– Ну, будем надеяться, что нам все же удастся удержать организацию, не дав ей заглохнуть окончательно.

– Но мы должны быть готовы к тому, что финансирование может быть прекращено полностью и нам самим придется обеспечивать себя. Что у нас со швейками?

– Работают в полную силу. Мы закупаем сырье, Артур сбывает товар. Все как надо. Кстати, появились желающие нажиться на них.

– Что-то серьезное?

– Местные воротилы прознали про то, что с нас есть, что взять и хотят, чтобы мы платили им, как и все, кто занимается подобным бизнесом. Пока Артуру с его ребятами удалось подавить желающих, а потом посмотрим. Артур предлагает приобрести с десяток стволов. Учитывая нынешнюю неспокойную обстановку, я думаю, они нам пригодятся.

– Согласен. Отсидеться в своих теплых кабинетах, как реальным конторским крысам, нам не удастся, понятия по жизни не те, и нам снова придется отстаивать свое положение в городе.

– Порешаем с Артуром, когда и сколько он сможет достать и уладим этот вопрос.

– Что у тебя дома, Марк? От Рика так и нет известий?

– Нет. Уже почти два месяца никакой информации, а уже месяц назад из Афганистана начали выводить советские войска. Куда я только не писал и куда я только не ходил. Все без толку.

– Как Марта? Держится?

– Держится. Но на самом деле она на грани, еще месяц и она точно умом тронется.

– Не удивительно, только она дождалась с войны Аскольда, забрали Рика. Я бы и сам умом тронулся.

– В следующем году призыв у Генри.

– Охренеть. Держись, Марк.

Ребята пожали друг другу руки и разошлись.

Что стало с университетскими «друзьями» Марка? Точнее, кем они стали. В виду того, что отец Антона имел довольно высокое положение в городе, сам Антон старался держаться «на плаву», вернее, папа его держал. Его друзьям повезло меньше. Не сумев устроиться после университета на приличную работу, они пустились в свободное плаванье. Трое из них – Борис, Николай и Гришка, решили попытать счастья в торговле. Удавалось им это не очень хорошо и в конце концов они стали мелкими барыгами – найти, толкнуть, перепродать… Остальные трое – Мишка, Генка и Леха, продолжали пробиваться при помощи своей шальной силы – украсть, перепродать… после они нашли путь короче – прессуя мелких барыг вроде их друзей и взымая с них плату за спокойную торговлю, говоря проще – рэкет стал их основной жизненной тропой, которая год от года становилась все жестче и суровее. В конце концов, горе-рэкетиры отправились в места не столь отдаленные…

(Рэкет – систематическое вымогательство, обычно принимающее формы организованной преступности. С применением угроз, жестокого насилия, взятия заложников. Сбирая дань, преступная организация гарантирует предпринимателям защиту от вымогательств со стороны других преступных групп или преступников – одиночек. Рэкет был широко распространен в 80-х – 90-х годах в связи с появлением предпринимательской деятельности).

Глава 3.

Вернувшись домой, Марк застал Марту в постели, рядом с ней Аскольд, Генри и Герман. На тумбочке у кровати стояли сердечные капли.

– Что случилось? – спросил Марк, войдя в комнату.

– Мама снова ходила в военкомат. Ни каких известий. Связь с ротой Рика до сих пор не налажена, где они ни кто не знает, делают все возможное, – ответил ему Аскольд. – Когда вернулась оттуда ей стало плохо, скорая только недавно уехала.

– Идите, ребята, – сказал Марк сыновьям и присел рядом с Мартой на постель. – Марта, – он приподнял Марту за плечи и крепко обнял ее. – Родная моя, наш сын жив, ты слышишь меня. Рик жив и не смей думать по-другому. Он обязательно вернется домой. Военная обстановка, информация не разглашается, – успокаивал жену Марк, хотя сам терял надежду с каждым днем.

– Но почему они не могут связаться с ними?

– Марта, возможно, на самом деле связь есть, но нам об этом не говорят.

– Марк, сделай хоть, что-нибудь, я умоляю тебя.

– Сделаю, Марта. Обязательно, сделаю, – ответил Марк.

«Если бы я только мог, сделать хоть что-то» – с горечью думал он про себя».

