезда хранила еще больше трофеев в сокровищнице, но коридор был для самых значимых образцов, побежденных драконов, больших и известных достаточно, чтобы напоминать тем, кто жил тут, на что она была способна.
Джулиус не любил тут проходить. Хоть он знал, что головы были набиты, и глаза были стеклянными, он мог поклясться, что ощущал, как мертвые драконы смотрели на него и замышляли месть. Его мать обожала это место. Она быстро привела их от самолета к лифту, но теперь шла неспешно, улыбалась каждой голове, словно приветствовала старых друзей. Но, хоть было жутко идти по галерее врагов, Джулиус был благодарен медленному темпу. Он мог привыкнуть к растущему запаху драконов из-за дверей в конце.
Его мать прибыла за ним сама, и Джулиус надеялся, что сможет приготовиться, пока другие не прибыли, но Бетезда, конечно, намеренно опоздала на свою вечеринку. Ему не хватало опыта, чтобы отделить запахи в коридоре, но драконов за дверями ждало много. Это было не таким большим собранием Хартстрайкеров, как на день рождения его матери, конечно, но все же больше, чем Джулиус хотел разбираться в замкнутом пространстве.
От мысли, что он будет в хищной толпе, он дрожал, но убегать было поздно. Конрад уже пошел впереди них, чтобы сжать огромные ручки дверей. Он оглянулся для сигнала от его матери. Бетезда выпрямилась во весь рост и кивнула. Конрад толкнул огромные двери одним движением, и стало видно позолоченный тронный зал, который был наполнен почти до стен самой жуткой толпой, какую только видел Джулиус.
Когда он был юным драконом, его сестра Флора, которая отвечала за обучение новых Хартстрайкеров, показывала кладке «Дж» модель солнечной системы. Годы спустя Джулиус все еще помнил, каким крохотным ощущал себя, пока смотрел на размер модели солнечной системы, так он чувствовал себя и сейчас. Хоть его мать стояла между ним и тронным залом, Джулиус ощущал силу внимания толпы, словно давление, все драконы в комнате повернулись к дверям.
Видимо, «маленькое элитное создание» было относительным термином. К ним повернулось так много опасных красивых лиц, что Джулиус не мог всех сосчитать, но одного взгляда хватило, чтобы он знал в костях, что он был самым маленьким в этой комнате. Бетезда, конечно, пользовалась их вниманием. Она величаво подняла голову, посмотрела на хорошо одетую толпу, словно пыталась решить, подходила ли она ее требованиям.
Как все ее проявление власти, это длилось вечность. Джулиус застрял рядом с ней, и ему приходилось стоять и терпеть взгляды вечность, и это быстро становилось проблемой. Быть центром внимания драконов было бы кошмаром в любой ситуации, но почему-то страх бил по нему еще сильнее, чем он ожидал, колени дрожали, и тело напряглось от отчаянного желания убежать.
Он понял, что дело было в этом месте. Он нервно вытер пот со лба. От одного вида позолоченной пещеры, тронного зала Бетезды, всплывали плохие воспоминания. Тут ему пришлось доказывать матери, что он мог летать, выпрыгнув с открытого балкона в дальнем конце, пока Бетезда смотрела. Он чуть не разбился. Не из-за того, что плохо летал — с этой частью бытия драконом у Джулиуса проблем не было — но потому что от строгого взгляда матери он запнулся. В тронном зале она назвала его неудачником, вызвала встать рядом с ней у трона перед его родней, чтобы он видел то, что никогда не заслужит. Но, хоть старые воспоминания были плохими, у него была другая причина ненавидеть это место. Тут Бетезда запечатала его облик дракона.
Эту ночь он не хотел вспоминать, но было невозможно не думать о ней, когда он стоял на пороге места, где это произошло. Куда бы он ни смотрел — на огромный трон, стены с мозаикой из золота и драгоценных камней с его матерью в ее пернатом величии, гладкий каменный пол с темными пятнами — все напоминало ему о том, о чем он не хотел думать. Даже стоя на пороге рядом с матерью, он почти ощущал ее когти в своей плоти, пока она тащила его сюда из его комнаты, но он не мог уйти. Не мог даже отвернуться. И Джулиус делал единственное, что мог. Решительно смотрел поверх голов толпы.
Он всегда держал голову опущенной в присутствии матери, и только крыша ее тронного зал не вызывала неприятные воспоминания. Но даже это не было безопасной стратегией, потому что теперь Джулиус смотрел на то, что считалось самым жутким трофеем его матери: огромный череп размером с автобус, который висел под куполом потолка на зачарованных цепях.
В отличие от сохраненных голов в коридоре, эта была белой костью. Но огромный череп был самым дорогим трофеем Бетезды, потому что это была голова ее отца, Кетцалькоатля, древнего дракона, смерть которого дала Бетезде титул Хартстрайкер. И через выглядел не так, как в прошлый его визит.
Это отвлекло Джулиуса от страха. Череп Кетцалькоатля был самым дорогим сокровищем клана. Его мать не давала черепу быть пыльным, но тут что-то было не так. Он пригляделся, пытаясь понять, кто, когда дракон вышел из толпы и приблизился к еще купающейся во внимании Бетезде.