Едва завершив свой рассказ и дополнив его кратким анализом умственных способностей лиц, пересекающих границу Отечества, Марьяна перевела дух, как произошло то самое явление Дояркина народу с выдачей в эфир сакраментального вопроса.

В кабинете директора, просканировав чудо природы, Марьяна приступила к первичному допросу. Кандидат наук, несколько ошарашенный от обилия ума и красоты, сконцентрированного на столь небольшом пространстве, отвечал короткими фразами, в которых в разной комбинации доминировали термины «мля», «нах» и «хули ты…». Коварно обволакивая депутата силлогизмами и энтимемами, дипломированная бывшая филологиня установила, что источником слива информации о предстоящем рейсе с участием первого лица региона стал его лощеный помощник. Выдохнув и слегка успокоившись, Марьяна взглядом приковала Гену к стулу, ввинтилась в маленькую офисную кухню и набрала номер губернского секретаря. Ледяным тоном портфеленосцу было описано эпичное появление Дояркина в офисе, с присовокуплением некоторых фантазийных деталей, призванных усилить у Петрика чувство вины и, соответственно, зависимости. Петрик, придя в себя, заюлил, поклялся в вечной любви, обещал золотые горы и, как обычно это происходит с нашкодившими туристами, просил «сделать что-нибудь». Для «что-нибудь» на экстренный военный совет была призвана наконец-то все еще пребывающая в недоумении директриса и, несмотря на довольно ранний час, дополнительный менеджер под кодовой фамилией «Коньяковский». После первой Марьяна изложила более опытной Ольге Аристарховне диспозицию, опустив, правда, некоторые детали своей предварительной осведомленности. Первоначальный план мэтресс турбизнеса предполагал открыть Гене правду, то есть поставить его перед фактом, что все места в самолете проданы и организовать его случайную встречу с губернатором на борту нет абсолютно никакой возможности. У Судьбы, однако, на этот счет было собственное мнение.

Она (Судьба) явилась Марьяне и Ольге Аристарховне в лице старшего менеджера Елены, которая в офисной «Виагре» играла роль блондинки. Просунув светлую голову в дверь кухни, Ленка затараторила, что только что звонили туристы Карнауховы, которые никак не могут лететь, что у них какие-то вот прям чрезвычайные обстоятельства и с португальского рейса, к сожалению, они снимаются. А так как они должны были лететь в компании с Симоновыми, то те тоже снимаются и оплачивать перелет не будут, и надо что-то срочно делать, потому что сегодня последний срок оплаты авиакомпании, а самолет фрахтовали на условиях «жесткого блока», и вообще с рейсом полная ж…, но отвечает за рейс Марьяна, а она просто вот передала информацию и больше не смеет обременять начальство своим присутствием, у ее туристов не вовремя выходят визы и тоже, в общем, полная ж…

В бюджете компании образовалась ощутимая финансовая брешь. Приняв по второй и обменявшись лишь взглядами, дамы вошли к сопящему в волнении Дояркину.

– Геннадий, как Вас там… хорошо, Геннадий, – медовые глаза Марьяны пришли в точное соответствие с киплинговскими ассоциациями – «осень, волчья степь, охота»… – Мест в самолете нет! И не предвидится! Сделать ничего нельзя!! Но только ради Вас!!! Вот Ольга Аристарховна, наш директор (Ольга Аристарховна согласительно закивала головой), готова снять с самолета своих знакомых и отправить их через Москву, регулярным рейсом. Это потребует выписки новых билетов. Перестикировка. Плюс билеты до Москвы. Плюс моральный ущерб и так далее. Вы меня понимаете?

– Так, мля, сколько с меня, нах, – Гена понимал!

Мгновенно сложив в уме стоимость горящих шести билетов, Марьяна прибавила к ним цену мифического перелета в Москву, мнимые перестикировки и, главное, свой вполне реальный ночной моральный ущерб, после чего вынесла Гене приговор:

– С Вас шесть с половиной тысяч плюс два с половиной процента по сегодняшнему курсу, если будете оплачивать в рублях. Отель, естественно, оплачиваете отдельно. – И, подумав, добавила, – Мля!

Милейшая Ольга Аристарховна поперхнулась и, кашляя, испарилась из кабинета! Гена нырнул в портфель и вытащил уже достаточно измятый конверт. Отсчитал нужную сумму и, не требуя приходного ордера, выкатился на улицу. Кротко улыбаясь, Марьяна вышла в зал и под аплодисменты проследовала в бухгалтерию. Сквозь окна офиса на нее лился свет солнца Аустерлица.