Марк уложил Марту на подушки и накрыл ее одеялом, успокоительное, выпитое Мартой, сделало свое дело, Марта уснула. Марк с болью в сердце посмотрел на нее и вышел к сыновьям.

– Что ты сам думаешь, Аскольд?

– Я не знаю, отец. Рик уже должен был вернуться. Из Афгана вывели уже почти все советские войска. С другой стороны, если бы рота Рика была разбита, об этом было бы уже известно, скрывать это, смысла нет. Остается надеяться, что Рик находится в каком-нибудь военном госпитале и с ними действительно не налажена связь.

– Но военком, может знать больше, чем говорит?

– Военком, в любом случае, знает больше, чем говорит…

На следующий день с утра Марк пошел не на работу, а прямиком отправился в военкомат.

– Доброе утро, Артем Николаевич, – поздоровался он, войдя в кабинет к военкому.

– Доброе утро, Марк Генрихович, – поздоровался военком. – Вчера, я все, что мог сказать, сказал Вашей жене, – сказал он, догадавшись, зачем к нему пришел Марк.

– Да, Марта говорила мне. Но я – не Марта. Артем Николаевич, давай на чистоту, что происходит? Где мой сын?

– Марк Генрихович, я же сказал, связи с ротой нет…

– Артем Николаевич, ты не понял? Я спрашиваю, где мой сын? Я больше не намерен сидеть и ждать, – твердо сказал Марк. – Год назад из Афгана вернулся мой старший сын, весной призывается третий. Ты понимаешь меня? Ты знаешь, что с ротой Рика и ты скажешь мне! Хватит мне голову морочить по поводу отсутствия связи! Чего ты хочешь? Чтобы я тебе заплатил? Может дачу тебе вне очереди?! Я устрою, говори…

– Марк Генрихович, Вы понимаете, о чем Вы говорите? Вы статью хотите за дачу взятки…

– Я, ни хрена не хочу! Я хочу, чтобы ты сказал мне, что с моим сыном! А потом можешь хоть три статьи на меня повесить.

Военком встал из-за стола, подошел до окна и закурил. Как отец, он прекрасно понимал чувства Марка, а как военный не имел права разглашать информацию.

– Артем Николаевич, – немного успокоившись, сказал Марк. – Я же знаю, что ты знаешь, что с ними. Я, как отец тебя прошу, скажи мне, где они? Война ведь, вроде как закончилась? Если мой сын не погиб, тогда скажи мне, где он? Мне третьего сына скоро провожать…

– Я не имею права, Марк.

– Я не уйду из твоего кабинета, пока ты не скажешь мне, – сказал Марк и присел к столу военкома.

Военком с сочувствием посмотрел на Марка.

– Советские войска, начали выводить из Афганистана месяц назад. Еще до вывода войск, рота твоего сына попала под обстрел, с ним действительно не было связи. Из всей роты, в живых осталось восемь человек. Почти месяц они неопознанными находились в военном госпитале на Афганской земле. Лишь неделю назад с ними удалось наладить контакт, – военком замолчал и закурил еще одну сигарету.

– Артем Николаевич, не тяни. Рик жив или нет?

– Я не знаю. Мы делаем все, чтобы вернуть оставшихся в живых ребят домой. Но ты сам должен понимать, насколько это не просто. То, что война окончена, не говорит о том, что в Афганистане теперь тишь да гладь. Марк, я и так сказал тебе о том, за что меня могут расстрелять. Мой сын тоже был в той роте и я не меньше тебя хочу скорее вернуть их домой, независимо от того жив мой сын или нет. Как только появится хоть какая-то информация, я позвоню тебе.

– Спасибо, Артем. – Марк встал из-за стола и, пожав военкому руку, покинул его кабинет.

С тяжелым сердцем Марк вышел из здания военкомата. Он всем сердцем надеялся на то, что Рик жив, но умом понимал, что надежда на это ничтожно мала. Он не знал, что ему делать, как смотреть в глаза Марте.

Придя на работу, он прошел к себе в кабинет, попросив секретаря, не беспокоить его по мелочам, не видеть, не слышать кого-то, а тем более с кем-то разговаривать, у Марка не было ни какого желания. Но провести этот день в тишине и одиночестве ему не удалось, к обеду, без всякого стука, в его кабинет вошел тип крепкого телосложения и весьма неприятный на вид. Секретарь пыталась задержать его, но тот своевольно прошел до стола Марка.