И они снова расхохотались.

– Знаете что, – решила Лиза, отсмеявшись, – раз уж мы упустили электричку, давайте не будем пороть горячку. Сегодня поговорим, обсудим статью, а утром двинем на биостанцию. Вы где остановились? Нигде? Ну, тогда поехали ко мне, – неожиданно для себя пригласила она.

Дома, предложив гостю располагаться, Лиза извинилась: ей надо было сделать несколько срочных звонков. Разговаривая по телефону, она исподволь наблюдала, как Громов прошел на кухню, вынул из сумки бутылку домашней наливки, баночку моченой брусники, варенье, копченую, судя по аппетитному запаху, дичь. По-хозяйски достал из шкафчика и порезал хлеб, а из холодильника – помидоры и зелень, поставил тарелки и стопки. Когда Лиза пришла на кухню, все было готово, в том числе и ее новое душевное состояние. Вся нервозность последних дней исчезла без следа. Лиза чувствовала покой и защищенность рядом с этим широкоплечим незнакомцем, который вел себя так, будто жил тут всегда. Ей и самой уже так казалось. Это ощущение не исчезло ни после ужина, когда они углубились в научную дискуссию, ни позже, когда удивляясь, что ничему не удивляется, Лиза лежала, прижавшись щекой к его плечу, пахнущему лесным ветром…

Дальнейшая жизнь потекла как полноводная река – ровно, уверенно, не замечая препятствий. Благодаря Федору, Лиза все успела и блестяще выступила на семинаре. Они очень быстро подготовили и сдали в печать запланированную большую статью и еще три маленьких, идея которых родилась по ходу дела. То, что дальше они будут вместе, даже не обсуждалось; они говорили об этом, как о чем-то само собой разумеющимся. Лиза неожиданно легко договорилась с начальством о переводе Федора из Новосибирска на работу в их институт.

Периодически звонил Макс, но Лизу не раздражали ни его звонки, ни перспектива неизбежного объяснения в скором будущем.

Жизнь споткнулась лишь однажды, когда, уезжая в Новосибирск улаживать дела, Федор обмолвился, что должен поговорить с женой.

– Ты женат? – выдохнула Лиза, чувствуя, что земля уходит из-под ног. – Так что же ты раньше…

Он ласково прикрыл ей рот ладонью и поцеловал в глаза – в один и в другой.

– Я не хотел тревожить тебя, родная. Это просто формальность. Мы с женой так и не смогли стать близкими людьми, у нас слишком разные жизненные ценности. И мы уже давно договорились, что разведемся, когда кто-нибудь из нас встретит свою настоящую половинку. К сожалению или к счастью мне повезло раньше, чем ей.

И он так посмотрел Лизе в глаза, что у нее внутри стало горячо от нежности.

– Знаешь, тогда на вокзале, я заметил тебя издали, – продолжал Федор. – Ты бежала такая тоненькая, длинноногая, грациозная как нимфа, а длинные светлые волосы, летели за тобой вслед. Почему-то я вдруг подумал: вот моя жена.

– А что, мы с ней… похожи? – осторожно спросила Лиза, боясь услышать положительный ответ.

– Нет. Совсем нет. Похожи только имена. Подумать только, всего одна буква – и такая разница, – Федор тихо засмеялся, привлекая Лизу к себе.

Придирчиво изучив свое отражение в зеркале, Лида осталась довольна. Невысокая, аппетитно сдобненькая жгучая брюнетка с задорными кудряшками. Мужчины от таких с ума сходят. В доме у нее всегда чистота идеальная, обед каждый день свежий, сама красавица и в постели заводная. Такую жену на руках носить надо. Холить, лелеять и одевать дорого. А Федька сидит допоздна на работе, с крысами своими, тоже мне работа для мужика! И ладно бы еще платили нормально. Лида как-то раз схитрила, сказала, что мама советует развестись, если Федя на нормальную работу не устроится. Так он что ответил! Ладно, говорит, давай разведемся. Лида, конечно, испугалась, но виду не подала. Сказала, вот найдет нормального мужика, тогда и разведемся. А он в ответ: хорошо, так и сделаем. Тоже, небось, струхнул, куда он без нее, кому нужен с такой зарплатой! Но ничего, вот вернется из командировки, все будет по-другому. С большими трудами ей удалось договориться, чтобы его взяли завскладом. Приличная мужская работа, задерживаться вечерами не нужно, а по деньгам и сравнивать нечего. Так Федька, услышав об этом, стал мрачным, замкнулся, на очередной вопрос буркнул «я подумаю» и укатил в командировку. Лида готовилась встречать его ультиматумом, но, похоже, не придется. Судя по всему, муж действительно подумал и принял верное решение. Лида поняла это по его особенным, мягким интонациям, когда он звонил предупредить, что задерживается.