Как у природы нет плохой погоды, так у турагента не бывает скучных дней. Особенно, если он одновременно – туроператор. Вольтижировка Дояркина была всего лишь проходным моментом в блистательной карьере Марьяны, говоря словами все того же сына турецкоподданного – «так, джентльмен в поисках десятки». Ну, в данном случае, леди. Очередное утро принесло Марьяне новость, которую она восприняла со смесью грусти и постыдного облегчения. Ей сообщили, что ее давний постоянный клиент Ярослав, который кочевал за ней по всем офисам с самого начала работы Марьяны в туризме, больше не нуждается в услугах лучшего турагента города. Причина самая банальная – умер! Основания для грусти были вполне очевидны, облегчение же объяснялось тем, что Ярослав был не вполне обычным клиентом. Все знали, каким бизнесом промышлял Ярик (как он сам представлялся при первом, не приведи Господь, знакомстве), но говорить вслух об этом не осмеливались. Накачанные стальные мышцы, немигающий взгляд Ярика и сломанные уши напрочь отбивали охоту поминать всуе не только его деятельность, но и его самого. Собственно, и сама формулировка «он умер» не вполне раскрывала детали произошедшего, носившие явный насильственный оттенок. Марьяна вспомнила, как ее знакомство с Яриком началось с того, что она сама чуть было не стала, фигурально выражаясь, его клиенткой. Оценив финал многолетнего единства и борьбы противоположностей (первого закона гегелевской диалектической системы), Марьяна в очередной раз пришла к известному выводу о том, как причудливо порой Судьба играет человеком.

Чему она тут же получила зримое и, что характерно, неотвратимое подтверждение в виде призыва Ольги Аристарховны зайти к ней в кабинет.

Ласково, как всегда, улыбаясь, Ольга Аристарховна спросила, как идет подготовка рейса на чемпионат Европы. Услышала, что все билеты оформлены, визы вышли в срок, слоты, хоть ночные, авиакомпания получила, а их фирма получила дополнительную прибыль, так как на свободные пять мест, и так оплаченные Дояркиным, Марьяна в последний момент нашла клиентов, у которых уже был открыт Шенген. Кивнув, Ольга Аристарховна приступила к главному:

– Марьяночка, чем ближе этот «полосатый рейс», тем больше мы с учредителями понимаем, что без сопровождающего нам не обойтись. Страна для нас новая, проверенных партнеров нет, все, кто летит, разбросаны по отелям в разных городах. Некоторые за сто километров друг от друга. Люди все непростые, не дай Бог что-то пойдет не так, нас потом закроют одним щелчком. А тут еще и губернатор на рейсе, как выяснилось.

Марьяна немного подумала.

– Ну, наверное, Вы правы! Особенно в том, что все непростые. Однозначно придется их там нянчить, плюс кто-то из своих должен будет получить билеты на матчи от брокера и развезти их туристам. Кстати, по билетам тишина? Что-то я начинаю переживать уже…

Ольга Аристарховна вздохнула и покачала головой.

– Ясно! Кого думаете отправить в качестве сопровождающего?

– Тебя, Марьяночка!

Перед глазами Марьяны начала разворачиваться глубокая экзистенциальная пропасть! Надежды на спокойный отдых после отправки рейса и, может быть, даже краткосрочный отпуск рассыпались в прах. Пока готовились документы, открывались визы и заключались договоры, Марьяна познакомилась с каждым из 140 клиентов, которые должны были сесть с ней в самолет. Новые знакомства стимулировали приступы мизантропии, которым она стала подвержена. Ольга Аристарховна меж тем приводила новые доводы:

– Ты их всех знаешь! Они к тебе все прониклись, особенно мужики! Тряхнешь своей рыжей копной, они выстроятся во фронт, как крысы под дудочку Уленшпигеля. Что говоришь? Его звали Пестрый? Странное имя, как кличка уголовника какая-то! Ну, тебе виднее, ты у нас филолог. Кстати, и язык ты знаешь в совершенстве, не то, что остальные наши клуши. С португальцами ты переписку вела! Ну, и главное, – ты единственная, кто была в Португалии в рекламнике, еще до того, как к нам перешла! Кроме тебя, некому!