Номер один умолк и улыбнулся. Улыбка была скорее даже не на губах, просто уголок рта чуть приподнялся, на долю миллиметра. Вся улыбка была в глазах. Они будто бы вспыхнули изнутри яркими искрами и тут же погасли, вновь закрывшись за нависшими строгими бровями. Правая рука вверх и указательным пальцем круг, для привлечения внимания бармена. Тут же на стол встали две новые порции виски и пара изящных пивных бокалов-тюльпанов. Номер два вопросительно вскинул левую бровь.

– Ты серьезно? Ты предлагаешь напиться? Пиво с виски?

– А ты не будешь?

– Почему не буду? Буду. – Номер два отставил пустой бокал и взял новый.

– Ты знаешь, что у нас в России была такая царица, Екатерина Вторая? Наверняка она приходится какой-нибудь непрямой бабушкой вашей королеве, я знаю, что дед Елизаветы, Георг пятый, был двоюродным братом нашего русского царя Николая второго. Так вот, был при дворе нашей Екатерины такой придворный, граф Потемкин-Таврический. Хотя, какой там придворный. Фаворит. И даже не фаворит, а супруг он был нашей царицы, морганатический муж. Активнейший человек. Это он Крым к России присоединил, он наш черноморский флот заложил и много чего еще успел за свою недолгую, полувековую жизнь сделать. – Номер один отпил глоток пива, оценил температуру, и, вероятно удовлетворившись, выпил треть бокала единым глотком. – И вот, представь себе, этот политик, реформатор, профессиональный, как его сегодня бы назвали, премьер-министр, обладающий неимоверной властью, деньгами, имеющий в своем распоряжении целую империю, причем без каких-то там демократий или плюрализма, он ходил по своему дворцу и жаловался на скуку! Ему было скучно! Когда я об этом узнал, я сначала посмеялся. Как же. Такой великий человек, а ему скучно. Подумал было, фантазии ему не хватало. – Номер один выпил половину оставшегося в бокале пива, снова одним единственным глотком, массивный кадык лишь единожды дернулся вверх-вниз. – Мне приятно было так думать. Тут же прямая аналогия со мной, да и с тобой, – кивок в сторону номера два, – думал, вот я какой, умнее графа Потемкина, мне не скучно. А вот после нашей прошлой встречи знаешь, я задумался. Сначала я решил, что у Потемкина была депрессия. Я решил, что и ты, друг мой, тоже от депрессии страдаешь. Начал копать. Не сам конечно, дал задание специалистов найти, кто может нормальным, не ученым-птичьим языком объяснить.

– У меня нет ни депрессии, ни скуки. На прошлой встрече я просто плохо себя чувствовал. – Номер два говорил спокойным, чуть даже снисходительным голосом, как будто брал на себя ответственность за то, что ввел товарища в заблуждение. – Я признателен тебе за то, что ты так близко к сердцу принял мои слова, но помощь мне не нужна.

– Ха ха. – Номер один отставил пивной бокал и вновь взял толстостенный низкий стакан с виски. – Разумеется, ведь признать необходимость помощи – значит проявить слабость. – Снова прищуренный взгляд, пауза. – Не переживай, я тоже так еще недавно считал. Но это не правда. Вообще, давай будем честны друг с другом. Если бы ты был в порядке, ты бы уже летел обратно в Брюссель на своем вертолете, а не пил бы тут со мной в занюханном баре.

– Я пью в этом занюханном баре только потому, что ты меня сюда пригласил. Хотя, надо признаться, я уже начинаю сожалеть, что согласился на внеплановую нашу встречу.

– Ну, хочешь к стандартному формату вернуться – легко. Я не просто так в Амстердам прилетел, я тут Дюрера, «Зайца», покупаю. Родного брата того, что в Альбертино выставлен. Можем вместе поехать. Будешь первым за пятьсот лет, кто увидит эту картину. Ты этого хочешь? Или все же признаешь, что у тебя неудовлетворенность есть, ты же удовольствия от жизни не получаешь. Синдром Ротенберга-Альтова, распорядись, тебе быстро специалиста найдут и все симптомы резюмируют, сам увидишь, что это твое.

Номер один говорил чуть громче, чем обычно, и только это выдавало бушевавшие в нем эмоции.