Обед по случаю возвращения мужа она закатила по первому разряду. Потом они займутся любовью, а уже после поговорят о грядущих переменах. Так планировала Лида, но Федор ее опередил. Поймав суетящуюся жену за руку, он потянул ее к дивану:

– Сядь, Лида, давай поговорим.

– Давай, – с радостной готовностью закивала она.

Первые дни после отъезда Федора Лиза, кажется, даже не скучала. Сил, которые он вдохнул в нее, было достаточно, чтобы пережить разлуку без тоски. Он не звонил, она – тоже. Пусть спокойно завершит ту жизнь, она подождет. Но когда прошла неделя, Лиза все же набрала его номер. Мобильник не отвечал. Она позвонила Федору на работу.

– А кто его спрашивает? – осторожно осведомились в трубке.

Лиза назвала свою фамилию, добавив, что звонит по поводу совместных публикаций.

– Прямо не знаю, как вам сказать, – замялась трубка – Видите ли, Громова нет в живых. Его убили.

– Что? – Лиза была уверена, что ослышалась.

– Экспертиза установила несколько ударов тяжелым предметом по голове. Один пришелся в висок. Сейчас ведется следствие. По предварительной версии это жена на почве ревности. Алло? Вы меня слышите? Алло!

Лиза выронила трубку и медленно осела на пол. Потом подняла трубку, положила на рычаг и легла на диван лицом к стене. Сколько часов или дней провела она в таком положении, Лиза не знала. Периодически начинал трезвонить телефон, кажется, звонили и в дверь, но все это теперь не имело к ней никакого отношения. Лишь однажды какой-то особенно настырный звонок заставил ее пойти на контакт с внешним миром.

– Лизавета, ты куда запропастилась? – заорала трубка голосом Максима. – Срочно включай телевизор, новости по первому каналу. Летающую тарелку показывают. Взлетела прямо за кольцевой дорогой. Совсем близко засняли. Ты чего такая вареная? Спишь, что ли? Не заболела? Может к тебе приехать? Не надо? Ладно, давай досматривай. Пока.

Летающая тарелка. Как это нелепо и не нужно. Пусть больше никто не звонит. Никогда. Лиза взяла стакан воды, высыпала на ладонь пригоршню таблеток. Должно хватить. Она проглотила все и вернулась на диван.

Илла Пи занес последние данные в бортовой компьютер и направил модуль в сторону орбитальной станции. Серия экспериментов была завершена. Судя по процентному соотношению летальных исходов к общему числу экспериментов, а также на основе частоты возникновения суицидального эффекта, очевидно, что урбанизированная популяция гоминоидов данной планеты находится на достаточно низкой стадии развития. В основе подавляющего большинства их поведенческих реакций лежит репродуктивный инстинкт. Опыты по совмещению разнополых особей демонстрируют, что физиологические процессы, развивающиеся по типу стрессовых реакций способны полностью лишить их поведение рациональности. Следовательно, несмотря на зачаточные формы мыслительных процессов, они не могут быть отнесены к разумным существам.

Ночь была душной. Стоя у открытого окна, Ольга Николаевна смотрела на зарницы, мечущиеся по краю неба. Им в такт в голове вспыхивали горькие мысли. В последнее время они стали почти неотвязны. Это началось пару лет назад, сначала изредка, исподволь. Она и не заметила, как подкатившая депрессия лишила жизнь красок и смысла. Доктор, к которому насильно отвел ее муж, ничего серьезного не нашел и выписал легкий антидепрессант. Сын сходил в аптеку. Но разве можно таблетками переделать жизнь. Чтобы не огорчать близких, Ольга Николаевна аккуратно выбрасывала в унитаз по три штуки в день.