– Ты, друг, страдаешь той же болезнью, что и я сам. Мы достигли таких высот, что нам уже не к чему стремиться. Дальше у нас либо извращения на горизонте, а этого ни я, ни, мне кажется, ты, особо не хотим. Либо мы в людишек играть начнем. Войнушку где-нибудь организуем, освободительную революцию, или наоборот, не освободительную. Я покопался, знаешь ли, и вот что интересно мне удалось выяснить. У каждой, поверь у каждой цветной революции, есть вполне конкретные имя и фамилия. Да что там говорить, даже за ростом борьба за права ЛГБТ сообщества или за права черных, даже за ними стоят наши с тобой товарищи, которым от нечего делать захотелось поиграть с историей. На нашем, постсоветском пространстве, это вообще просто. Россия в девяносто первом, когда союз распался, осталась страной с имперскими замашками. А империя – это помимо прочего, еще и обязательно многонациональность. А вот в отвалившихся странах лейтмотив играли национальные силы. А когда националисты к власти приходят, они неизбежно нацистами становятся. Так что разжечь пару-тройку революций – совершенно простое дело. Вот и я тебе предлагаю, давай поиграем?

Номер один сделал глоток, и даже не почувствовав вкуса алкоголя, продолжил. Он умел так, говорить, не замечая ничего вокруг, и его слова всегда, всегда слушали.

– Ты бывал в Саудовской Аравии? Там есть такие города, Харад и Эль Баха. Между ними примерно двести пятьдесят километров, это около ста пятидесяти миль, так вот, на трассе между этими городами нет ни одного поворота. Она прямая, как стрела. Отличная, ровнейшая дорога через пустыню. Я когда-то сделал ошибку, думал будет весело, взял «ламбу», хотел по этой трассе прокатиться. И знаешь, что? Скука скучная. Мало того, что по сторонам все одинаково, песок, так еще и дорога прямая, рулить не нужно, скука черная!

– И что ты предлагаешь? Революцию, войну, эпидемию? Ты же явно уже придумал что-то. – Номер два медленно, очень медленно пригубил виски, но по его телу, по наклону корпуса, по глазам было видно, что он уже весь внутри этой идеи, он уже там, планирует и просчитывает, а главное, ему это интересно.

– Постой. Столь грандиозные планы я пока еще не рассматриваю. Нужно сначала на чем-то себя попробовать. – Номер один так же приподнял свой бокал, сделал глоток и бросил в рот матово блестящую оливку. – Мы сначала на небольшой группе попробуем, партитуру им напишем, продирижируем сначала камерным оркестром, ну, а если понравится, тогда и за войнушку или революцию возьмемся. Ты же не покупаешь сразу ящик вина нового виноградника?

– У меня есть человек, чьему вкусу я доверяю, поэтому я вообще вино не покупаю. То есть мы посадим в некое закрытое пространство некое количество людей и будем за ними наблюдать?

– Очень широкими мазками именно так. А вот подробности, правила и задачи, которые мы спустим нашим участникам, как и требования к самим участникам, мы сейчас и обсудим.

– Штирлиц, как ваши пальчики оказались на русской рации? – Я вспомнил свой любимый фильм и то, как набором случайностей Штирлиц, на грани провала, объяснялся с Мюллером. – Мессиры, если за этими мелкими разрозненными неприятностями никто не стоит – значит мы попали в, прям-таки, беспрецедентную черную полосу, тут в пору святую воду в кулеры заряжать, вместо артезианской…

Впрочем, там, где одна случайность, там возможна и их череда. Ведь мог Гильденстерн сто раз подряд проиграть Розенкранцу, раз за разом выбрасывая орла? Почему бы и нет. Вот только это красиво в кино и литературе, а в бизнесе с такой цепочкой столкнуться…

В переговорке снова повисла тишина.

– Так, пауза. Встретимся за завтраком. Я поднимусь поужинаю и тоже домой еду.

Через десять минут я побывал в душе и переоделся. Через пятнадцать минут я удивился. Через шестнадцать минут я очень сильно удивился. А через семнадцать минут появился незнакомец и я облегченно вздохнул.

Когда моя компания только переехала в новое здание, в наш тринадцатиэтажный комплекс, кто-то из дизайнеров назвал стеклянный купол на крыше капитанской рубкой. Шутка прижилась. Вообще, сравнение коллектива или компании с кораблем очень популярно. Сколько раз вы слышали слова сотрудницы ЗАГСа о «лодке любви» или «корабль под названием Ивановы»… В корпоративном бизнесе такая же история. Многочисленные бизнес тренеры сплачивают коллектив, ассоциируя его с командой корабля. Один за всех и все за одного. Вокруг – бушующее рыночное море и акулы-конкуренты. И вся надежда только на боцмана и отца-капитана, то есть на генерального менеджера и его совет директоров. Чушь полная, но с менеджерами среднего звена работает и стоит дешевле, чем многие другие мотивационные программы. Итак, название «рубка» прижилось. Ну а с появлением рубки и обслуживающие директорскую столовую сотрудники стали, вполне логично, называться не официантами, а стюардами.